Король Изтис тоже выглядел задумчивым и недовольным. У него не было такой слабости, как у королевы Элеоноры, но у него был престарелый дядюшка, который вдруг прислал вестник о том, что умирает. Стиснув кулаки, правитель решал — стоит ли то, что им поведает Темный, последних слов его ближайшего родича?
Последним в башне появился король Ализэус. Оглядел обремененного цепями пленника и разошедшихся по углам соратников, хмыкнул и… в его ладонь тоже впечаталось письмо! Монарх вздрогнул от неожиданности, распечатал капсулу, прочитал короткую записку и выругался, изменившись в лице:
— Пьяные шарги! Меня вызывают во дворец! Ограбление сокровищницы!
Темный лорд с трудом сдержал смешок. О скупости короля Ализэуса в народе ходили легенды. Кажется, Пейтон уже покинул Темные земли и приступил к спасению брата.
Венценосные правители дураками не были. Три взгляда скрестились на распластанном на полу мужчине. Потом Их Величества обменялись улыбками, и вышли, а пленник закрыл глаза, ожидая следующего хода. Нет, он не остался лежать безучастно — цепи прижимали к полу, вокруг стояли, не сводя с него глаз, охранники, обвешанные защитными амулетами, но из-за двери, за которой скрылись короли и королева, тянуло гневом, раздражением, бессилием и страхом.
Правители были магами, пусть и слабыми, и потому их эмоции несли магический отпечаток, который Темный лорд собирал и прял, словно кудель, свивал в тонкие ниточки силы, обматывая ими запястья. Если получится разрушить кандалы хотя бы на руках — у него будут шансы выбраться из башни, или хотя бы позвать на помощь тех, кто прячется поблизости.
Глава 25
Утром я все же нашла способ связаться с деверем. Просто спросила у дворецкого, как можно передать весточку, а тот, поклонившись, предложил написать письмо, а уж он его передаст по каналам, известным одним лишь темным. Я быстро набросала все, что видела во сне, запечатала тем самым обручальным перстнем и вручила послание не то эльфу, не то троллю в повседневной черной ливрее с алым кантом.
Было заметно, что после посещения Темного источника, все обитатели замка стали относиться ко мне еще более внимательно. Если раньше они просто радовались тому, что появился ответственный за «женские» дела, то теперь к этой радости прибавилась изрядная доля уважения.
Позавтракав очередным супчиком и яйцом, я отправилась на обход замка. Сунула нос во все кладовые, велела посчитать количество едоков и работников. Узнала, что приехавшие со мной полуэльфийка и полугоблин вполне удобно устроены и заняты делом. Санни взяла в помощницы местная лекарка, а Гилти приняли рубщиком на дровяной двор, пока он не покажет, на что способен.
В целом, в замке все было в порядке, но я чувствовала, что огромному строению приятна моя забота и внимание, поэтому проверила все-все от чердака до подвала. Велела стереть вековую пыль с трофейных штандартов, подлатать черепицу на северной башне и вымести двор.
Жители замка бодро суетились, солнышко припекало, и я решила выйти в сад, пройтись по затененным аллеям, полюбоваться растениями. Но буквально на первой же тропинке мне стало дурно. Горничная, которая следовала за мной, как приклеенная, подхватила под руку, довела до скамейки, принялась обмахивать платком и громко звать на помощь. И уже через пять минут к нам сбежались все, включая замковую лекарку. Она помахала вокруг меня руками и сказала сообщила, что все в порядке, просто лорд Наследник растет слишком быстро, и ему не хватает темной силы отца.
Пришлось мне возвращаться в покои мужа, и чтобы не скучать превращать столик для галстуков в лабораторный стол. Слуги без возражений перенесли часть моих записей и стеллаж с ростками, а садовник пообещал приглядывать за всем остальным. Отныне мне рекомендовалось гулять на балконе в камзоле мужа, спать в его постели, пользоваться его мылом в купальне и, вообще, всячески убеждать будущего Темного лорда, что папа где-то рядом.
Днем это было не трудно — рядом кто-то был, со мной беседовали, задавали вопросы, интересовались мнением, приносили доклады от наблюдателей с границы, а вот ночью… Я обнимала подушку, хранящую тонкий горьковатый запах волос моего мужа, и тихо плакала, пропитывая слезами плотную ткань.
Сны больше не тревожили, и я не знала, хорошо это, или плохо. Пейтон прислал короткую записку о том, что делает все возможное, чтобы спасти Темного лорда, и замолчал. Зато к нашим границам хлынули беженцы. Домовые и мавки, полукровки и лепреконы, мелкий народец и потомки троллей и великанов. Все мрачно шагали к границе, сжимая в руках мешки со скудными пожитками. Меня поставили перед фактом: граница, перенастроенная Источником, не пропускает никого. Однако где гарантии, что среди беженцев нет подосланных солдат и шпионов? Наверняка, есть!
Я во всем этом не разбиралась, но Замок подкинул пару книг, объясняющих, что такое позиционная война. Получается, наши противники решили перегрузить Темные земли, надеясь, что мы отвергнем тех, кто всегда имел свободный доступ. Если мы не примем изгоев, мы потеряем репутацию убежища. А если будем принимать всех подряд, — нас очень быстро захватят изнутри.
