– Все, что нажито непосильным трудом… – затянул Стикс, поднимая остатки разбитой вазы.
Я, перешагивая через вещи, прошла на кухню. Здесь царил тот же хаос.
– Интересно, и что искали? У нас-то? – почесал затылок Дакар. – Алкея, а ты случаем не подпольная баронесса? Может, у тебя ценности и золотишко имеются?
– Мой любимый, мой драгоценный пуховичок! – влетел в кухню взъярённый кот, таща в лапах порезанный лежак из собственной корзины. – Узнаю кто, на пиратский флаг порву! – и зашипел.
– Обидела кого, сглазила, проклятие наслала? – начал перечислять чёртик.
– Может, залётные какие? Смотрят, хозяев дома нет?.. – расстроенно предположила я.
– Ага, – прошипел Стикс, – и записку тебе тоже залётные оставили?
– Какую записку? – похолодела я.
Кот сунул мне в руки тонкий пергаментный листок.
– Остановись, ведьма! Пожалеешь! – У меня спина мурашками покрылась. А записка в моих руках вспыхнула и пеплом осыпалась.
«Вот так. А что я сделала? Я же ещё ничего никому не сделала!»
Я расстроенно носом шмыгнула. Снова осмотрела своё разгромленное жилище. Тарелки перебиты, крупы рассыпаны, и даже шторочки, так любовно мною самой вышитые, сдёрнуты и брошены на пол.
Медленно, на негнущихся ногах, поднялась по ступеням и вошла в спальную комнату.
За голову схватилась от творящегося в ней хаоса. Осела на пол у растерзанной кровати и заплакала.
– Ой… – в тон мне раздалось скорбное завывание. – Это что же на свете белом делается?!
Я голову подняла.
Карина стояла у косяка, заломив руки и возведя глаза к потолку.
– Честных ведьм обворовывают! А что мы сделали? Мы же чисты перед людьми и… – на секунду задумалась. – И всеми, кто к нам приходит. Неужели разгневали какого-то нечистого? Ох, божечки ж ты мой! Ограбили, последнее забрали…
У меня от её причитаний ком в горе встал и предчувствие, то самое, гаденькое, медленно нос высунуло.
Я слёзы вытерла и тихо так спросила:
– Нас ещё и обокрали?
– Всё, всё, что нажито непосильным трудом… – выла в голос Карина, поддерживаемая Стиксом.
Я комнату взглядом ещё раз окинула. Вещи разбросаны, но особых сбережений у меня как-то и не наблюдалось. Что у меня украсть-то можно?
– Папоротник!
Взвыла похлеще Карины с котом и вскочила.
Помощница перепугано икнула, на меня посмотрела удивлённо.
– Что вы так кричите? Мёртвого испугаете.
– Карина, где мой папоротник?
Я к девушке кинулась, схватила за плечи.
Та носом шмыгнула.
– Папоротник у меня дома. Вы же сами сказали, чтобы я его в себя привела. А здесь темень, а ему свет нужен. Вот и утащила домой.
Предчувствие тяжко вздохнуло и назад в укромный уголок спряталось. А я готова была расцеловать собственную помощницу. Её мне точно высшие силы отправили!
Она дарование богов, не меньше.
Правда, сказать ей об этом я не успела. Дверной колокольчик нервно зазвенел.
– Я открою, – отозвался Стикс и вышел походкой королевского дворецкого.
– Доброе ут… – донеслось снизу и тут же прервалось. – Ого! Видимо, не доброе.
«Видимо, – удручённо подумала я. – Особенно когда с утра приходит в гости граф Костин. Значит, день совсем не задался. Плохая примета, я это всей кожей чувствую. Ну и предчувствие, конечно, нос высовывает при его появлении».
Мрачно, с какой-то томящей тоской, скрипнули ступени деревянной лестницы.
– Что искали? – полюбопытствовал граф, поднимаясь в мою комнату.
Вошёл, остановился, смерил нас, заплаканных, строгим взглядом.
– Кому насолить успели? Проклясть? Со свету сжить?
– Откуда я знаю?! – невольно вырвалось у меня с излишней нервозностью.
– Кабинет тоже разгромили, – подвыла Карина. – Все бумаги, травки, снадобья, карты, всё смешали. Хорошо шар магический спрятаться успел, укатился подальше.
Дракон нахмурился.
– Леди Алкея. Вы сейчас какие дела ведёте?
Я бы с удовольствием ответила. Но колокольчик снова звякнул. Стикс крикнул, что он откроет, и раздалось:
– Доброе ут… Не доброе!
Дежавю!
Потом скрип лестницы и вид серьёзного ректора Фелиса Цербера.
Остановился, увидев графа. Смерил его пронзительным взглядом.
– Вы здесь что делаете?
– Нашу уважаемую ведьму приехал проведывать, а тут вот… – рукой обвёл граф.
Ректор на беспорядок в моей комнате с интересом посмотрел.
– Вы сейчас какими делами занимаетесь, Алкея?
И снова мне рот не дали открыть.
Колокольчик сегодня явно был в ударе.
Открывающиеся двери.
– Рыбонька моя, ты куда с утра пропала?
Скрип ступеней.
Барон Владар вошёл, неся в руках охапку роз. Увидев парочку мужчин, ревниво на них посмотрел. Но тут же переключился на погром в моей комнате.
– Что здесь произошло?
Кивнул Стиксу, маячившему за его спиной, и вручил букет ему в лапы.
– Поставь… Г-мм… Куда-нибудь.
– Как видите… – холодно ответил оборотню граф. – На дом нашей леди ведьмы устроили налёт.
