– Надеюсь, он не женат, – пробормотала я себе под нос.
– Почему? – удивился Эйнор, а потом с интересом наблюдал, как явно краснеют мои щеки от одной этой мысли.
– Потому что! – отмахнулась я. – Всё! Похож?
Эйнор-Мэй снова осмотрел себя, на этот раз отведя зеркало дальше и оценивая вместе с фигурой. Мужчина вышел в целом не страшный, чуть долговязый, лицо не в моем вкусе, но в общем-то скорее приятное. Может, всё дело, конечно, было во взгляде.
– Должен. Если что, спишем на изменения за год отсутствия в Джавьясе: чуть поправился, повзрослел, сойдет, главное, что общие черты те.
– Так можно было не так и стараться, – всплеснула я руками.
– Мне просто нравится, когда ты на меня так внимательно смотришь, – улыбнулся он чужой улыбкой и своим взглядом. – Шучу. Надо не вызвать лишних подозрений, так что всё в порядке. А теперь идем.
– Не идем… – растерянно оглядела я Эйнора.
Глава 14Не расскажешь
– Одежда не та, если ты теперь не страж.
Эйнор согласно цокнул.
– Есть во что переодеться?
– Конечно, у меня вон целый сундук мужской одежды для забывчивых любовников, – кивнула я в угол и слегка рассердилась. – Конечно, нет!
Я задумчиво прикусила губу. Спросить одежду у Сэйдона можно, но тот слишком толст для новой внешности Эйнора, а значит, всё будет висеть мешком. Ну и Гвен, понятное дело, нам не поможет.
– Ладно, поэтому идем так, а по дороге зайдем в лавку.
– Если ты не считаешь подозрительным, что один из стражей ходит рядом со мной, а я – та самая Роксана, которая должна была заменить Эйду. Если заговорщики и правда с ней в сговоре – во что я до сих пор не до конца верю, – то всё это очень нас выдаст.
– Именно поэтому ты тоже потом изменишь облик.
– Интересно, на чей? – нахмурилась я.
– На внешность Эйды, конечно.
– Это же… это же бред какой-то, ведь они знают, где Эйда! Кто бы ни были эти таинственные «они»!
– Или я ошибаюсь, и тогда твоя драгоценная подруга и моя невеста попросту сбежала от чувства вины, что из-за нее погибла ты, и прячется у родителей?
Я медленно кивнула, пытаясь успевать за ходом его мыслей.
Это был бы лучший вариант! Эйда жива, она в безопасности, ни в чем не виновата, и мы вместе отыщем настоящих врагов. Вернее, пусть они вдвоем с Эйдой и ищут, раз она настоящая невеста…
– …но идти к родителям Эйды в ее образе и спрашивать, где Эйда – глупо, поэтому пока я остаюсь Роксаной, верно?..
– Еще и некой невестой света, – добавил Эйнор и кивнул на мой наряд.
– Полное безумие, – проворчала я, но послушно натянула капюшон.
Спустились вниз мы в полном молчании, я торопливо кивнула Гвен, которая возилась на кухне и оттуда подозрительно взглянула на нас.
Эйнор, слава богам, внимание к себе привлекать не стал, но сложил руки в приветственном жесте и невозмутимо вышел на улицу.
Хороша будет картина, если мы вернемся обратно, а Эйнор будет в своем настоящем виде. Тогда-то Гвен точно уверится, что я сошла с ума и вожу к себе не одного мужчину, а разных! Придется рассказать ей правду про зелье, иллюзии и всё это запутанное дело.
Мы прошли несколько кварталов, стараясь не привлекать к себе внимания, благо утро из солнечного быстро превратилось в пасмурное, а с океана лениво стелился туман. По просьбе Эйнора мы зашли в лавку готовых платьев.
Без своего черного плаща с капюшоном и всех символов Ордена и стражей, Эйнор привлекал уже не так много внимания. А в короткой куртке, рубашке и свободного кроя штанах из хорошей ткани и вовсе не отличишь от обычного горожанина.
Придется привыкать к имени Мэй или мессир Джоссе и тому, как теперь выглядит страж. Многие из тех, кто состоял в Ордене, никак не выдавали своей принадлежности. Официально считалось, что одна из главных целей Ордена, помимо объединения разных сословий, борьбы за равенство и братство и пропаганды духовных ценностей, была благотворительность. И говорят, многие богачи города желали скрывать свое участие и оставаться неизвестными героями, помогающими сироткам и обделенным.
Мой отец тоже состоял в Ордене, хоть и не скрывался. Он был из тех вельмож, которые открыто хвалятся честью быть приближенным к властям, к императору Джавьясы, всегда делал вид, что нравственно чист и духовно богат. Ну а то, что завел дочь-бастарда от чужестранки при наличии жены, было давно замято. Очень удобно доказать всем, что это лишь клевета завистников, и продолжать оставаться среди тех, кто несет Свет и Добро.
До дома родителей Эйды удалось добраться сравнительно быстро: Эйнор нанял экипаж, предложив кучеру довольно щедрое по местным меркам вознаграждение. Я пользовалась услугами извозчиков изредка, как-то не было нужды, но теперь, раз такое случилось, предпочла получать от происходящего удовольствие.
Уселась на кожаное кресло под навесной крышей легкой повозки и в очередной раз подумала, что пора избавиться от браслета Основателя. Знать бы как! Но спросить Гвен было некогда, а сама была теперь под постоянным вниманием господина стража тьмы.
