Потом мы вышли на крыльцо, и слуги бережно перенесли присланные семена и саженцы в мой кабинет. Для деревьев и кустиков подошел холодный ларь, для семян — сундучки и коробки с более высокой температурой. Все время, пока шли работы, муж стоял рядом, не выпуская меня из объятий. При этом слуги выполняли все четко, а Темный лорд не просто стоял рядом, но и порой целовал меня, когда выдавалась свободная минутка. И за это я простила ему все, даже испорченный обед.
Следующие несколько дней прошли довольно мирно. Садовники выполняли мои распоряжения, стекольщики лили стекло, кузнецы ковали металлические рамы, каменщики выкладывали каменную основу будущей оранжереи, а сам Темный лорд еженощно навещал меня в спальне. Разговоров, по-прежнему, было мало, зато теперь утром мне приносили букетик, нежно целовали в губы и за завтраком вежливо интересовались самочувствием.
Первым цветы принес лорд Пейтон и торжественно вручил мне букет под гневным взглядом мужа. Оценив грозный вид лорда Бедивира и сложность букета, я вежливо ответила, что не люблю умирающие растения. Однако на следующий день настырный родственник принес горную фиалку в горшке. Я поблагодарила и велела поставить растение на подоконник тут же, в пиршественном зале.
— Здесь полумрак большую часть дня, а фиалки относятся к тенелюбивым растениям, — пробормотала я, борясь с желанием погладить бархатистые лепестки.
Видимо, брат мужа намотал на ус мое объяснение, потому как на третий раз явился с водяной лилией в стеклянной колбе почти в половину моего роста. Я замерла от восхищения.
— Искусство ваших мастеров, муж мой, просто невероятно! — сказала я, обратившись к Темному лорду.
Пейтон скрипнул зубами:
— Неужели Вы, леди Летиссия не способны оценить мои усилия? — проговорил он сердито, — между прочим, добыть лилию было непростой задачей!
— Полагаю, Вы принесли бусы или пару деревянных гребней русалкам и бутылку вина водяному, — улыбнулась в ответ я, — сомневаюсь, что столь щеголеватый молодой человек лично мочил камзол и ботинки в лесном озере. Вода там довольно холодная. А вот идея с колбой мне нравится.
Лорд Пейтон пробурчал что-то невразумительное себе под нос и уселся за стол. Я осторожно взглянула на мужа и не поверила своим глазам — он улыбался! Совсем чуть-чуть, но это, несомненно, была улыбка. Заметив мое изумление, лорд Руэн склонился к моему уху и прошептал:
— Не удивляйтесь так явно, Летти. Я вдруг подумал, что совсем неплохо женился.
Глава 17
Я вышла из кабинета и, натолкнувшись на очередной горшок с редким цветком, ушибла ногу и выругалась, тут же прикусив язык и огляделась. И облегчённо выдохнула — уф! Мамы рядом нет, мужа и слуг — тоже, а значит, нагоняя не будет. Но тут на стене сложилась укоризненная физиономия, и я смущённо пожаловалась:
— Ну и как ему объяснить, что я не желаю его ухаживаний, а? — тут мне в голову пришла гениальная идея! — Замок, миленький, — залебезила я, — а ты можешь не пускать ко мне лорда Пейтона? Он ведь мужа моего расстраивает и слуг достал уже. Он сорняки таскает, а им потом их пристраивать приходится. Ладно лилию водяную в фонтан к нимфам посадили, а эти сплендорфы? Садовник ругался на чем свет стоит, пока им местечко отыскал. Хищные они и кусаются… — пожаловалась я, вспоминая плотоядный кустик с удивительно аппетитными ягодами, который братец мужа приволок к порогу моей спальни — ей богу, странный способ выразить симпатию.
Физиономия на камне стала задумчивой, потом кивнула и пропала.
— Только без членовредительства, — попросила я, поглаживая теплую стену, — все-таки родственник.
В ответ раздался смешок, и я успокоенная отправилась в сад, выбирать место для шпалерного винограда.
В тот же день обитатели замка были взбудоражены целым рядом мелких происшествий. Стоило лорду Пейтону подойти к лестнице, которая вела к моим покоям, как из рук водяницы вырвалось ведро с грязной водой, забрызгав безупречный камзол родственника.
Упорный лорд попытался отыскать меня в саду и запнулся о высунувшийся прямо на дорожку корень, сделал ещё несколько шагов, и провалился по щиколотку, наступив на внезапно скрывшиеся под землёй камни. Окно, через которое мужчина попытался проникнуть ко мне в кабинет, внезапно треснуло, засыпав его осколками. Когда потомок нимфы решил пробраться в мою спальню, у деревянной лестницы подломились ножки, направив полет неудачника в ближайшую бадью для стирки.
В общем, к столу дорогой деверь спустился уже притихшим и сдержанным. При его попытке пофлиртовать со мной порцелановая супница извернулась и плюнула в нахала супом. Все сделали вид, что не заметили, а лорд Пейтон, наконец-то успокоился.
Я уже было вздохнула с облегчением, но обед принес новые неприятности. Когда подали сладкое, в столовую ввалился гонец в королевских цветах моей страны. Он явно не был чистокровным человеком и потому сумел попасть на территорию Темных земель самостоятельно. Отвесив поклон, посланник вручил Темному лорду свиток в нарядном кожаном футляре, обвешенном королевскими печатями и, получив кивок, отправился на кухню.