Решать такие вещи самой было неимоверно трудно, поэтому я созвала совет прямо в большом зале замка. Изложила проблему и попросила у темных помощи в ее решении. Сначала стоял невыносимый шум. Потом кое-кто полез в драку, отстаивая свое мнение, однако ни одного подходящего варианта я не услышала. Только одна маленькая утопленница, почти ребенок, вдруг сказала:
— Дядя водяной нам на шею веревочку вешает с заклинанием, чтобы не потерялись. А что если на всех новеньких такое же повесить? Чтобы не лезли, куда не просят?
— Веревочку сорвать легко, — задумчиво проговорила я, — а вот клятву…
В магии я разбиралась слабо, зато все присутствующие имели целый арсенал заклинаний, который можно было прикрутить к обычной клятве верности. После общего собрания я пригласила лекарку, дворецкого, повара и еще пару влиятельных темных в кабинет мужа, и мы все вместе, споря и ругаясь, до ночи выработали текст клятвы и магическую метку для каждого, кто шагнет через границу. Потом я, отчаянно зевая, через шаг спустилась в подвал и рассказала все Темному источнику, приложив изображение метки и текст клятвы. В ответ меня всю омыло теплой волной, что я сочла это добрым знаком и явным согласием на эксперимент.
Утром меня облачали, как на битву: роскошное черное платье, творение мадам Паулины, плащ из паутинного шелка, сверху — черного, матового, и серебристого с изнанки. Комплект украшений с рубинами, подаренный мужем. Открытая коляска с гербами, пегасы в упряжке — в общем, для меня сделали выезд, достойный королевы. Дорогу расчистили. Украсили быстро выросшими цветами. Эльфы не любят принуждать природу, но время цветения астр и так было в самом разгаре, так что они лишь подтолкнули растения распуститься в определенный час, возвещая беженцам и войскам появление Темной леди.
Я чинно сидела в коляске, предусмотрительно отказавшись от супчика. Вдали от покоев Темного лорда меня нещадно тошнило, но делать было нечего — объявить условия перехода границы должна была я сама.
Нас ждали. Толпа встревоженных темных, ровные ряды армии полукровок. Все смотрели на меня, и мне хотелось спрятаться от их взглядов. Вместо этого я поднялась в пролетке и, возвышаясь над толпой, заговорила. Копошащийся в ногах пак усиливал звук своей магией, так, что он мой голос разлетался над всей долиной:
— Подданные мои! Те, кто хочет вернуться, и те, кто желает впервые вступить на Темные земли! Защита пропустит каждого, кто принесет клятву верности мне лично!
Толпа заволновалась. Кажется, все собирались нестись к границе, чтобы первым прорваться на эту сторону. И вот тут я заговорила тише:
— Однако вместе с клятвой каждый, вновь вступивший во владения Темного лорда, получит маленькое украшение на плечо. И если житель Темных земель нарушит свою клятву, предаст или попытается принести вред Убежищу, рисунок тотчас убьет его.
Полукровки заколебались. На самом деле, рисунок был моей идеей и не значил абсолютно ничего. Он лишь позволял материализовать клятву и указать на тех, кто планирует измену. Я специально строила речь так, словно во всем будет виновато изображение. Сотри его — и клятва не сработает. Во всяком случае, такая мысль витала в воздухе.
— Все желающие попасть на Темные земли должны выстроиться в очередь на дороге, — продолжила я. — Я здесь и готова принимать клятву прямо сейчас.
Очередь сформировалась за секунды. Я сделала знак вознице подъехать ближе, и два крупных тролля взяли шатер, втиснув его ровно в границу так, что один вход выступал в соседнее королевство, а второй выходил на Темные земли.
Дворецкий подал мне руку, помогая спуститься с повозки и я, храня величественное достоинство, вошла в шатер. К счастью, темные понимали, что простоять несколько часов я не смогу, поэтому в шатре было удобное кресло с высокой резной спинкой, намекающее на трон, столик с бумагами, кувшин с прохладительным напитком и пара кубков.
Первой в шатер протиснулась девушка. Худенькая, бедно одетая, но, безусловно, очень красивая. Судя по синякам на руках и ногах, путь к Темным землям дался ей нелегко.
— Я готова принести клятву, миледи… — почти прошептала она, падая на колени.
Я протянула ей лист пергамента:
— Можешь читать и подписывать, а можешь просто приложить руку и подтвердить, — сказала я, пристально вглядываясь в ее лицо.
Она вздрагивала и пряталась за растрепанными темными волосами, но текст пробежала глазами уверенно и, не колеблясь, подписала.
— Теперь покажи плечо, — сказала я так же строго.
Она неловко задрала широкий рукав, демонстрируя не только синяки, но и царапины. Странно, у крикс кожа плотная, чтобы так поцарапать, нужно… кидать ножи! Я сглотнула и постаралась удержать лицо. Дворецкий вынул из шкатулки печать, обмакнул ее в краску и поставил знак на гладкую белую кожу, стараясь не задеть раны.