Она предприняла попытку вырваться, но я уже целиком контролировал ситуацию.
Все, что она могла делать в это момент – подчиниться, и я сделал все, чтобы Нана поняла это и перестала дергаться. Не хотелось делать ей больно только потому, что она не в состоянии справиться со своими эмоциями и телом.
— Раз уж ты решила устроить мне присягу на крови, то я просто не могу игнорировать твое желание, - наклоняясь к ее рту, сказал я. Рваное возбужденное дыхание Шпильки растеклось по моим губам, одним махом выколачивая всю игривость. Я же, блядь, хочу ее. Действительно хочу, как только мужчина может желать женщину. И я готов подписаться под этим где угодно и, как угодно. – Я твой, Шпилька. Сегодня, завтра, послезавтра. В постели и за ее пределами, и даже за стенами дома, и, если хочешь, вообще на другом континенте. И все, что я прошу взамен – ты. На тех же условиях.
— Еще один договор? – недоверчиво спросила она.
— Ну, я деловой человек, это уже в крови.
Она все-таки расслабилась, даже хихикнула.
— Конфеты и цветы? И прогулки? И… все остальное?
Я торжественно поднял скрещенные пальцы.
— Обещаю.
— И никаких измен, - со злостью добавила она, теперь уже напоминая котенка, который беззлобно шипит на собственную тень, искренне веря, что выглядит боевым тигром.
— Какие измены, Шпилька, - ухмыльнулся я, прикусив ее подбородок, мечтая, наконец, поставить жирную точку в этой болтовне и перейти «к сладкому». – Я собираюсь заездить тебя до потери сознания и очень рассчитываю на взаимность.
Ее приоткрывшийся рот намекал на продолжение разговора, но мое терпение взмолилось о пощаде. Я и так сказал больше, чем собирался, и явно больше, чем следовало из начала нашего интимного знакомства, поэтому – все. Время слов прошло.
Глава двадцать третья: Р’ран
Я толкнул ее на спину, одновременно убирая в стороны концы дурацкого покрывала. Ее соски кажутся просто каменными, твердыми до остроты, кусками розового хрусталя. Нана совершенно голая передо мной, с обернутыми вокруг моей талии подрагивающими ногами. Зрелище, которое мне не забыть до конца жизни. Настоящее произведение искусства, которое я, как чертов пещерный человек, готов прятать ото всех в своем чулане. Наверное, со временем, эта тяга владеть свой маленькой занозой станет не такой болезненной, но сейчас я бы наверняка убил любого, кто хотя бы попытается раздеть ее взглядом.
— Ты скучала? – срывая рубашку и швыряя ее за голову, спросил я, давая себе еще пару секунд, чтобы насладиться видом.
— Конечно, нет, - обманула Шпилька.
Отшлепать бы ее за глупости, но явно не сегодня. Эту занозу еще воспитывать и воспитывать, и одним днем все явно не ограничится. Или я просто ищу хоть какое-то логическое объяснение своей жгучей потребности оставить на ее тугой заднице отпечаток своей ладони?
— Ты чертова мелкая лгунья, - рычу я, наклоняясь к ней, и жестко, на этот раз не сдерживаясь, обхватываю пальцами ее соски. Сразу оба. Тугие, горячие. Пришлось удавить в себе желание вонзить в них зубы.
— Р’ран! – охнула Нана в ответ на мою жесткость. Выгнулась, как тетива лука, выставляя напоказ свою идеально гладкую промежность.
— Не ври мне больше, Шпилька, потому что я тебя на хрен порву. Поняла?
Она что-то невнятно выдохнула в ответ, и мне пришлось снова сжать пальцы, выуживая из этого тела октавы новых звуков.
— Не услышал ответ, - напомнил я.
— Скучала! – на этот раз выкрикнула она, но отплатила мне тем, что от всей души стукнула пятками в бока.
Боги, дайте мне благоразумия хотя бы сегодня не делать ничего из того, что эта бестия определенно заслуживает.
— И ни один мужчина к тебе не прикасался? – Я не собирался спрашивать, потому что каким-то внутренним чутьем осознавал, что она до сих пор чудесно невинна.
Нана попыталась подняться на локтях, но я толкнул ее обратно.
— Нет, Р’ран Шад’Арэн, пока ты развлекался со своими промокашками на одну ночь, я работа и вела почти целомудренный образ жизни. Сделай так, чтобы мне не пришлось об этом жалеть!
Моя девочка! Та, что пришла ко мне в кабинет, без лишних вопросов уселась на стол и раздавила мое сердце своими охренительными ногами. Та, которая осмелилась обыграть меня в моей же интриге и при этом ни разу не отвела глаза.
— Ты совершенно точно не пожалеешь, - от всего сердца пообещал я.
Честно слово, мне хотелось долгой прелюдии, но умом я понимал, что чем дольше она растянется, тем меньше шансов в итоге контролировать себя.
— Ты должна доверять мне, Шпилька, и слушаться во всем. Поняла?
На этот раз она просто кивнула.
И я, пользуясь молчаливым одобрением, развел ее ноги до очень неприличной буквы «V», заставляя Шпильку упереться пятками в края кровати. Нана мелко дрожала, смущалась и явно пыталась убежать от раскаленной откровенности, но я ощутимо прикусил кожу на внутренней части ее бедра. Девчонка вскрикнула, и, кажется, даже пробормотала что-то неприличное. Ох, предвкушаю, что за непристойности она может говорить, собственнически объезжая мой член.