Правила приема гонцов я знала с детства. Гонец имеет право помочиться даже перед лицом самого короля, едва послание доставлено, а после ему полагаются еда и сон в течение суток без ограничений. К нам гонцы приезжали редко, но папа считал, что его сыновья должны знать все правила приема гостей — от короля до плотника, а вместе с братьями их невольно выучили и мы, девочки.
Муж не стал тянуть — сломал печати, мягко мигнувшие защитной магией, и развернул свиток. Прочел, нахмурился, еще раз прочел, положил свиток на край стола и мрачно уставился на ягодный десерт, словно это было вражеское войско. У меня язык чесался спросить, что в этом послании вызвало недовольство супруга, но… Я вспомнила, как в подобных случаях поступала мама, и спокойно занялась своим десертом.
Конечно, спокойствие было только внешним, я пыталась сопоставить известные мне факты: королевские печати, гонец не совсем человек, красивый футляр — послание явно от короля, и оно официальное. Частные письма даже короли запечатывают личными печатями. Они, как правило, меньшего размера и рассыпаются, когда их ломают. Супруг хмурился и бросал оценивающие взгляды в мою сторону, значит, речь шла обо мне, или послание касается и его супруги тоже, но раз сразу ничего не сказал, все решит сам. Вздохнув, доела вкуснейший сливочный крем с ягодами и обнаружила, что муж незаметно ушел. Что ж, значит, и мне пора. В крайнем случае, узнаю новости через Зиссу или у замка спрошу. Он ведь знает, о чем идет речь?
Гоблинша не подвела. Оказывается, гонца на кухне так упоили и закормили, что он проболтался — король моего родного королевства приглашает меня и моего супруга отметить наше бракосочетание пышной чередой балов и приемов.
Пока горничная расчесывала мне волосы на ночь, я задумалась. Балы и приемы произвели на меня впечатление, когда мы ездили на свадьбу Марии-Эллы. Ужасное впечатление! Душно, тесно, шумно. И самое противное — толпа говорливых кумушек, которые оценивали меня, как породистую кобылу, и презрительно морщили нос, узнав, что я бесприданница. Высокомерные мужчины с лорнетами в руках, заглядывающие в вырез платья, манерно нюхающие табак и посмеивающиеся над нашей «провинциальной свежестью».
Чуть лучше было на чайных вечеринках и домашних танцах, но все равно речь часто шла о том, чего мы не знали. Обсуждались незнакомые нам люди, велись разговоры о последних новинках моды или искусства, в которых я и мои сестры ровно ничего не понимали, а потому вынуждены были застывать на диванах восковыми куклами — безупречными, но немыми.
Бросать в разгар строительства новенькую оранжерею и два десятка экспериментов с рассадой я не собиралась, однако прекрасно понимала, что, если муж прикажет ехать, я никуда не денусь. С такими невеселыми мыслями я забралась в кровать, попросив замок приглушить свет и запустить на потолок светлячков. Последнее время мы неплохо общались с Темной цитаделью, эти стены воспринимали меня шаловливым ребенком и с удовольствием устраивали шалости не только для лорда Пейтона.
Муж ко мне не явился. Я ждала его довольно долго, лежа в постели с книгой, вытаптывала ковер перед зеркалом и, наконец, утомившись, приложила руку к стене и попросила замок:
— Покажи его мне.
По стене прошла волна, открывая окно, темное, как колодец. Сначала проступили какие-то склянки, горшочки, коробочки, потом я увидела лорда Бедивира, сидящего за лабораторным столом. Кроме неясных приборов и склянок на столешнице красовался вполне узнаваемый кувшин с крепким бренди — папа иногда позволял себе рюмочку-другую и страшно гордился тем, что у него был такой кувшин. Рядом на тарелке расположилась скудная закуска. Собеседника я не разглядела, зато хорошо слышала жалобы мужа:
— Бал по случаю бракосочетания? Я что мало отправил ему настойки для улучшения потенции?
В ответ раздался смешок, и глуховатый голос произнес:
— Чему ты удивляешься, у Темного лорда появилась слабость. Кто откажется ею воспользоваться?
— Какая такая слабость? — пробормотал муж, наливая в бокал спиртное. — Я женился по расчету на девчонке из бедной плодовитой семьи. Ради наследника.
— Мне не рассказывай, — уже серьезно сказал незнакомец, — леди приняла твою магию. Не сгорела, не захлебнулась, не сошла с ума. Она сможет родить нового Темного лорда и, значит, Темные земли останутся терра инкогнито для тех, кто жаждет ворваться сюда и выгрести все, что накопили твои предки. Думаешь, я не знаю, почему эти скалы источены самоцветными жилами, а земля дает два урожая в год? Твой предок вложил в эти земли не только магию всех нас. Он вложил в них себя и свой род. Не будет Темных, не будет и этих земель. Снова станет выжженная пустыня, оживающая лишь ночью.
— Ты помнишь те времена? — удивленно, заплетающимся языком спросил супруг, забыв про бокалы.
— Помню. И не хочу, чтобы все повторилось. Защити свою леди. Когда она понесет, эльфы устроят праздник у подножия сида, чтобы даровать ей силы для родов.