— Вертолет не может сесть, - спокойно и серьезно объясняет Коряга. - И взять всех нас на борт тоже не сможет. Придется лететь группами. Сначала нужно забрать самых маленьких и девочек, а потом полетим мы, мужчины. Но взбираться придется прямо по лестнице, на лету. И делать это нужно очень быстро, потому что сейсмологи обещают новые толчки и… в общем, лучше нам убраться в безопасное место до того, как они начнутся. Не буду лукавить - может случится так, что части из нас не получится спастись до того, как начнется новая волна, но я обещаю остаться с вами и что-то придумать. Вот. Такой план.
Я знаю, что в таких ситуация каждый - даже самый отчаянный храбрец - думает: «А почему остаться должен именно я?» Инстинкт самосохранения, заложенный природой и работающий на уровне заводских автонастроек, всегда сильнее смелости и благородства. Я бы не удивилась, если бы мои кукушата - по крайней мере некоторые из них - не поддержали этот план. Но мальчишки молча супят брови и охотно подталкивают вперед девчонок и малышню.
«Спокойно, Марго, вот теперь точно не время расчувствоваться и пускать сопли. Вот попадешь домой, залезешь в горячую ванну с чашкой липового чая - тогда и будешь пускать носом пузыри».
То, как Коряга быстро организовывает совершенно незнакомую ему группу детей, заслуживает только восхищения. И, чего уж там, моей лёгкой зависти, потому что у меня так же начало получаться только после года «тренировок», набитых шишек и долгих неудачных попыток. А он запросто собирает мальчиков постарше, быстро проводит им курс «молодого бойца», чтобы они помогали усаживать в специальное крепление на лестнице детей помладше, и чтобы все это происходило достаточно быстро и без заминок.
Усадить, плотно зафиксировать ремнями, проверить надежность крепления, дать команду наверх, чтобы поднимали, дождаться, пока лестница вернется обратно.
И снова, по кругу.
Не могу не держать в уме его слова о том, что землетрясение может повториться в самое ближайшее время, и дёргаюсь буквально на каждый непонятный звук. А вот дети ведут себя слаженной командой: им как будто и дела нет до того, что скоро может повториться то, что мы едва пережили. А мальчишки так вообще все приосанились и у каждого в глазах чуть ли не зелёный свет «криптонита».
Я даже украдкой наблюдаю за Корягой, когда вручаю ему самую маленькую испуганную девочку. Даже не знаю, что хочу увидеть в его сосредоточенном лице. Может, подтверждение своих догадок, что на самом деле он не супер-человек, а снова мухлюет. Этим своим даром прочищать мозги. Ну а что, вдруг массовый гипноз - тоже одна из граней его таланта? Но, конечно, ничего такого нет.
Когда первая группа детишек улетает - не плачет и не протестует даже маленькая «соня» - Коряга находит по паре слов для каждого помощника. Ничего такого, никаких пафосных речей - он просто благодарит мальчишек и точно отмечает в чем была заслуга каждого: Илья мастерски заговаривал зубы, Денис подносил малышей, вихрастый рыжик проверял, чтобы на детях не было никаких торчащих частей одежды, и чтобы у всех были завязаны шнурки. Я бы тоже так смогла, но разница между нами огромна - я эту детвору знаю по несколько лет, а лунник увидел впервые.
— Ну и где они? - спрашиваю в полголоса, когда, наконец, выдаётся возможность побыть пару минут наедине. Коряга вопросительно поднимает бровь - и я, конечно, проясняю свою беззлобную шутку: - Ваш синий плащ Супермена и красное трико.
— Разве не наоборот?
— Давайте, вперёд, - делаю приглашающий жест и лёгкий кивок, - мои познания в комиксах ограничиваются только восторженными детскими рассказами о том, что это за ужасные пластиковые монстры, о которых они пишут в списках желаний Деду Морозу. Так что подловить меня на этом…
— Вы отлично справились, Марго, - деликатно перебривает он. - Теперь все будет хорошо, уже можно выдохнуть.
Не знаю, как ему это удаётся, но именно сейчас мне было важно услышать вот такие простые слова. Хотя я ни черта не молодец. Но глубокий выдох всё-таки делаю.
— Никогда себе этого не прощу. - Коряга пытается снова не дать мне закончить, но на этот раз я жестом предлагаю ему помолчать. - Супружец, имейте уважение к моему чувству самобичевания - поверьте, оно не такой уж частый гость в стане моих ежедневных эмоций. Имею я право позаниматься самобичеванием, в конце концов?
— Вы имеете право абсолютно на все, - смиренности соглашается он.
— Я не проверила инструктора.
— Уверен, что проверили и сделали это более придирчиво, чем это сделал бы любой другой воспитатель на вашем месте.
— Как видите - недостаточно, раз в самый ответственный момент мы оказались без поддержки единственного человека, который знал бы что делать.
— Марго, если вас не затруднит, - Коряга легонько трогает меня за плечо и указывает на стоящих неподалёку ребят. - Наверное, пока мы все не выберемся отсюда, лучше заниматься самобичеванием хотя бы на полтона тише.
Мне снова приходится взять паузу и глубоко подышать, чтобы справиться с вновь разбушевавшимся эмоциями.
