Отцы начали выгораживать меня и Славика. Сам же Славик, не будучи услышанным, разозлился и заявил, что сейчас же позвонит моему отцу подполковнику, чтобы пожаловаться на ментовской беспредел. На что предки и Славик тут же получили резонный вопрос: «А вы кто будете?».
– Значит, вы два отца, но есть еще один, подполковник? – выслушав путанную историю семьи, заржал кучерявый и обратился к мамуле:
– А кто же из них ваш муж?
– Вот он, – махнула головой в сторону Тимофея мамуля. Тот приосанился, все еще продолжая держать в руках ящичек с цикутой. Стражи порядка переглянулись и уже откровенно принялись хохотать.
– Вы еще скажите, что это ваша вторая внебрачная дочь, – утирая слезы, заявил кучерявый, указывая пальцем на Славика в розовой бандане. Тот попытался возмутиться на высокой ноте, но уже изрядно подорвал голос, споря и возмущаясь. Оттого пустил петуха и закашлялся, чем вызвал новый приступ смеха.
На прояснение ситуации ушло еще минут десять, но, кажется, с каждой минутой мы выглядели все более подозрительно. По крайней мере, стражи порядка заявили, что «Такого цирка раньше не видели». Но на всякий случай запретили цирку гастролировать. В смысле покидать Заполье до окончательного выяснения дела.
Как только дознаватели отъехали, поднялся еще больший шум. Все угомонились только тогда, когда третий отец, который всегда делал что-то под общий шум, предложил отобедать ухой. К тому времени она уже весело закипала в большой кастрюле, и мы принялись накрывать на стол.
До кучи выяснилось, что молочкой Славик так и не обзавелся. При его приближении бабки закрывали не только дома, но даже ставни. Проблему решил Тимофей, отправив нас в «серый дом с красным скворечником».
– Там бабка Маланка живет, – пояснил он. – Соседка ваша, считай. Через два дома. Скажите, что от меня, скидку сделает.
Чтобы не видеть Дубровского, я поспешила вслед за Славиком. Пока бабка Маланка, оказавшаяся благообразной старушкой, отмеряла нам молоко, я решила навести справки о новом мамулином муже. Никогда не знаешь, кто станет твоим следующим отцом…
– Золотой мужик! – замахала руками Маланка, чуть не опрокинув банку. – В городе должность занимал, дети взрослые, в большом городе устроились хорошо. Жена померла лет пять назад, болела. Вот он закручинился, сюда перебрался. Нам на радость. Порядок в деревне навел, слыхали, наверное, что об нас и в газете писали, и по телевизору?
– Повезло мамуле, – вздохнул Славик, когда мы покинули гостеприимную бабку. – Только вот я не понял, нам его тоже теперь надо называть папой?
– А при чем здесь ты? – возмущение мое не знало предела. – Мало того, что ты всех моих старых отцов прикарманил, так еще и на нового посягаешь. Обожди, может, мамуля надумает разводиться, не стоит вот так вот сразу привыкать к Тимофею. Давай лучше думать, как мне объяснить этим пентюхам, что я не травила Марину.
– Ты тоже думаешь, что ее все-таки намеренно отравили?
– Кто-то зачем-то затеял странную игру, посылая мужу поддельные фотки, а Нестору – несуществующие угрозы от Кирилла. А это анонимное письмо следователям? Как тебе? Скажи на милость, какому идиоту это нужно?
– Чего думать-то? – беззаботно махнул рукой Славик. – Пусть Долгоруков думает. А подполковник им удаленно вставит люлей.
– Как подполко…
– Ну папка наш первый. Он как раз на твой телефон позвонил, пока ты переодевалась. Спросил, как у нас тут дела.
– А ты?
– Так, вкратце обрисовал…
Я замерла, боясь шевельнуться:
– Ты что, все рассказал первому отцу?
– Не все, малую толику…
– Ты что наделал, идиот? – вскипела я. – Ты хоть понимаешь, что сейчас начнется?
– Не могу же я просто так смотреть, как тебя за решетку посадят, – заюлил приятель, прикрываясь банкой с молоком. – И моя административка так и душит, так и душит.
– Мне надоела твоя история про то, как ты писал в парке и был сдан полиции востроглазой бабкой.
– Так она же утверждала, что я извращенец, который показывал ей пипирку. А это, голубушка, статьей попахивало. Еле отмахался. Ты знаешь, сколько у нас в стране невинно осужденных? Мне нужен был совет опытного человека по борьбе с беспределом.
– Первый папа сейчас нам устроит…
– А пусть и устроит! Да и вообще, у нас тут проблем выше крыши. У мамули непонятки с новым мужем. Ты в курсе, что звонил бабуленок из Ниццы? Словно почуяла что-то. И сразу ко мне: Славичка, Славичка. Обхаживала, как лиса.
– Зачем?
– Бабуленок просила достать ей пистолетик. Маленький, изящный, чтобы в сумочку помещался.
– Чего-о-о? – опешила я. Конечно, бабуля та еще штучка, мамуле фору даст, но пистолетик – это уже чересчур.
– Ну, у нее там какие-то проблемы с местными старухами. Говорит, сплошная мафия. Оккупировали балконы и лавочки, их комнатные болонки спать не дают, а бабуленка они называют старой русской коммунисткой и гонят назад в Россию. Говорят, мол, Франция для французов. Я посоветовал бить старух пистолетной рукоятью, это эффективно, но срок поменьше будет, чем за огнестрел.
