— Не приведи Пламя это была змея, миледи, — запоздало заволновалась Бирта. — Ладно ужик, а если гадюка заползла? Вы и дотронулись. А она испугалась, ужалит. Ах, миледи… Надо позвать…
Иларис уже взяла себя в руки. Она схватила лампу и принялась осматривать углы и стены, и, особенно внимательно — пол под деревянными щитами. Бирта была права — следовало позвать людей, и пусть бы проверяли, змеи тут, лягушки или кто ещё. Но Иларис жаждала сама поскорее увидеть и убедиться.
Никого. Ни змей, ни лягушек. Точно нет, не слепая же она…
Она прочитала молитву Ясному Пламени, и медленно, еле переступая, подошла к ванне. Наклонилась опять, всмотрелась в свое отражение.
Это её отражение. Без сомнения. Ей что-то почудилось, и она устроила переполох. Голова закружилась?
О, какая бабочка! Очень крупный ночной мотылёк распластался на стене над ванной — она такого видела впервые. Пёстрый, красивый. Вдруг он сорвался со стены и, едва не задев Иларис крыльями по лицу, умчался куда-то. Она оглядывалась, пытаясь найти его взглядом — бесполезно.
Залезать в ванну расхотелось окончательно. Иларис наскоро вымылась над тазом — это можно было бы сделать и в спальне. Потом Бирта старательно расчесала ей волосы и заплела в рыхлые косы.
— Оставайся сегодня со мной на ночь, Бирта, — решила Иларис. — Ложись на кушетке.
Горничная и так спала рядом, в маленькой комнатке, примыкающей к спальне. Но сегодня это казалось слишком далеко.
— Как прикажете, миледи, — отозвалась девушка.
Они вернулись в спальню. Бирта опять несла корзинку. Иларис, в руках которой была лампа, первая вошла в тёмную комнату и принялась зажигать свечи в подсвечнике на столе. И вдруг…
Скрипнул пол.
Кто-то сидел на ковре возле кровати, прислонившись к угловому столбику, и теперь он одним пружинистым движением встал в полный рост.
Кто-то? Она ещё сомневается, кто это может быть?..
За её спиной громко ахнула Бирта.
— Лорд Конрад, вы совсем сошли с ума? — воскликнула Иларис в искреннем негодовании. — Как вы здесь оказались?
Конечно, это был он собственной персоной.
— Мне не спится, миледи, — признался он чуть-чуть виновато. — Вот никакого сна не осталось, верите? Я и подумал, что вы тоже не заснёте. Зато мы можем поговорить и скоротать время. Я к вам приближаться не буду, обещаю.
Он шагнул в её сторону, но остановился, действительно не приблизившись. Бирта вытаращила глаза и совсем лишилась дара речи. А Иларис, напротив, перевела дух, и происходящее перестало казаться таким потрясающим. Нет, она подумала, конечно, что такого нахала ещё поискать…
Они ведь расстались нелюбезно, разве нет?..
Но разве ей не хочется, чтобы он сейчас был рядом?
Хочется. И он пришёл. Через потайную дверь? Вот как так?! Это и плохо, что потайная дверь его пропустила. А остальное — хорошо. Хорошо после пережитого смятения побыть с ним, уверенным и сильным. Бирта рядом — это не защита и не помощь, а так, крупица лишней уверенности. С ним — иначе. А раз она и так решила закрутить с ним роман, то Бирта все равно узнает, немного раньше или позже — невелика разница.
— Ну-ка брысь, — сказал Конрад горничной, — и молчок, а то покусаю потом.
Девушка дернулась, но посмотрела на леди, ожидая распоряжений от неё.
— Иди к себе, — кивнула Иларис, — не надо никого звать, всё в порядке.
И Бирта тут же умчалась, подхватив юбки. О том, что она ни слова никому не скажет, Иларис не сомневалась.
— Я жду объяснений, лорд Конрад, — она постаралась говорить холодно. Как вы сюда попали?
А он улыбался.
— Я упоминал, если не ошибаюсь, что люблю такие механизмы, — и он махнул в сторону потайной двери. — У меня что-то похожее в Левере. Там всего одна дверь и подземный ход, но механизм такой же. Нетрудно было разобраться, раз уж вы показали вход.
— Но… как?
Она ведь точно помнила, что застопорила дверь. Иначе передвинула бы сундук, чтобы перекрыть проход — она не засыпала, не заперев дверь, ещё чего не хватало…
— Надо заказать одну штуковину кузнецам, скобу такую, чтобы точно повернуть было нельзя, — пояснил Конрад. — А без неё можно и даже нетрудно. Особенно если не первый раз. Хотите, сделаю?
— Сделайте, — она кивнула.
Кто мог подумать, что запор неисправен, оказывается? Ещё сто лет могли бы не узнать.
— А запираться от меня будете? — он прищурился.
Потрясающее нахальство лорда Бира настолько отличалось от общепринятого поведения благородного человека с посторонней леди, что, как ни странно, быстро перестало изумлять, казалось теперь чем-то очевидным и даже обыденным. Как будто лорд Бир имел на всё это совершенно исключительное право. А услужливая память напомнила, как они уже спали вместе, сплетясь в объятиях.
Как сон. Легкое безумие, которое продолжалось.
Хорошо всё-таки, что она надела пояс! Для безумцев самое то.
— Куда вы позволите мне сесть? — поинтересовался Конрад. — Как видите, сидеть на вашей кровати я не осмелился.
