– Ну, знаешь…
– Не морщи лоб на маму! Уже поперечные морщины пошли! – стукнула она ладошкой по столу. – К тому времени, как этот тельпух Нестор явится из своего Сахалина, половина гостей уже съедет. Агния с альфонсом вроде на недельку всего. Первый быстренько разберется с этим вашим убийством, и вы со Славиком, прихватив второго, тоже отчалите. В конце концов, кто-то должен заниматься отелем.
– А ты что, решила остаться здесь, с Тимофеем? – съязвила я, ожидая новый взрыв гнева. Мамуля же неожиданно задумалась.
– Конечно, он не мужчина моей мечты, но человек уважаемый. У него хороший дом, машина, трехкомнатная квартира в городе. Работал в администрации, пенсия чиновничья. Наверняка на старость копеечку отложил. Вдруг для чего-то сгодится? Здесь стоит разобраться, не рубить с плеча. Кстати, он намекает, что нам неплохо бы съездить на море, побыть вдвоем, а то в такой нервной обстановке…
– Ну-ну…
В связи с приездом Нелли и папы № 1 нам опять пришлось сделать рокировку: мы теперь жили в одной комнате со Славиком, мамуля взяла к себе Нелли, а первый отец присоединился к двум последующим и поселился внизу. Благо, кабинет был просторный, с большим раскладным диваном. Третий же отец спал на полу, на своем особом тюфячке, который всегда возил с собой.
К тому времени, как мы закончили чаепитие, в дом ввалилась Агния, на ходу сбрасывая туфли. За ней следовал невозмутимый Дубровский, с видом лакея несущий за ней пиджак и сумку.
Узнав, что гостей в доме прибавилось, Агния пробормотала: «Однако», и пошла к себе наверх. Нелли тут же переключилась на Дубровского и принялась потчевать его своими закусками вместе с остальными мужчинами.
Воспользовавшись отсутствием чужих ушей, папа № 1 отвел нас со Славиком на диван. Мамуля тоже была призвана в свидетели.
– Рассказывайте, что у вас тут стряслось. Славик сказал, что Дарине светит тюрьма, мамуле требуется срочная помощь адвокатов, продажи бестселлера третьего отца начались со скандала, а депутатство второго под угрозой.
– Славик, как всегда, преувеличил, – зашипела я, сложив руки на груди, а Славик вжался в диван и быстро доложил папе про смерть Марины.
– Вот видишь, папа. Мы тут ни при чем. Никто ни в какую тюрьму меня сажать не собирался. Да, бедолага?
– А то, что у Марины нашли переписку с тобой, где вы не поделили Нестора? И полиция сюда приезжала не просто так, – неожиданно встала на сторону Славика мамуля. – Чего это они велели нам не разъезжаться?
– Потому что кто-то очень ушлый нашел в сарае цикуту, – буркнула я, в мыслях посылая на говорливого Славика все муки бюджетника, оформляющего пенсию. – А про все остальное Славик пошутил.
– Вы в своем уме такие шутки шутить, я взял пару дней за свой счет – и сразу сюда. Мы с Людой, вообще-то, в отпуск собирались…
– Дети, папа занят, у него другая мама и другие планы, – съехидничала мамуля, стряхивая невидимые глазу пылинки с папиной рубашки.
Папа № 1 в досаде покачал головой:
– Папа, дети, тяготеет к фактам, а все выглядит примерно так: навыдумывали тут целый детектив, нанюхавшись пижмы. Ладно, утро вечера мудренее.
– Не хорохорься, – парировала мамуля, – я слышала краем уха, как ты обещал третьему подъехать на рыбалку. Тот рассказывал, что здесь иногда и стерлядь ловится.
Мамуля, выговорившись, удалилась, а папа виновато вздохнул, смущенно глядя на меня.
– Папа, – начала я. – Ты не мог бы… Конечно, я знаю, что ты не пользуешься служебным положением. Однако мне кажется, здесь правда что-то не так… Слишком уж очевидно кто-то пытается указать на любовный треугольник Марины.
– Завтра попытаюсь узнать, в чем там дело – пообещал он. – Все равно я уже здесь. Только знай, я приехал из-за тебя. А стерлядь – это так, приятное дополнение.
Глава 16У болиголова боли, у мамули не боли…
Когда утром я выползла из комнаты, где все еще похрапывал Славик, мамуля с Нелли и Агнией уже восседали за столом в ожидании молочного улуна.
– Где там бродит твой третий отец?
– Папа читает Кастанеду, – сказала я, выглянув в окно, выходящее в сад. – Наверное, у него к тому какой-то вопрос возник…
– Так поди и скажи ему, чтобы перестал! – возмутилась мамуля. – Это тревожный звоночек. Когда белый человек ищет ответы на свои вопросы у бомжа из третьего мира. Пусть идет заваривать чай. Так на чем мы остановились?
Агния, вздохнув, продолжила прерванный монолог:
– Мой муж фактически оставил меня ни с чем. Умер, не успев переписать завещание. Все ушло его детям от первого брака.
– Какой подлец! – возмутилась Нелли, хватая Агнию за руку. Кажется, они успели подружиться.
– Хорошо, что папа мне кое-что завещал. Мы с ним не особо ладили последние годы, он не одобрил мой брак, считал, что я должна была посвятить себя искусству. Но когда с ним случился инсульт…
– Ох, какое горе… Как же так? Сколько ему было?
