Осознание собственной уязвимости далось демонам нелегко. Высшие привыкли к своей исключительности, силе, невосприимчивости к бытовой магии и даже ядам. А тут их победил какой-то эмбриум, трава жалких болотниц, которая даже на слабых людей, и то не действует. Но надо отдать должное снежным: они быстро пришли в себя, справились с переполнявшими их противоречивыми эмоциями и после того, как часть магов отбыла назад, в Эратхам, собрались на совещание, пригласив советника Нукара, Лероя и… меня.
Первый вопрос: как о траве из нашего мира стало известно в мирах хаоса?
Снежных болотники никогда раньше не интересовали, я о них тоже почти ничего не знала — так, пару самых общих фактов из справочника по расам. Нужна была дополнительная информация, а значит, книги. Запрашивать их в Грэнси или в королевской библиотеке не стали — даймы не желали посвящать в свои проблемы посторонних. Выручил Нукар, он и в Офрасе пользовался любой возможностью, чтобы пополнить собственную и без того огромную библиотеку.
Итак, болотники.
Оказалось, что этот немногочисленный, в чем-то забавный и совершенно неприметный народец поклонялся тьме. Особого влияния тьма в нашем мире не имела и наделяла своих последователей лишь жалкими крохами магии и силы, которых хватало исключительно на то, чтобы отпугивать хищников от поселений. Не больше. Сами болотники вели себя тихо, мирно, даже дружелюбно, на людей не нападали, да и вообще редко за границы своей территории выбирались. А раз так, какая разница, кому они там молятся в своих болотах? Но жрицы-болотницы у тьмы все-таки имелись, и она вполне могла считывать имеющуюся у них информацию. Об эмбриуме тоже.
Второй вопрос, не менее важный: кто, как и когда?
Ответ на него был очевиден… почти. Дамиан часто появлялся в мирах хаоса — все хэссэ имели туда доступ, — но крайне редко пил что-то или ел, а оставался на ночь лишь в одном случае.
Я почему-то сразу вспомнила пресловутое красное полотенце, небрежно повязанное у демона на бедрах… А ведь встретились мы как раз ночью, и там, откуда я его выдернула, он явно не медитацией занимался.
Кто первый произнес имя «Микаэна», не помню. Но еще до того, как оно прозвучало, я была твердо уверена, что обязательно его услышу.
Прошло еще несколько дней. Время стремительно бежало вперед, приближая великую ночь. До зимнего бала осталось совсем немного. Все возможные и невозможные пары были составлены, наряды сшиты и по сто раз перемерены, украшения подобраны, прически и макияж придуманы, забракованы и заменены новыми. Адепты полностью подготовились к предстоящему торжеству и теперь сгорали от нетерпения.
Дыхание праздника ощущалось повсюду, даже кухонные духи заразились общим настроением. Скатерти поменяли цвет с белого на льдисто-синий, а на столах все чаще появлялись не повседневные, а «особые» блюда. Нас теперь баловали густым, пряным яично-лимонным супом, рисовым пудингом с миндалем и вишневым джемом — причем, на дно тарелки обязательно клали целый орех, на удачу — и шоколадным тортом в виде сложенных горкой поленьев, символом домашнего камина, тепла и уюта. По преданию именно возле камина великие маги древности и собрались одной холодной зимней ночью, чтобы заключить вечный мир и отпраздновать это соглашение.
Кстати, ночь зимнего бала удивительным образом совпадала с окончанием нашего с демоном «испытательного» месяца, но поразмыслить об этом, а, тем более, поговорить, времени так и не нашлось.
Снежные были заняты с раннего утра до позднего вечера: выискивали и обсуждали информацию, сужали круг подозреваемых и тщательно проверяли каждого… вернее, каждую из них. К счастью, вариантов оказалось не так много. Мне имен не называли — Дамиан вообще избегал говорить о своих любовницах, лишь твердо заверил, что, в каких бы мирах эти женщины ни жили, все они в прошлом — но одну из «кандидаток в злодейки» я знала точно.
Микаэна.
Мне она казалась подозрительнее всех. Нет, никаких улик, ни прямых, ни косвенных, я против нее не имела, но… Наверное, так и не смогла простить ей полуголого демона в набедренной повязке. Каждый раз, услышав ее имя, вспоминала, откуда Дан тогда ко мне явился, и злилась. Поэтому, да, к рыжеволосой, зеленоглазой демонице из клана Нерги я относилась с особой настороженностью.
Микаэна оказалась дочерью главы рода, и подобраться к ней, а тем более проследить за ее передвижениями было очень непросто. По данным разведки снежных, внешне эта «милая дама» держалась довольно спокойно. Никуда не отлучалась, беспокойства не проявляла и вела праздно-беспечный образ жизни, как и полагается девушке ее положения. И даже, несмотря на вроде бы официальный разрыв, успела написать Дамиану несколько писем, в которых напоминала о себе, пеняла за холодность и приглашала в гости.
Ничего необычного. Кроме того, Нерги никогда не были замечены в особой любви к тьме. В прошлой войне они сражались против Анху, а сейчас, поочередно с другими кланами-победителями, дежурили у разрушенного храма. Все члены рода носили защитные медальоны и Микаэна, кстати, тоже. Так что пока фактов против нее у снежных не имелось — одни догадки и предположения, а с ними на совет кланов не придешь.