— Ценю вашу деликатность, — похвалила Иларис, — но ничего, я позволяю. Можете даже прилечь. Вон с того, другого края.
Безумие так безумие. Но она ощущала это как озорство, не более.
— Позволяете, миледи? — уточнил Конрад и взглянул на неё так, словно теперь и сам сомневался в уместности подобного.
— Позволяю-позволяю. Чего там, разве мы чужие? Я ведь уже спала в вашей постели, так что всё честно.
— Ах да. Точно.
Он обошёл кровать и прилёг на самого края, не сводя глаз с Иларис.
— Да-да, устраивайтесь удобнее. Ах, чуть не забыла! — она поощрительно улыбнулась и вынула из шкатулки на столе заранее приготовленный туго набитый кошелёк. — Это пятьдесят золотых, милорд. Я настолько не сомневаюсь в вашем успехе, что — вот, оставлю его тут. Как только вы гм… сделаете, что обещали — это ваше.
Взгляд Бира изменился, похолодел, хотя лорд продолжал улыбаться.
— На месте Эстона Шалля я бы…
— Даже не думайте представлять себя на его месте, — отрезала Иларис.
— Хорошо, — согласился он с легкой усмешкой. — Вы правы, конечно. Моё место теперь куда лучше. Но леди, я умоляю о подсказке. Как снять ваш пояс?
— Никаких подсказок, лорд Конрад, — сказала она. — Но я с нетерпением жду от вас действий и желаю удачи.
После чего она задвинула запор на двери, подошла к кровати, и как была, в простом домашнем платье, прилегла на свой край. Предложила:
— Вы хотели поговорить. Расскажете немного о себе?
— Вам доставляет удовольствие дразнить и мучить меня? — вздохнул он.
— Доставляет, не буду спорить, –признала она сразу. — Имей вы планы на мою сестру, я бы и не посмотрела в ваше сторону. Но вы, очевидно, приехали, чтобы не скучно провести время. И соблазнять меня — ваша идея. Я всего лишь включилась в игру и дополнила правила. Разве у меня нет такого права?
Он бы мог сказать, что именно так — права у неё нет. Они видели в ней приз, а не равноценного участника. Какие права у приза? Но эта женщина призом не стала, и с этим ему ничего не поделать.
— У меня больше нет необходимости быть с мужчиной из чувства долга, — пояснила она. — Нет и не будет, лорд Конрад. Только какая-то иная причина.
Он всё же поколебался, перед тем как спросить:
— С Шаллем вы были из чувства долга?
Чужие семейные дела всегда запретны. Но он не сдержался.
— Разумеется, — признала она даже с легким удивлением, — он был моим мужем.
— Вам не нравилось, — утверждение, не вопрос.
— Нравилось, — не согласилась она, — это правда. Он был… весьма искусен.
— Гм…
Это ему не понравилось. Хотя насчёт мастерства её супруга он мог не сомневаться, был наслышан.
— Мы больше не будем говорить об Эстоне Шалле, — это она сказала непререкаемо. — Так расскажите же о себе. Что вы любили, когда были ребенком?
— Сбежать из замка к бабке в деревню. Отец не позволял. Я говорил, что моя мать была прачкой, она умерла, когда мне было два года. Отец приказал растить меня в замке, учить и воспитывать так же, как братьев. До определенного предела так же, конечно. О том, что я бастард, забыть было сложно. Мне хотелось свободы, и я убегал. Однажды простудился и чуть не умер, бабушка спасла меня силой своего Источника. Она умела лечить не только знахарством, но и силой, хотя считается, что дело Хозяйки — только хранить. Я тогда не понимал, почему отец её не то чтобы боялся, но уважал. Вам было бы интересно поговорить с ней.
— Она рассказала бы про Источник?
— Именно. Вам ведь ничего не объясняли и не собираются? А обо мне… Да что в моей жизни интересного, моя леди? Ровным счетом ничего. Кстати, это ведь правда, что вы с детства знакомы с королём? — перевел он разговор, вспомнив, что наболтала красотка леди Аурелла.
Вот про это ему было интересно. Она опять рассердится? Хотя на этот раз вопрос звучал иначе.
— Да, Рейнин был сыном наших соседей, — и бровью и повела Иларис. — А когда тётушка Милд забрала меня к себе… В том замке было много детей. Мы играли вместе. Потом Рейнина отдали в пажи какому-то дальнему родственнику. Но он часто приезжал. Он учил меня играть в шахматы и в шашки, иногда поддавался. Я умею играть в кости и метать ножи. Мы ездили верхом. О, это было прекрасное время.
— Эта тётушка Милд…
— Она не родственница, но заменила мне маму, -- Иларис улыбнулась. -- Они были знакомы в юности. Их обеих выдали замуж в дальние земли, по желанию прежнего короля — как знак немилости их родителям. Поэтому она меня и пожалела, наверное. Я была сирота и никому не нужна, даже слуги забывали о моём существовании. К счастью, отец на это согласился, и я была вполне счастлива. Меня не тянуло домой.
— Понятно. Как тут не влюбиться в красавца Рейнина? — вот же, снова он не удержался.
— Нет. Но мы были официально помолвлены какое-то время. Так решили родственники. Потом опять вмешался король Айдарин, и меня выдали на Эстона Шалля. И король с дядей выплатили мне приданое. Это, говорили, был великолепный брак. Вот и всё, ничего больше.