Меня волновало, как жених отнесется к моему общению с ним. Ведь даже мои дополнительные занятия с Ронаном его раздражали. Однако за ужином в тот день Фолкнор ничего не сказал о моей прогулке, и я приняла это как молчаливое разрешение. Думать о том, что он просто не смотрел в окно, мне не хотелось.
Мы всегда ужинали вдвоем. Один раз я даже спросила, почему его матушка и брат никогда к нам не присоединяются. Он сказал, что не хочет, чтобы нам мешали. Хотя чему именно они могли помешать, я точно не знала. Обычно мы просто ели, сидя за одним столом. Он дежурно интересовался, как у меня дела в школе, а на аналогичные вопросы о том, как прошел его день, отвечал уклончиво. Чаще всего мы говорили на отвлеченные темы, но однажды я упомянула приготовление пирога, что его крайне удивило.
— Вы умеете готовить? — не поверил он и пытливо посмотрел на меня поверх бокала вина, который как раз поднес к губам. Он всегда пил красное вино и ел мясо.
— Да, меня учили этому, — призналась я. — Не могу сказать, что я достигла тех высот в кулинарии, какими владеет наша кухарка, но для начала супружеской жизни моих познаний достаточно.
Он усмехнулся.
— Это абсолютно бесполезный навык для брака со мной.
А мне внезапно стало грустно.
— Меня не готовили к браку с вами, шед Фолкнор, — наверное, мой голос прозвучал слишком холодно.
Жених поморщился как от зубной боли.
— Надо же… Не готовили… — пробормотал он. — Значит, вас готовили к жизни с солдатом?
— Роан офицер, — поправила я.
— Без разницы, — отмахнулся он. — Значит, вас учили всему, что может понадобиться. А к чему у вас самой душа лежит?
Его вопрос поставил меня в тупик, но Фолкнор смотрел на меня, дожидаясь ответа. Даже есть перестал и бокал только держал в руках.
— Я не совсем понимаю, шед, — призналась я.
— Есть ли что-то, чему вас учили, потому что вам это нравилось? — пояснил он. — Не потому, что вам надо было это знать и уметь.
Я отчаянно пыталась сообразить, что на это ответить. Никогда раньше мне не приходило в голову задумываться о таких вещах. Я просто учила то, чему меня учили. Порой мне было скучно, но никакого протеста я не испытывала. И никогда не испытывала никаких дополнительных желаний и потребностей. Или просто научилась не замечать их?
— Я знаю и умею все, что положено знать и уметь девушке моего происхождения.
Он лишь хмыкнул и сменил тему.
Иногда он большую часть ужина проводил, погрузившись в собственные мысли. А пару раз вообще не пришел, появился только, когда мне подавали десерт, чтобы поздороваться, извиниться и снова исчезнуть. Зато теперь мне подавали еду независимо от того, когда он появлялся в столовой. И появлялся ли вообще.
Я не обижалась, когда он опаздывал или не приходил. Я видела, что он действительно очень занят. К нему постоянно кто-то приезжал или он сам отлучался из замка, о чем я узнавала в основном от Ронана. Потому что Фолкнор действительно не пользовался в таких случаях услугами Карла. Однако что именно он делает, я не знала. И, наверное, после разговора на праздничной ярмарке не хотела знать.
Призраки его жен меня за это время ни разу не тревожили. Линн я и до этого видела всего один раз, но и Лилия перестала приходить. Как будто обиделась на то, что я ее прогнала. Человек в черном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо, мне несколько раз попадался, но каждый раз это был кто-то, кого я знала. Или Ронан, или Форт, а однажды даже сам Фолкнор. Здесь начались частые дожди, поэтому такие плащи надевали многие: они не промокали. Даже мне жених выделил почти такой же для прогулок, только размером поменьше.
Мне почти удалось убедить себя, что все эти явления в первые дни стали следствием моей нервной, впечатлительной натуры. То ли я их нафантазировала, то ли они мне привиделись. В глубине души я знала, что это не так, но моя жизнь становилась вполне нормальной, пусть я и лишилась всего, к чему привыкла. Но я привыкала к новому и начинала чувствовать себя в безопасности, поэтому мне хотелось верить, что все это было фантазией. Мне хотелось верить, что все как-то образуется. Я либо достигну своей цели, либо окончательно привыкну к жениху, который теперь мне почти нравился.
Наши отношения стали спокойными. Он не давил на меня, я ничего не требовала от него, и в этом мы нашли подобие комфорта. Он целовал мне руку на прощание, я улыбалась, когда встречала его. Мы были взаимно вежливы, но на этой точке развитие наших отношений замерло. Мы не стали друзьями и не влюбились друг в друга без памяти, как пишут в романах, но на данный момент меня это устраивало.
Мое спокойствие длилось две прекрасные недели, пока в один дождливый день у нас не случилось очередное занятие по призыву духов. Против обыкновения в классе оказалась не только наша группа новичков, но и группа учеников, продолжающих обучение уже второй год. Это уже мне не понравилось, потому что Далия занималась именно в этой группе. Она была единственной из всех моих соучеников, кто позволял себе время от времени отравлять мне жизнь эпизодической грубостью и мелкими пакостями.