Дамиан поднимался с рассветом и сразу же уходил в Эратхам, а я бежала в учебный корпус. Тренировки, лекции, практические и лабораторные занятия никто не отменял, как и экзамены, которые начинались сразу же после Зимнего бала. То есть уже довольно скоро.
А еще у меня теперь был нидхэгг, которого я, недолго думая, нарекла «Вселенцем», правда, сразу же сократила прозвище до простого «Ленц». Хорошо, хоть много времени он сейчас не отнимал. Ящер оказался не очень общительным, но крайне любознательным. Питался, в основном, магией — этого ему пока хватало, с руки слезал редко, зато за всем внимательно следил и везде совал свой длинный клюв. Даже на лекции осторожно подбирался к краю рукава и выглядывал из-за манжеты, сверкая пытливым желтым глазом.
Террелл отсидел взаперти пару суток, после всестороннего обследования был признан здоровым и первым делом направился к Илетте. Подруга встретила его вежливо, церемонно и холодно. Поздравила с успешным завершением их общего эксперимента, но от дальнейшего общения и сотрудничества категорически отказалась, и как хэссэ ни старался, решения своего не изменила.
Терри попробовал еще раз поговорить с ней…
И еще…
А потом пошел к Бегемоту.
Итогом долгой приватной беседы на высшем уровне явился приказ ректора о переводе адептки Илетты Агнас в нашу группу. Целительница попыталась спорить, но его архимагичество оказался неумолим и через госпожу Дугл передал, что пока он глава академии, его распоряжения должны выполняться неукоснительно.
Так Летта совершенно неожиданно для себя самой стала моей одногруппницей, что лично меня очень радовало, а ее…
Подруга возмущенно фыркала, но я-то видела, как загорались ее глаза. Ей было интересно. Террелл тоже это замечал, и на губах его мелькала довольная улыбка. К Илетте хэссэ не приближался, как она и настаивала, зато следил издали. Зорко и пристально. В такие мгновения он напоминал мне хитрого кота, который из засады наблюдает за мышкой, что доверчиво идет в приготовленную им западню.
Наши с Дамианом тренировки тоже продолжались. С каждым разом я все лучше и лучше контролировала свой огонь, хотя полностью подчинить его мне пока не удалось. Но я старалась — изо всех сил старалась.
В душе росла странная уверенность, что у меня осталось очень мало… невероятно мало времени. Очень странное, необъяснимое чувство. Прорывы завесы внезапно прекратились, дав нашим измотанным боевым отрядам на границе миров долгожданную передышку. Но если других это радовало, то меня пугало.
Короткое затишье.
Затишье перед бурей.
Глава 22
Наступил выходной — последний перед Ночью Всех Магов, и академия опустела. Едва дождавшись открытия утреннего портала, адепты поспешно разлетелись в разные стороны. Сделать последние покупки, посидеть в таверне или в кондитерской с друзьями, просто прогуляться по искусно украшенному и заметно похорошевшему Треиму. Срочных дел перед праздником было много. У всех, кроме нас.
Мы в это время бодро устанавливали палатки в походном лагере, готовясь к полевой практике. Правда походным этот лагерь назывался весьма условно, да и находился он на территории Грэнси, правда, в самой отдаленной его части. Именно здесь наставники из числа магов-природников, используя мощные и очень редкие артефакты, создавали уникальные локации — причем, для каждой учебной группы свои. Иссушенную зноем пустыню или зловонную болотную топь. Хищные джунгли или заснеженное горное ущелье. Сейчас вокруг нас простирался лес… обыкновенный зимний лес, привычный и вполне себе проходимый. И на том спасибо.
Я еще раз осмотрела рабочую палатку артефактора, проверяя, все ли на месте, удовлетворенно кивнула, откинула полог и вышла наружу.
В лагере вовсю кипела жизнь, мимо с самым деловым видом проносились одногруппники, подхлестываемые громогласным:
— Кое-кто, вижу, никак не проснется. Так я могу и ускорения придать для бодрости. Онкей, сначала сигналку устанавливают, а потом уже палатку, запомни. А то тебя сожрут раньше, чем ты сам соберешься отужинать.
Адепты морщились, кривились, беззвучно ругались, но послушно ускорялись. Сами.
Мда… Прадед в своей стихии. Кстати, и куратор боевиков сегодня с ним. Удивительно, но эти двое, кажется, умудрились все-таки договориться.
Глубоко вдохнула напоенный хвоей морозный воздух и медленно пошла вперед, выискивая знакомую фигуру. На безоблачном небе ярко светило солнце, снег как-то особенно вкусно поскрипывал под сапогами, и на душе, несмотря на все дела и заботы, было спокойно и легко. А впереди ждал день — длинный день вместе с Дамианом. Вот, кстати, и он: стоит на пригорке, и о чем-то разговаривает с побратимами и другими снежными.
— Керри, — от ближайшей палатки мне призывно махала Илетта. — Поможешь? Мы с девчонками не успеваем все разобрать.