Он гадко булькает, и в этих звуках отчетливо слышны ноты триумфа.
Вид сломленной женщины его определенно воодушевляет.
И за всем этим маршем веселья старый урод совершает свою главную ошибку - он теряет меня из виду. Или просто сбрасывает со счетов, решив, что мне не хватит смелости лично замарать руки.
Я помогаю женщине снова встать на ноги и осторожно провожаю ее до выхода. Она с трудом, но все-таки самостоятельно переставляет ноги и уже за дверью тянется за сигаретой, молчаливо предлагая закурить и мне тоже. Я отмахиваюсь. На этот раз надо сдержать данное самому себе обещание.
— Я благодарна вам, юноша, - снова глядя в пустоту перед собой, говорит Мад’а. Это невозможно объяснить никакими законами, но она как будто разом постарела за последние несколько минут. - Мне нужно было это услышать. Даже если вы не одобряете подобные вещи.
— Я не одобряю только то, что творил этот нелюдь, - озвучиваю свои мысли. А заодно и максимально прямолинейные планы: - Вам лучше уехать, Мад’а. Думаю, остальное не должно ни в коем случае вас касаться.
Она соглашается без лишних уговоров.
А у меня остается мои несколько минут злости, которые я собираюсь использовать на всю катушку.
Глава сорок девятая: Марго
Он приезжает только поздно вечером.
Как раз когда я прохожу какую-то уже немыслимую по счету стадию «гнева» - за целый день Коряга не ответил ни на один мой звонок, проигнорировал все сообщения, а любые попытки вытащить хоть что-то из Ши разбились об электронный голос его помощницы: «Господин Ш’Ирен сейчас занят, но я передам ему, что вы звонили».
Звук мотора работающего автомобиля я слышу, когда сижу в прихожей и битый час пытаюсь сделать вид, что читаю книгу и контролирую нарастающую панику внутри себя. В голове так часто мелькает мерзкая рожа Лакса (или Локса, если точнее), что выводы о том, куда внезапно мог пропасть мой муж, напрашиваются сами собой. И последствия этой пропажи почему-то кажутся одна страшнее другой. Даже несмотря на то, что здравомыслящая часть меня эмоционально колотит себя по лбу и предлагает вспомнить, что как бы там ни было, а мой Коряга - здоровенный крепкий сорокалетний мужчина в самом расцвете сил, и никакой сухой старик-извращенец ему точно не соперник ни в одном… противостоянии. А потом я вспоминаю здоровенных молодчиков, которые под руки волокли меня из того проклятого клуба… и даже здравомыслящая часть меня просит тайм-аут для поиска новых аргументов.
Поэтому на звук автомобиля я вылетаю почти буквально как пуля, едва не перецепаясь через упавшую прямо с колен книгу. И только через несколько секунд понимаю, что звук раздается не со стороны центрального входа, а с обратной стороны дома. Честно говоря, я только теперь узнаю, что, оказывается, и там есть какой-то подъездной путь. Почему меня это настораживает? Разворачиваюсь и, не меняя темп шага, бегом иду уже по новому маршруту. Отмахиваюсь от плохих мыслей, как от назойливых мух и не обращаю внимания на горничную, которая немного сторонится, явно не понимая, что я могу разгонять от своего лица хаотично размахивая руками.
— Со мной все в порядке, - говорю «затылком», хотя девушки явно уже и след простыл. - Вот и хорошо, меньше народу - больше…
На пороге кухни - никак не привыкну к тому, что это огромное помещение, обустроенное космической бытовой техникой можно назвать таким простым словом - останавливаюсь, потому что взгляд падает на стоящего с обратной стороны Корягу. Он явно только вошел - медленно, как будто делает что-то очень тяжелое, расстегивает пару верхних пуговиц рубашки. Но меня останавливают даже не сбитые костяшки его пальцев и не размазанный бурый след на манжете. Меня вводит в ступор его каменное, как будто «остывшее», лишенное эмоций лицо. Я никогда его таким не видела. Обычно, мой Коряга всегда улыбался, даже когда было видно, что каждое движение лицевыми мускулами доставляло ему боль - он все равно улыбался.
— Коряга? - с трудом нарушаю тишину и муж медленно поднимает взгляд в мою сторону.
— Привет, - говорит еле слышно. Пробует растянуть губы в подобие улыбки, но в нем как будто что-то ломается и вместо этого медленно сглатывает. - Извини, что… В общем…
— Где ты был? - Я пытаюсь подойти ближе, но между нами длинная мраморная столешница, и хоть ее можно запросто обойти с любой стороны - я все равно чувствую ее какой-то непреодолимой преградой. - К’Рэйг?
Он немного нервно поджимает нижнюю губу.
— Никогда не привыкну, что ты можешь называть меня по имени.
— Это не тот ответ, который я хотела услышать, - начинаю злиться из-за плохого предчувствия. - Что с твоими руками?
— С руками? - Коряга смотрит на сбитые костяшки и даже не трудиться пожать плечами. - Пришлось немного поработать не головой.
