— Иногда ты меня поражаешь. И где же мы приобрели такое качество?
— Папа всегда говорил, что, если обсуждают, значит, ты их или бесишь, или нравишься. На тех, до кого нет дела, внимания не обращают.
Нам принесли две большие кружки, от которых шел приятный фруктовый запах.
— Что это? — Я с любопытством засунула туда нос.
— Глинтвейн. Холодно нынче. Попробуй, вкусная штука, только он делается на красном вине, так что будь осторожна. Сначала что-нибудь съешь.
— А что ты заказал?
— Жаркое и хлеб. Поверь, это самые потрясающие здесь блюда.
Когда принесли еду, взгляд, брошенный на меня подавальщицей, был полон любопытства. Но злости в нем я не заметила, из чего сделала вывод, что сказки Морриган дают не совсем тот эффект, на который она рассчитывала.
Сама же виновница торжества заявилась в таверну, когда я уже разделалась с половиной горшочка, наполненного вкуснейшим нежным и ароматным мясом. Демонстративно прошла к барной стойке, и какой-то мужчина уступил ей место.
— Хочешь уйти?
— Расслабься, я ее не боюсь. Пытаясь навредить мне, она только выставляет себя дурой.
— Десерт хочешь? — Наг поспешил сменить тему. — Здесь очень вкусное печенье и яблочные корзинки. Попробуй, не пожалеешь. Или возьмем пару штучек с собой.
— Почему ты пытаешься меня откормить?
Порции, которые Тхэш выставлял мне на завтрак, обед и ужин действительно впечатляли. Столько съесть я физически не могла.
— Ты слишком худенькая, — улыбнулся он. — И слишком много нервничаешь, надо восполнять запасы энергии.
— Учитывая, что двигаюсь я крайне мало, эта энергия будет откладываться на боках. Вряд ли Ладон скажет тебе спасибо.
— Раз уж речь зашла о Ладоне, расскажи, что между вами происходит?
Тхэш явно разомлел от глинтвейна и хотел поболтать. Ему, похоже, в замке не хватало общения. Ладон был парнем не компанейским.
— Не знаю, я уже тебе говорила, когда мы шли сюда. Ничего не знаю и знать не хочу.
— Но тебе понравился поцелуй?
— Который? — уточнила я.
Хотя, по-моему, мне понравились все. Вопрос в том, какой больше…
— Мне кажется, с твоим появлением жизнь Ладона стала лучше. У него непростая история и непростые отношения с женщинами. То, что он делает для тебя, поверь, изумляет и его самого. Понимаешь, какая штука, он-то надеялся от тебя быстро избавиться, а не вышло. С каждым днем все труднее и труднее думать о тебе как о пленнице. В наших разговорах сначала ты была «девкой», потом «девушкой», потом Эллой. А теперь иначе как Эльчонком тебя не зовут. Ты действительно светлая, тебя хочется радовать. Не только Ладону. Морриган ведь почему злится? Не потому, что у Ладона новая любовница, знаешь, сколько у него их было? А потому, что только ты запала в душу. Тело — ерунда, секс тоже мало что значит. А вот дружба и прочие радости… Видя, как между вами устанавливаются такие отношения, она бесится. Это самый надежный показатель.
— Мне кажется, ты придумываешь добрую половину всего, что говоришь, — призналась я. — Ладон напомнил мне о наших отношениях. Сказал, что, если я попробую сбежать в его отсутствие, пострадаю сама и тебя подставлю.
— Разумеется. А чего ты хотела, Эльчонок? Люди не меняются быстро. И Ладон пережил в прошлом предательство, представить которое никто из нас не в состоянии. Я вообще удивлен, что он тянется к тебе. Дай ему время.
— А у меня это время есть?
— У тебя, моя радость, есть куча времени. Поверь, человек, целующий девушку и любующийся с ней подземным озером, не способен эту девушку убить. Сейчас у тебя лишь одна забота: определиться с целью ваших отношений.
— Не поняла. — Я нахмурилась.
Тхэш отставил в сторону кружку.
— Элла, я знаю, что тебя к нему тоже тянет. И сейчас тебе стоит решить, чего ты хочешь: заставить его отпустить тебя или заставить полюбить. И то и другое в твоей власти. Как думаешь, сможет он удерживать любимую девушку против ее воли? Вряд ли.
Говоря это, Тхэш как-то странно на меня смотрел. Обеспокоенно и тревожно.
— Ты ведь не хочешь, чтобы я это делала. Убеждала отпустить меня.
Наг покачал головой и, не дожидаясь вопроса, пояснил:
— Я в первую очередь его друг. Ты нравишься мне, я не желаю тебе зла. Но… Ладон отпустит тебя, Элла, только если полюбит. А если он полюбит и ему придется отпустить, он не выживет. Сама понимаешь, я не хочу терять друга.
Наш разговор, неожиданно принявший весьма мрачный оборот, прервал звонкий голос Морриган, которая, хлебнув глинтвейна, вероятно, решила, что она все еще любовница Ладона. Иначе ее уверенность в собственной неуязвимости объяснить я не могла.
— Не пора ли шлюхе уйти? — После этого вопроса в таверне воцарилась тишина.
Тхэш не успел ничего сделать, хотя явно собирался. Но я открыла рот первой.
— Так уходи, или ты ищешь провожатого?
Морриган смотрела на меня, явно не понимая, что только что произошло. Как и все остальные, а особенно — Тхэш. Да, от тихой и веселой Эллы редко кто ожидает грубости, но молчать и делать вид, что ты добра ко всем, когда тебя прилюдно оскорбляют, — не мое.