— Руки за голову, Шпилька.
— Я не… не могу.
— Можешь, потому что я хочу вылизать тебя перед тем, как заклеймить собой, и поверь, тебе понравится.
Она мотнула головой, но все-таки послушалась, вцепилась пальцами в простынь над головой.
Я подсунул ладони ей под ягодицы, приподнял, словно собирался продегустировать изысканное блюдо. Эта девчонка безупречна даже между ног: гладкая, мягкая кожа, влажные аккуратные складки, за которыми прячется крохотная кнопка ее наслаждения. Образы в моей голове унеслись в сторону того, как она, возможно, ласкала себя пальцами, мечтая обо мне. Совершенно точно, я хочу видеть это. Плюс один в копилку моих чокнутых желаний. Никогда не понимал, в чем вкус смотреть на мастурбирующую женщину, но одна мысль о Шпильке и ее несмелых поглаживаниях буквально разрывает мозг.
Она такая горячая между ног, что у меня начали покалывать подушечки пальцев, когда я аккуратно и очень осторожно развел ее складки указательным и средним пальцем.
— Пожалуйста, не нужно! – взмолилась Шпилька и, ослушавшись, вцепилась ладонями мне в волосы.
Я мысленно пожелал ей впредь быть послушнее и провел языком снизу-вверх, слизывая ее вкус, дотрагиваясь до клитора в первой смелой ласке. Нана рванула мои волосы так сильно, что я не смог сдержать ругательства и от всей души ущипнул ее за задницу. Девчонка пискнула – и я заглушил боль быстрыми движениями языка над ее клитором. Что со мной происходит? Я же не фанат куни, я отношусь к нему почти с брезгливостью и делал всего-то пару раз, да и то через силу. Но сейчас я чувствую себя Гензелем, который дорвался до шоколадного домика: хочу ее лизать, покусывать, пробовать языком изнутри. Хочу сделать так, чтобы все, о чем Шпилька могла думать – мой язык у нее между ног и, мать их, сраные бабочки в животе.
После первых поглаживаний я осторожно приставил палец к ее тугой влажной дырочке и одновременно с тем, как протолкнул его внутрь, полностью вобрал в рот ее клитор. Нана громко застонала, и ее бедра дернулись от меня. Пришлось покрепче сжать пальцы на ее заднице, одновременно поглаживая пальцами изнутри. Твою мать, если она такая тугая даже для одного пальца, я кончу почти сразу, как войду. Наверняка это будет… почти болезненно. И в некоторой степени сделает нас равными.
— Ты обещала доверять мне, - рыкнул я, отрываясь лишь на мгновение, чтобы тут наброситься на нее снова.
Шпилька всхлипнула, и каждый раз, когда я посасывал ее клитор, выкрикивала мое имя с оглушительной страстью. Воспользовавшись моментом, я прибавил второй палец, и на этот раз она яростно давила мою голову себе между ног, как будто неосознанно пыталась отомстить за этот стыд. Я отстранился, любуясь тем, какая она влажная и припухшая между ног. Подул, наслаждаясь тем, как Шпилька яростно застучала пятками по кровати. Наверняка малышка хочет кончить, но пока не знает, как об этом попросить. Предчувствие долгих часов обучения растеклось по моим венам адской смесью нежности и похоти. О да, в перерывах между ее конфетами и букетами будет моя сексуальная наука о том, что получить оргазм она может только после «Трахни меня, Р’ран».
Пока я снова и снова посасывал ее тугую горошину, тело Наны буквально вколачивалось в постель от жесткой дрожи. Я отодвинулся, дав ей минуту передышки – и снова пустил в дело язык. Раз за разом, подводя к той грани, где она не могла думать ни о чем, кроме разрядки и полета за облака. Держать член в штанах было той еще мукой, но я держался. Сегодня – ее день.
— Не могу больше, - сквозь стиснутые зубы прошипела Нана, мотая головой по кровати, словно безумная.
«Знаю, Шпилька», - мысленно усмехнулся я, понимая, что время пришло.
Заменив язык кончиком большого пальца, я почти мгновенно избавился от штанов и от трусов, от души застонав, когда, наконец, член оказался на свободе. Я хочу эту девчонку, как какое-то первобытное дикое животное, готов сожрать, но и это вряд ли помогло бы полностью ею насытиться. Все нервы напряжены, натянуты жилами. В это мгновение я чувствовал себя бомбой, которая готова рвануть от малейшего неосторожного движения. Наверное, это и к лучшему: не хотелось бы мучить Шпильку долгим забегом в ее первый раз.
Я с наслаждением вобрал ее громкий стон разочарования, когда убрал руки, чтобы достань из заднего кармана штанов презерватив и раскат латекс по всей длине. Даже собственные прикосновения раздражали. Хотелось одного: поскорее оказаться в раскаленной влаге моей Наны, иначе я точно кончу на кровать. Проклятье, рядом с этой девчонкой я будто какой-то сосунок, который ни хрена не знает о том, как превратить секс в феерический оргазм.
Я подтолкнул Нану выше, забрался на кровать, осматриваясь. Слава богам, у нее есть маленькие подушки. Одну, самую мягкую, я подложил Шпильке под бедра, одновременно устраиваясь между ногами своей малышки.
— Ничего себе… - выдохнула Шпилька, разглядывая меня сквозь полуприкрыты веки.