– Выбери другой адрес, – тихо произнес Эйнор мне на ухо.
Я хотела было возразить вслух, но покосилась на стража и кивнула. Ладно, раз всё так серьезно, попытаемся всех запутать. Я вспомнила, как на моих глазах обрушился храм Ордена, которому была не одна сотня лет, и холод пробежал по коже. Если Эйнор прав и враги хотели его убить, даже не остановились перед тем, чтобы разрушить целое здание, значит, они способны на многое.
– Здесь остановите, – попросила я, склонившись вперед, к краю кожаной крыши экипажа.
– Как прикажете, мэсси, – даже вздрогнул кучер от моего голоса.
Один вид невесты света, казалось, вгонял его в трепет. Будто я не прилежная послушница монастыря и опора стражей, а предвестница конца света, честное слово!
Ничего, пройдемся пару кварталов пешком.
Дом родителей Эйды стоял в стороне, на краю улицы, и был совсем неприметный с виду. Помню, что, когда отец и мать ее узнали, что Эйда решила стать одной из невест света, то были крайне воодушевлены. Жили они небогато, воспитывали еще двоих дочерей и избавиться от лишнего рта и при этом не переживать, чтобы дочь жила хорошо, были только рады. Да, у Эйды было бы много ограничений и они бы редко виделись, но всё же…
Жаль будет расстроить стариков, если подруга и правда перешла на сторону предателей! От одной мысли об этом к горлу подкатывала горечь. Я тоже не белая овечка, но думать, что играю за хороших, было куда приятнее.
– А что будем говорить, если нам скажут, что ее тут не было и ничего не знают?
Эйнор посмотрел на меня долгим взглядом.
– Кажется, еще недавно ты была свято уверена, что запросто сумеешь ее отыскать.
– С каждой минутой моя уверенность слабнет, – призналась я после секундного колебания. – Как-то всё это… нехорошо.
– Ясно, – кивнул «мессир Джоссе». – Но теперь надо идти до конца.
К сожалению или счастью, мои переживания были напрасны.
В доме никого не оказалось, вокруг стояла полная тишина, даже соседей не было, чтобы спросить. Да и, судя по всему, родителей Эйды не было здесь уже несколько дней: на траве валялись упавшие с веревки от порыва ветра какие-то вещи, возле двери виднелись осколки разбитого горшка.
Усевшись на ступени, я уперлась сцепленными пальцами в лоб. Паршиво! Если их нет, то это еще больше усиливает подозрения! Уехали куда-то, но почему?! Не потому ли, что Эйда знала, что ее будут искать, и…
Пока всё, всё идет к тому, что моя подруга – настоящая предательница. А я, судя по всему, настоящая дура, раз поверила в свою необходимость, в слезы по возлюбленному жениху и в то, что злая судьба может лишить Эйду счастья, а она всего лишь один раз оступилась, но очень хочет исправить свои ошибки!
Эйнор присел рядом и задумчиво постучал носком сапога по краю ступеньки.
– Ну что ж. Вижу на твоем лице следы размышлений, – решил поделиться он с иронией в голосе. – Видимо, мне нет смысла говорить всё это вслух.
– Я, может, наивна, но не тупица, мессир, – сказала я со вздохом, слушая, как птицы чирикают в кронах высоких дубов. – Они всегда жили в городе и редко куда-то уезжали, тут любимый сад ее мамы, да и одна из сестер Эйды еще училась… А тут уехали все сразу, будто знали, что их будут искать. Что теперь? Всё-таки посадите меня в тюрьму за государственную измену?
Я поправила выбившуюся из прически прядь, сощурилась от скользнувшего луча солнца. На улице было так мирно и спокойно, что странно было говорить о подобных вещах вслух. По каменным ступенькам, на которых мы сидели, ветерок лениво гонял листья. Искоса я взглянула на стража.
Эйнор оперся локтем о колено, подпер подбородок ладонью и посмотрел на меня с непередаваемым выражением лица, будто представлял сейчас, как чудесно я буду смотреться в камере за решеткой.
– Еще варианты?
– Отправите меня допрашивать других знакомых?
Эйнор поморщился: не угадала. Очень странно было видеть уже знакомую мимику на чужом лице, я даже поежилась.
– Оставите… оставите играть роль Эйды перед всеми стражами? – Не выдержав, я отвела глаза и уставилась в землю. – Буду хранить тайну исчезновения подруги и до конца жизни исполнять ее роль… – Голос подвел и сорвался от одной этой мысли. – Но я не обучена и не смогу вам помочь.
– Об этом даже я не думал, – хмыкнул Эйнор, но в его голосе не было злой насмешки, какие-то совсем другие нотки.
– Невозможно поддерживать иллюзию вечно. Да и к тому же при возникновении подозрений есть способы рассеять все чары.
– Пока у тебя хорошо получается.
– Вопрос времени! Даже не предлагай. – Я поднялась со ступенек и взволнованно снова осмотрелась вокруг дома.
Неужели и правда уехали, бежав от опасности разоблачения? И Эйда призналась всей семье, что участвует в заговоре? Сумасшествие какое-то. Ее благонравная матушка никогда бы на это не решилась! Да она первая пришла бы к капеллану или в Храм всех Святых и призналась во всем.