– Почти семьдесят семь, мы с Нестором – поздние дети. Брат упоминал, что папа последние месяцы часто волновался по пустякам, ездил в город, хотя врачи рекомендовали ему не садиться за руль. И вот итог – сердце подвело прямо в дороге, хорошо хоть, съехал в кювет без происшествий. Потом пару месяцев лежал, совсем беспомощный. Я, бросив все, приехала, ухаживала за ним вместе с Нестором. Как раз в это время наследнички и обули меня с деньгами умершего мужа. Забрали даже то, что хранилось у нас дома.
– Так твой муж к тому времени уже умер?
– Представьте! Сначала одни похороны, потом это… Папа всегда был очень властным, деятельным. И то, как он лежал… Такая удручающая картина… Он все порывался что-то сказать, наверное, что простил меня.
Агния утерла несуществующую слезинку и помахала руками, будто прогоняя морок. Нелли воспользовалась этой паузой, чтобы удовлетворить свое любопытство:
– Дорогая, а дом, дом? Он чей?
– Дом достался Нестору вместе с обстановкой, – печально улыбнулась Агния. – Вы же видите, здесь много ценной мебели… Кое-какой антиквариат. А мне папа завещал свою небольшую коллекцию картин. С его разрешения они выставлялись в областном музее. Я уже перевезла их в Москву, картинам нужна сохранность. Нестор был так добр, что разрешил мне забрать и некоторые картины, хранившиеся на чердаке. Среди них и папины полотна, которые он считал неудачными. Кое-что я передала в музей. Их немного, но это память…
Агния осеклась, когда в кухню вошел Дубровский. Он был свеж, хорош собой и очень раздражал. Дамы сразу же захлопотали вокруг этого гада, предлагая ему попеременно то чай, то кофе, то утреннюю прогулку.
Чтобы не видеть его нахальные глаза, я направилась на веранду и стала смотреть, как папа № 1 делает во дворе зарядку. Невзирая на раннее время, к завтраку явился Тимофей. Как всегда, подтянутый и щеголевато одетый, с неизменным румянцем на щеках. Через стекло я наблюдала, как мужчины пожали друг другу руки и о чем-то заговорили.
Видимо, папа № 1 расспрашивал Тимофея сначала о свадьбе, потом об обстоятельствах обнаружения цикуты, после чего новый мамулин муж повел старого к сараю.
Оттуда они вышли с тем самым злосчастным ящичком, поставили его на крыльцо и, озадаченно потирая лбы, продолжили дискуссию.
– Славик, присаживайтесь, завтракайте с нами! – пропела Нелли, когда Славик причапал на кухню и, судя по доносившемуся даже сюда запаху, стал заваривать себе утренний Доширак.
– Славик у нас питается раздельно, – хмыкнул Дубровский. – В смысле – раздельно от нас. Потому что мы такую блевотину не едим.
Решив вступиться за приятеля, я пошла за второй чашкой кофе и успела заметить, как Славик незаметно показал Дубровскому средний палец. После чего с невозмутимым видом продолжил помешивать лапшу, провожая глазами выпорхнувшую из шкафчика моль.
– Надо проверить крупы, – озаботилась мамуля, обращаясь к Нелли. – У Нестора тут бардак. Как бы моль не сожрала ту чудесную сухую приправу, которой ты меня угостила.
– Точно! Сухая приправа… – Нелли встрепенулась и кинулась к своей сумке. Вернулась она с пакетиком каких-то сушеных то ли овощей, то ли фруктов.
– Вот, сама заготавливала. Тут смесь из репы, брюквы, пастернака…
– Хватит выражаться! – буркнул второй отец, разбуженный шумом и гамом в густонаселенном доме.
– Ну что вы, разве можно? Это же чудо, а не приправа. Надо просто засыпать все это в лапшу, залить кипятком – и оно разбухнет, как свежее, – продолжала щебетать Нелли, пытаясь накормить Славика чем-то полезным.
Я со своей чашкой уселась рядом с папой № 2 на диван, но буквально через минуту подскочила, озаренная новой мыслью.
– Славик, иди сюда, у меня сережка за кресло закатилась…
– Я могу… – вытянул шею Дубровский.
– Нет, Славик! – с нажимом повторила я.
Тот нехотя оставил свой доширак под присмотром Нелли, трусившей в лапшу сухие кусочки, и подошел ко мне. Я сделала вид, что отодвигаю кресло, а сама зашептала ему в ухо:
– Помнишь, санитар сказал, что их эксперты проверили содержимое банки?
– Ну…
– И кусочки цикуты были будто бы сначала высушены, а потом добавлены в суп. Мы еще подумали, что она купила какую-то приправу с рук?
– Ну…
– Да что ты нукаешь! Просыпайся уже! А что, если это была не покупная приправа? Кто-то, зная, что она приносит с собой суп, целенаправленно насыпал туда цикуту? За несколько часов она разбухла, и Марина не заметила ничего странного?
– Хм… тогда это мог сделать и кто-то у нее на работе? – сказал Славик, морща лоб.
– А я тебе о чем! Мы-то думали, это кто-то из домашних. И если с супом и мужем не срасталось, то теперь круг подозреваемых расширяется.
Допив чай, Нелли с мамулей засобирались на охоту за дикоросами. Они звали с собой меня и Агнию, обещая рассказать о полезных женских травах, но я отговорилась головной болью. За что сразу же получила чашку чая из чабреца и побрела в беседку.
Выпорхнув на крыльцо и подставив лицо солнышку, Нелли так задышала полной грудью, что мужчины, курившие на крыльце, на какой-то момент забыли о предмете своего разговора.