Блондинка злилась. Я буквально чувствовала ее злость и желание оттаскать меня за волосы, но в присутствии такого количества людей она все же сдерживалась. Медленно, словно контролируя каждый шаг, и все равно слегка пошатываясь от выпитого, она подошла ко мне и наклонилась. Язык Морриган заплетался, но слова она выговаривала четко.
— Ты даже не представляешь, с кем связалась, — прорычала она мне в лицо.
— Я даже не хочу об этом думать, — улыбнулась в ответ. — Я вообще о тебе не думаю.
И не удержалась, добавила:
— Как и Ладон.
Уж не знаю, что хотела сделать Морриган после этих слов, но остановил ее Тхэш. Наг молниеносно поднялся из-за стола и ухватил девицу за руку, оттаскивая от меня.
— Морриган, ты пьяна, успокойся и иди домой!
Он махнул какому-то мужчине, и тот резво вскочил на ноги.
— Проводи ее, — с нескрываемым отвращением в голосе скомандовал Тхэш.
Когда дверь за ними закрылась, он спросил:
— Хочешь уйти?
И, не дождавшись ответа, повторил свой вопрос. Даже, кажется, несколько раз.
— Элла, что с тобой? Не слушай эту идиотку, она помешалась от злобы и…
— Все нормально. — Я допила глинтвейн. — И правда, пойдем домой, на нас сейчас все пялиться будут.
Впрочем, истинная причина заключалась не в моем страхе перед людским любопытством.
Морриган притворялась пьяной. Вопрос — почему?
Когда мы шли обратно, меня вдруг посетили два странных желания.
— Ты расскажешь мне о Ладоне? — спросила я нага.
Тот мельком глянул на меня, но удивления не выказал.
— Что именно ты хочешь узнать?
Я пожала плечами. Дождь кончился, но дорогу уже развезло, и мне приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не поскользнуться и не упасть.
— Все, что ты сможешь рассказать. Его историю, цели, намерения. Все, что он разрешает рассказывать.
— Попробую, — медленно откликнулся Тхэш. — Знаешь, его никто об этом не спрашивал. Я даже не знаю, что можно тебе рассказывать, а что нет.
— Реши сам, ты большой мальчик. А еще я хочу краски. Сможешь достать?
— Вряд ли смогу профессиональные. Но те, какими рисуют дети, — вполне.
Этого мне было достаточно. Впервые за последние недели меня посетило желание что-то нарисовать, и это мгновение стоило ценить. Я еще не знала, что нарисую, но зато твердо знала, что с этим рисунком сделаю.
Словно по заказу судьба подбросила мне кучу свободного времени для рисования. Я заболела. То ли сказался контраст горячего глинтвейна и промозглой погоды, то ли вымокшие ноги, то ли купание и последовавший за ним полет верхом на драконе. Температура подскочила на следующее утро после ужина в таверне и не спадала три дня. Следом пропал голос, заложило нос, и вдобавок ко всему заболела простуженная шея.
Часами я лежала в постели, слабо соображая, что вообще происходит и какое сейчас время суток, а растерянный Тхэш приносил все, что я попрошу. Для него было в диковинку ухаживать за простывшей девицей. Дома, несмотря на то что я была уже взрослой, этим занималась мама. В эти три дня болезни мне ее особенно не хватало, и, к собственному стыду, тайком от нага я плакала, будучи не в силах сдерживать тоску по дому. Вряд ли бы я осмелилась на это, присутствуй Ладон в замке.
Ларан и Рыс, как могли, скрашивали мои дни. То кувыркались на ковре перед кроватью, развлекая меня, то просто ласкались, а Рыс то и дело таскал на кухню графин, чтобы туда наливали морс. В последний вечер Тхэш взмолился:
— Элла, давай я приведу лекаря! Ты третий день болеешь.
— Не надо, — поморщилась я. — Мне уже легче. Не люблю лекарей.
Я действительно чувствовала себя лучше и даже набросала эскиз.
— Ты обещал рассказать о Ладоне, — напомнила я. — Давай, развлеки меня сказкой.
Тхэш устроился на полу в излюбленной позе, свернув хвост кольцом, а Рыс забрался в середину и быстро уснул. Пришлось нагу не шевелиться. И отнюдь не из-за желания обеспечить котику спокойный сон, — весил Рыс килограммов двадцать точно.
— Дай подумать… Лет ему очень много. Родился он давно, вряд ли это время описывается в учебниках, да и я мало о нем знаю. Он был некромантом по роду магии, но почти не практиковался. Тогда не было университетов, не было и работы для некромантов, мало кто вообще понимал, что это за сила такая. Полагаю, тогда мир только-только начинал развиваться. Ладон жил с родителями, в Лесном. Они держали таверну, а он им помогал. Не поверишь, наверное, но он был довольно добродушным парнем, спокойным и даже, пожалуй, романтичным.
Я не удержалась и улыбнулась. Ладона сложно было представить романтичным. Скорее опасным. Даже ночью, когда он пришел в мою комнату, он выглядел скорее возбужденным, нежели романтичным.
— Ему, кажется, было лет двадцать, когда он познакомился с этой девушкой. Ее звали Меридия. Да, та самая, Высшая, якобы правившая в мире. Они встретились у озера и почти сразу полюбили друг друга. Меридия не сказала ничего Ладону о своем месте в этом мире. Она сказала, будто ищет жилье, и он отвел ее к родителям. Вскоре, не прошло и года, они поженились.