– Боже мой…
– А когда она узнала, что мамуля снова вышла замуж… Боюсь, как бы она сюда не нагрянула. С пистолетиком. Пришлось пообещать, что все проконтролирую…
В ответ я горестно застонала, а Славик продолжил:
– Ладно, бабуленок далеко. Когда еще доедет… А вот второй отец из-за выборов боится голову высунуть и всем настучать по кумполу, Дубровский этот явился, как чертик из табакерки. Тыры-пыры, чик-чирик. Учитель вообще что-то странное бормочет…
– Что именно? – против воли заинтересовалась я, потому что цитаты папы № 3 всегда били в яблочко.
– Он заявил, что не всегда надо Изиду разоблачать, – наморщив лоб, припомнил Славик высказывания папы № 3.
– Изиду? Египетскую богиню? Это что же значит?
– Не знаю, второй отец предположил, что под одеждой она морщинистая, как куриная гузка. Оно и понятно – мумия…
– Вы все идиоты. Наверняка папа имел в виду, что не всегда стоит копаться в прошлом, разыскивая истину.
– И это верно. А то можно такого накопать, – вздохнул Славик, а я заявила, что разговаривать с ним больше не желаю.
Глава 15Милый друг
После обеда Агния с Дубровским уехали в город по ритуальным делам. Сестра Нестора обмолвилась, что хочет заказать вазу для могилы отца, а также навестить каких-то друзей юности. И что к ужину их не следует ждать. Она явно тяготилась нашим пребыванием в доме, и я все больше склонялась к мысли: пора бы и честь знать. Но так как нам негласно запретили покидать деревню, то вопрос оставался открытым.
Я подумывала съездить в город по поводу картины, но настолько устала, что решила отложить это на завтра. Тем более начал накрапывать дождь, и выползать на улицу желания не было. Смеркалось.
Славик заявил, что в этой деревни девки самый сок (видимо, поход за молоком открыл ему новые горизонты) и куда-то усвистал, несмотря на морось. Из чего я сделала вывод, что он уже предварительно прощупал почву и целенаправленно шел в гости.
Предки смотрели телевизор, а я читала на веранде, включив лампу с абажуром. И в этот момент за стеклом послышался шорох, а потом кто-то постучал в стекло пальцами, сердито и торопливо. Я прильнула к стеклу, но никого не увидела из-за наступившей по ту сторону темноты. Пришлось выключить лампу. Теперь свет сюда доходил только из гостиной, падая косой полосой, в которой плясали тени от деревьев.
Привыкнув к темноте, я еще раз выглянула, и вот сейчас увидела блинообразное лицо с огромными провалами глаз и страшно скошенным на сторону ртом. Я уже готова была хлопнуться в обморок от ужаса, но поняла: кто-то просто прижался лицом к окну, пытаясь рассмотреть, почему так долго не открывают. И тут же пришло понимание, кто стоит на улице, орошаемый усилившимся дождем. Одновременно ко мне пожаловало желание прибить безвинного Славика, который где-то там прохлаждался с деревенскими бабенками.
– Папа, ты как сюда добрался? – ахнула я, впуская промокшего отца-подполковника в дом Нестора.
Тот сразу же стал стряхивать воду со своей куртки на добротный дубовый паркет.
– Меня подвезла одна добрая женщина! Представляешь, ей оказалось как раз сюда. Это подруга нашей мамули.
Высунувшись из двери, он крикнул кому-то в темноту:
– Нелли Станиславовна, выходите из машины, я достучался!
За забором хлопнула дверца автомобиля. Во двор, накрывшись пакетом, вбежала женская фигурка в плаще.
Пока папа № 1 и Нелли Колокольчик раздевались, отряхиваясь и отфыркиваясь от дождя, в прихожую выпорхнула мамуля в пенсне.
Радостные объятия, взаимные уверения в любви и дружбе, расспросы про то, как Нелли добралась, длились минут десять. Папа № 1 успел шепнуть мне «А с тобой я потом поговорю». Все отправились греться чаем, и за большим столом я, наконец, рассмотрела Нелли получше.
Это была очень подвижная и улыбчивая брюнетка, у которой во рту было подозрительно много белоснежных зубов оттенка фаянса. Наверняка она потратила много денег на стоматологов, поэтому теперь с радостью демонстрировала свои зубы окружающим.
Нелли успела всем сказать что-то приятное, назвав первого отца добрым рыцарем, второго – надеждой русского народа, а третьего – творцом реальности. Правда, на Славике она запнулась и, немного подумав, назвала того «милый друг», а меня, не сильно заморачиваясь «вылитой мамой».
Правда, сразу же пояснила, что имела в виду:
– В смысле такая же красавица…
Когда мы заваривали новую порцию чая, а я помогала нарезать бутерброды, удалось перемолвиться с мамулей словечком:
– Тебе не кажется, что теремок Нестора скоро треснет? Нас тут уже девять человек, не считая твоего приходящего мужа.
– Не могла же я отказать Нелли в удовольствии поохотиться на редкие растения? Здесь чистая зона… И вообще, третий спрашивал у Нестора, и тот был не против. Мы даже думали познакомить его с Нелли. Они оба одиноки, могло бы что-то завертеться. А то, что сюда явился Славик, второй, а потом и первый отец – это твоя недоработка. Надо было Славика со вторым оставить в городе, пусть бы ходили по бабулькам и разносили им теплые носки в обмен за голос на выборах. А подполковник… Я тебе давно говорила, завязывай с трупами. Эти ваши со Славиком экстремальные развлечения до добра не доведут…