– Рыбонька моя, – молниеносно обратился ко мне оборотень. Глазища из серых стали темными, переживающими. – Собирайся сейчас же, я увезу тебя. По дороге всё расскажешь. Эй… Дакар, Стикс, с нами! – прикрикнул. Кот и чёрт тут же на ступеньках нарисовались. Владар им кивнул. – Ступайте в экипаж. Рыбонька, вещи нужные возьми, и едем.
У графа вместе с ректором челюсти отвисли.
– Это по какому праву вы здесь нашей штатной ведьмой распоряжаетесь? – нахмурился дракон. Недобро нахмурился. Цербер посмотрел на оборотня очень неодобрительно.
– На правах будущего мужа! – рявкнул волчара.
Ох, ну и взгляд у графа стал. Вот прям глаза на лоб полезли. Он несколько раз открыл и закрыл рот. Потом уставился на меня.
– Что значит «на правах будущего мужа»? – поинтересовался зло.
– Ну-у… – замямлила я, хвост-подлец обвис, будто он и не при делах. – То и значит… Как бы… Так вышло…
Барон подошёл и собственническим жестом притянул меня к себе. Громко чмокнул в щёку.
– Драгоценная Алкея согласилась стать моей женой. Так ведь, рыбонька?
У меня лицо повело. Вот честно, ночной разговор я помнила не слишком хорошо. Вроде было и про рыбоньку, и про солнышко, и про драгоценную меня, и даже про свадьбу что-то вспоминалось. Но убей не помнила, давала ли я согласие.
– Ну-у.. – снова неуверенно промямлила я. – Наверное…
– Что значит «наверное»? – вмешался серьёзный очень ректор Фелис. – Когда успели?
Я голову в плечи втянула.
Карина поёжилась и метнулась вниз.
Эххх, вот тебе и защитница… Хотя так подумать… Мне бы тоже скрыться с глаз всей троицы.
Вот так попала.
– Я не помню… – пискнула, прячась за широкое плечо барона.
А он стоял и скалился довольно.
– Извольте пояснить? – буравил взглядом граф мою выглядывающую часть.
– Мы посидели… Вчера… – начала я.
– Вчера? – у дракона руки в кулаки сжались, и лицо пятнами покрылось.
– Ага, – пискнула я. – Выпили… Проснулась…
– Где? – граф Костин глаза сощурил, в которых гром и молния мелькали.
– Ясно где, – смерил того совершенно ледяным взглядом оборотень. – В моих апартаментах. Вам не кажется, нелюбезный граф, что вы пренебрегаете всеми нормами приличия? Вы ещё спросите, чем мы занимались ночью.
Дракон вместе с ректором на меня посмотрели уничтожающе, и первый очень неблагозвучно выругался, прибавив нечто о полной развратной сути новоявленной и совершенно никчёмной ведьмы. И про женский алкоголизм. И добавил нечто совсем нелицеприятное про дам распутной жизни.
Я обиделась. Вот честно. Уж кто бы говорил. Я подумала даже: а не проклясть ли графа? Так, чтобы язык отсох и… Нужно будет попросить Стикса поискать что-нибудь интереснее для него. Владар нахмурился и меня всей своей спиной прикрыл. На Костина с вызовом глянул.
– Я бы попросил воздержаться от столь нелестных высказываниях о моей невесте.
– Невесте! – взвыл граф. – Да она… Она… – под убийственным взглядом волчары замолк. А тот ему ничего хорошего не предвещал. Костин взгляд гневный на меня перевёл. – Извиняюсь за несдержанность… – прошипел с яростью.
– Алкея, – начал очень мягко, но холодно Фелис Цербер. – Подумайте, вы уверены в своём выборе?
И вот он единственный, кого мне и правда вдруг стало жалко. Лицо у него было расстроенное и печальное-печальное.
– Не-еет, – протянула я. – Я не помню.
Ректор выдохнул облегчённо. И хотел было что-то добавить, но снова вмешался граф.
– Значит, так! – рыкнул он голосом, рушащим горы. – Никакой свадьбы, пока… – помолчал, жуя готовые вылететь злые слова. Проглотил их и продолжил: – Пока драгоценная Алкея не вспомнит, давала ли вам согласие. А до тех пор считаю ваше заявление, неуважаемый барон… Как вас там по батюшке? Ну да это и не важно. Считаю ваше заявление – фикцией! А ещё лучше – ложью. Наглой и оскорбительной для любой уважающей себя ведьмы.
«Ага, радует, что я сегодня все же доросла в глазах графа до уважающей себя ведьмы».
Волчара обольстительно и нагло всем усмехнулся.
– Это мы быстро решим. Буквально сегодня вечером леди Алкея вспомнит всё и даст повторное согласие.
Я совсем не была в этом уверена. От слова совсем-совсем.
– Идём, рыбонька, – потянул меня из комнаты.
– Никуда она с вами не пойдёт! – выкрикнул граф.
– Вы, что ли, помешаете? – зыркнул на него недобро оборотень.
Ректор на него посмотрел, у виска покрутил.
В доме моем заметно потемнело, и воздух сгустился.
Оборотень начал стремительно шерстью покрываться. А дракон в размерах увеличиваться.
– Выйдите! – ледяным голосом проговорил Фелис. – И ведите свои разбирательства на улице.
Оборотничество в моем доме прекратилось. Хотя взгляды мужчин были просто убийственные.
– Выйдите вон! – приказал Фелис. – Нам с Алкеей нужно обсудить кое-что. – Посмотрел на волчару. – Позже разберётесь, кто на ком женится. И вы тоже… – на графа взглянул. – Ступайте в академию! Вас адепты ждут.