Однако эта новость лишь слегка выбила меня из колеи. Мое сердце остановилось чуть позже.
Форт подвел нас к составленным вместе письменным столам, за которыми мы обычно сидели во время занятий. Они были накрыты тонкой простыней, скрывавшей от наших глаз то, что стояло на них.
— Здесь у нас несколько предметов, принадлежавших умершим людям, — объявил он. — Одни из них имели для хозяев значение, другие нет. Одни принадлежали обычным людям, другие — жрецам. Есть даже пара предметов, принадлежавших верховным жрецам. Вашей задачей будет изучить эти предметы, считать их ауру и определить, какого из духов вы в состоянии вызвать. Ваши более опытные товарищи помогут вам, если у вас возникнут проблемы. Готовы?
Я не была уверена, что все мы к этому готовы, но Форт тем не менее сдернул покрывало. Мой взгляд, как и все остальные, торопливо пробежал по предметам и задержался на одном из них. Сердце замерло, когда я увидела небольшую шкатулку.
Я видела ее всего один раз, но очень хорошо запомнила. Тот день намертво отпечатался в моей памяти. Словно наяву я увидела, как вбегаю в кабинет отца, смеясь, оборачиваюсь вокруг своей оси, пританцовывая, демонстрирую ему… наверное, платье. А он сидит на диванчике у окна, читает письмо, а потом смотрит на меня… с такой злостью, какой я больше никогда не видела на его лице. Я замираю на месте, мой взгляд падает на шкатулку, которая стоит на диванчике рядом с отцом.
И вот теперь шкатулка моего отца каким-то образом оказалась среди вещей умерших людей.
— А откуда все эти вещи? — поинтересовался парень из моей группы.
Его голос долетел до моего сознания словно откуда-то издалека. Я все еще стояла, затаив дыхание, смотрела на шкатулку, пытаясь понять, как она могла тут оказаться, и боролась с желанием прямо сейчас выбежать из класса, найти ту комнату с волшебным зеркалом и попытаться увидеть сквозь него отца.
— В основном, я собирал их сам, чтобы упражняться в призыве, — охотно пояснил Форт. — Другие куплены специально, чтобы сбить вас с толку. Некоторые вещи любезно предоставил шед Фолкнор. Давайте, выбирайте предметы, читайте ауры. Не стесняйтесь.
Все подошли ближе. На столе лежали и детские игрушки, и женские украшения, и безделушки вроде ручного зеркальца, и несколько шкатулок. Не обращая внимания на другие предметы, я потянулась к шкатулке отца слегка дрожащей рукой.
— О, прекрасный выбор, Нея, — тут же раздался над моим ухом насмешливый голос Далии. — Обязательно попробуй призвать хозяина этой вещицы.
Я бросила на нее хмурый взгляд, смутно осознавая, что здесь какой-то подвох. Однако в голове билась только одна мысль: что с моим отцом? Я ничего не слышала о нем с того дня, как получила письмо с извинениями за недальновидность и деньгами. Мог ли он умереть за это время? Могла ли шкатулка так быстро попасть сюда?
Я знала, что если мой отец действительно умер, то обязательно откликнется на мой зов. Родных всегда вызывать проще. Я так разволновалась, что совсем забыла обо всех предостережениях и предварительных проверках. Ведь я точно знала, что это его шкатулка. По крайней мере, я была искренне в этом уверена.
Поэтому я положила руку на крышку, на которой полудрагоценными камнями был выложен замысловатый узор, прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и принялась шептать слова призыва:
— Дух хозяина шкатулки, явись мне. Из чертога Богов призываю тебя. Покажись и слушайся…
— Нет, Нея, стой! — неожиданно прервал меня Форт.
Он подскочил ко мне и вырвал шкатулку из рук.
— Нея! Зачем?
Он ошарашенно смотрел на меня, а я точно так же — на него. Причины его испуга и возмущения были мне непонятны.
— Ты ауру считала?
— Это шкатулка моего отца, — мой голос дрогнул, когда я произнесла это вслух.
Форт нахмурился и покачал головой.
— Нет, это исключено. Эту шкатулку дал мне шед Фолкнор еще в прошлом году, она принадлежала кому-то из верховных жрецов Некроса, кого уже давно нет в живых.
— Но…
Теперь нахмурилась я. Мысли все еще метались в голове, как перепуганные птицы, и руки продолжали дрожать, но я постепенно начинала понимать, что сглупила. Я снова потянулась к шкатулке, на этот раз чтобы считать ауру. Она действительно оказалось мало того, что чужой, так еще и очень сильной. Слишком сильной для ауры младшего жреца. Я облегченно выдохнула.
— Надеюсь, он не услышал тебя, — пробормотал Форт, озабоченно разглядывая шкатулку.
Ответом ему стал испуганный вздох, пробежавший по классу. Я увидела, как ученики, до этого стоявшие рядом со мной, торопливо попятились прочь, а глаза их округлились. Даже Форт тяжело сглотнул, глядя мне за спину, и сделал шаг назад.
Я почувствовала спиной холод. Обнаженной кожи коснулось уже знакомое ледяное дыхание, заставив маленькие волоски встать дыбом. Я резко обернулась и отшатнулась: огромная черная тень возвышалась прямо за моей спиной.