— Не головой, - повторяю за ним и все-таки справляюсь с растерянностью, чтобы сделать три шага вперед, обойти столешницу и взять его ладонь в свои руки. - Я не против, чтобы даже работающие головой мужчины время от времени занимались физическим трудом, но это, - осторожно провожу подушечкой большого пальца по заметным царапинам на его коже, - не очень похоже на работу лопатой или колку дров.
— Может, я просто плохо обращаюсь с лопатой и топором?
Он не сопротивляется, когда усаживаю его на высокий барный стул, а сама устраиваю рейд по кухонным ящикам в поисках аптечки. Нахожу только перекись и пластыри в самом нижнем ящике и ворчу себе под нос, что дом, в котором нет мелких головорезов, видно сразу. Выливаю щедрую порцию перекиси на бумажное полотенце и быстро обрабатываю царапины. Мне они, конечно, прекрасно знакомы - мои кукушата, особенно те, кто постарше, любят выяснять отношения неандертальским способом, даже если потом получают и от меня, и от Жанны. Но они - мальчишки, в их возрасте это нормально. Об кого мог чесать кулаки мой сероглазый лунник?
— В мире большого лунного бизнеса сейчас в моде деловые переговоры на ринге? - не могу удержаться от колкого замечания, хотя догадка, с кем именно Коряга разговаривал с помощью силы, лежит прямо на поверхности. Только она мне совсем не нравится, и я трусливо тяну время, чтобы не задавать единственно правильный вопрос.
— Иногда бывают тяжелые сделки, - подыгрывает муж, но когда пытаюсь налепить пластырь на самую большую царапину - осторожно, но уверенно отводит мою руку в сторону.
Встает, снимает пиджак и рубашку, сворачивает кулем и идет в сторону хозяйственного помещения, где у него оборудована прачечная. Я семеню за ним. Перебираю в уме варианты вопроса, который нужно задать. Но в конце концов, когда Коряга грузит вещи в «барабан», я просто спрашиваю в лоб:
— Это… Лакс, да?
— Марго, мне кажется…
— Ответь, - жестко перебиваю его. - Это ведь простой вопрос. Ты… сделал с ним… что-то?
Последние слова - это и близко не похоже на картинки, которые я кручу в своей голове все это время. Которые в последнее время стали частыми гостями моих кошмаров, в особенности той их части, где мне удается вырваться из лап противного чудовища и дать осуществить то, что я не смогла сделать много лет назад - дать ему сдачи.
Коряга заливает в контейнер гель для стирки, потом - кондиционер. Делает это спокойно и размеренно, никуда не торопясь, как будто дает мне время передумать и уйти без ответа. Странно, что он так хорошо обращается с бытовой техникой - кажется, Аврора до сих пор не умеет этого делать.
— Не надейся, что у меня случится коллапс памяти и я забуду, о чем спрашивала.
— Точно? - Он грустно и невесело улыбается. - Признаться, я на это рассчитывал.
— Значит, ты меня еще очень плохо знаешь.
Он оценивает мою позу - скрещенные на груди руки, поджатую губу и упрямый взгляд. Надеюсь, мой призыв рассказывать, муж тоже читает очень ясно.
— Я не мог оставить это просто так, - говорит К’Рэйг, и так я сразу понимаю, что все мои самые страшные опасения все-таки стали реальностью. - Просто не мог.
«Поэтому ты сделал… что?» - задаю мысленный вопрос. Даже не сомневаюсь, что он легко читает его в моем напряженном взгляде.
— Ты можешь спать спокойно, Марго, - продолжает Коряга. - Эта… тварь больше не потревожит тебя даже во сне.
Он устало, как будто силы вот-вот его покинут, опирается бедрами на край стиральной машины. Ладонями обхватывает пластиковые края и я хорошо вижу, как от напряжения белеют костяшки.
— Я делал много разных глупостей в жизни, Марго, - голос мужа еще тише. Это не шепот, но ему как будто до минимума выкрутили внутреннюю громкость. - Кучу вещей, которыми точно никогда не буду гордится. Ошибки совершать легко, потому что сразу и не понятно - ошибка это или нет. Последствия все расставляют по своим местам, иногда крайне безжалостно.
На этот раз мне даже не хочется вставить колкое замечание. Господи, да кто из нас не без греха? Человек, который ударит себя в грудь и скажет, что жил честно и краснеть ему не за что - будет либо лицемером, либо превращать воду в вино.
— Но я никогда в жизни не был так уверен в том, что сделать это… - муж нажимает на слово «это» будто на упрямую кнопку, - … было самым правильным решением в моей жизни. За него мне никогда не будет стыдно.
Я прикрываю глаза.
Мои чувства закручиваются в странную спираль паники, непонимания, тревогу, попыток разложить все по полочкам… и, внезапно, глубокого покоя. Он вот здесь, рядом - просто приходит и разом смахивает все прочие мысли и чувства, потому что я давно, боже, давным давно не чувствовала себя настолько в безопасности, как сейчас.
— Марго, послушай.
Я не даю ему закончить.
Одно порывистое движение, взмах рук, которые как будто совершают особое ритуальное действие, обвиваю его руками за шею. От него почему-то пахнет сыростью, и еще - покоем. Странное сочетание запахов, но если бы меня спросили, как должен пахнуть Идеальный мужчина, рядом с которым женщине не страшно абсолютно ничего - я бы сказала, что именно так. Только так.