— Моя дорогая, это землетрясение никто не мог предугадать, и все ваши героические попытки взвалить на себя бремя ответственности абсолютно ничего не стоят. Хотя, конечно, - Коряга делает кислое лицо, - некоторые недобросовестные люди в правительстве могут попытаться сделать вас крайней за абсолютно непредсказуемое стихийное бедствие.
В его голосе звучит такая неприкрытая ирония, что я не могу не улыбнуться.
Но даже это мгновение относительного покоя омрачается вдруг свалившейся на голову мыслью.
— Господи, Коряга! - Я остервенело цепляюсь в его рукав.
— Ну, Марго, я всего лишь пригнал на помощь личный вертолёт - природная скромность не даст мне принять даже сан священника, а вы тут замахнулись на целого Создателя.
— Вы сказали, что город тоже… - Нет времени реагировать на его реплику. - Мои сёстры! Жанна! Господи, они в порядке?!
От мелькающих перед глазами неутешительных образов хочется вырвать. И меня снова ужасное мучит совесть за то, что я не подумала об этом раньше, а вместо этого пыталась понять, мухлюет лунник или нет.
Коряга снова проявляет чудеса терпения и деликатности и накрывает мои ладони своими. Предлагает, как маленькой, глубоко и спокойно дышать, замечая, что с таким цветом лица можно легко и непринуждённо замаскироваться под газон.
— Марго, с вашими сёстрами все в порядке - я звонил Р’Рану - и он уверил, что ваша сестра и племянница в полном порядке. И Аврора тоже вышла на связь. А ваша маленькая помощница Жанна забила в колокола, как только более-менее восстановили связь. На вашем месте, моя дорогая, я бы задумался о том, чтобы повысить ей оклад - она самая ответственная девушка из всех, кого я знаю. Будете ее обижать - заберу в свои личные помощницы, так и знайте.
— Мы работает за «большое спасибо», - отвечаю на автомате, даже толком не насладившись облегчением, - это у нас такое призвание. Сумасшедшее.
До самого возвращения вертолета мы больше почти не разговариваем: Коряга о чем-то болтает с ребятами, изредка предпринимает попытки поймать связь, а я, сама не знаю почему, наблюдаю за всем этим со стороны, как будто от моего вмешательства может сломаться какая-то очень хрупкая и очень непонятная гармония. Только пару раз улучаю момент, когда он стоит полностью спиной и украдкой поглядываю в его сторону. Ну не моя вина, что на той веревочной лестнице на фоне черного неба он и правда смотрелся как чертов Супермен. И чем больше я об этом думаю, тем больше осознаю, что мое сердце приятно замирает каждый раз, когда в памяти всплывает тот наш поцелуй.
Интересно, было бы все так же приятно, если бы он сразу с лестницы заграбастал меня в эти свои здоровенные ручищи?
— Маргарита Александровна, у меня живот болит.
Я только со второго раза понимаю, что это не Коряга в моих странно-розовых фантазиях внезапно сменил свой бархатный баритон на писклявый детский голос. Илья снова перенервничал. Уже присаживаюсь на корточки, чтобы успокоить его, но лунник каким-то образом оказывается рядом и буквально в одно движение рывком ставит меня обратно на ноги. И прежде, чем успеваю выразить свое недовольство его брутальными замашками, говорит, обращаясь к Илье:
— Кажется, я просил тебя присмотреть за костром, нет?
Мальчишка хмурится, изображая болезненные копания в воспоминаниях. И Коряга снова не дает мне вмешаться, выразительно придерживая за руку, пока Илья продолжает старательно над чем-то думать.
— Да, - наконец, произносит он, и при этом его лицо магическим образом перестаёт быть похожим на плохо покрашенную маску Шрека. - Я все сделаю, господин Шад’Фар.
Господин Шад’Фар? Я всегда была против того, чтобы дети определённым образом раболепствовали перед «авторитетами», хотя всегда была рьяным сторонником обращения к старшим по имени отчеству. Но господин - не слишком ли?
— Это была не моя идея, - снова как будто копается в моей голове лунник, когда «воскресший» Илья бросается прочь и уже командует вокруг костра. - Я предложил просто по имени, как это принято у нас, мерзких лунников, но ваши воспитанники решили иначе. Хотя, если вам будет угодно, я могу донести до них выдуманное ваши прозвище - думаю, это будет занятно.
— И нанесёт непоправимый ущерб вашему образу брутального самца, - отчего-то веселюсь я, представляя, как толпа подростков наперебой, как стая пересмешников, будет распаивать его имя на все лады.
— Марго, вы снова приписываете мне несуществующие заслуги, - покачивает головой Коряга. - Я никогда не корчил из себя брутального самца и не припоминаю, чтобы был замечен среди тех, кто гоняется за этим образом. Но, - он пикантно играет бровями, и моя внутренняя феминистка громко фыркает в ответ, - мне приятно осознавать, что в ваших глазах я выгляжу определённым образом. Буду таить надежду, что это первый шаг к нашему…
К чем это первый шаг, я так и не узнаю, потому что конец фразы тонет в гуле вертолётного пропеллера.