Участок Бэронов лежал на склоне холма в полумиле к юго-западу. Там были похоронены его отец, мать и жена, а также тетя Люсиль, жена Титуса Фэрчайлда.
Площадку окружала невысокая изгородь, вокруг четырех могильных плит росли цветы; новую могилу уже вырыли и могильщики расстилали вокруг неё на свежевскопанной земле ковер искусственной травы. Большую груду песка и глины позади скрывала открытая спереди палатка, так что ничто не раздражало глаз. На деревьях пели птицы. Солнце уже село, и с запада надвигалась грозная стена мрака. День был очень жарким и душным, и явно собиралась гроза. Небо затянули тяжелые серые облака.
Макки, Пирсон и ещё двое детективов прибыли на место за пять минут до того, как начал звонить колокол на воротах. Вскоре появился медленно движущийся катафалк, его лошади то и дело переходили на шаг. Позади катафалка двигались три машины. В первой сидели Бэрон и Найрн Инглиш, во второй — Фанни и Артур Инглиши, в третьей — Джордан Фэрчайлд, Джоан Карлайл и секретарша.
Все по очереди вышли из машин, медленно пересекли лужайку и заняли места слева от могилы, направляемые большим солидным мужчиной с торжественным яйцеобразным лицом и густыми бровями, одетым в черную визитку, черные брюки, в белых перчатках и с цилиндром на голове.
На рукаве у Хью Бэрона не было траурной ленты. Он выглядел одиноким и измученным, каким-то съежившимся под серым дождевиком, надетым поверх легкого серого костюма. На Найрн Инглиш, стоявшей рядом с ним у изголовья могилы, был темный синий костюм и надвинутая на глаза маленькая голубая шляпка. В кроне деревьев мелькнула какая-то маленькая красная птичка. Фанни Инглиш в черном с головы до ног неодобрительно покосилась на красную птичку и встала рядом с девушкой. Широкая траурная лента Артура Инглиша эффектно украшала рукав его почти черного костюма. Новый черный костюм Джордана Фэрчайлда очень ему шел. Он потрясающе красиво смотрелся в синевато-багровом зареве молний, когда шел рядом с Джоан Карлайл и секретаршей. Они обе были в черном, но не в траурных платьях. Джордан остановился в ногах могилы.
Гроб в металлическом ящике был снят с катафалка, подхвачен гробовщиками и осторожно опущен на груду земли, скрытую зеленым ковриком. Никто не сказал ни слова. Еще днем в похоронном бюро провели короткую заупокойную службу.
Похоронных дел мастер выступил вперед, прижав руками к груди свою шляпу, и торжественным голосом начал читать молитву. Ветер вздыхал, шевеля листьями. Громко пела малиновка, и слева и справа доносились красивые музыкальные трели. Никаких других звуков слышно не было.
Закончил, церемонимейстер бросил несколько пригоршней земли серебряной лопаточкой из серебряной корзины на крышку гроба, дал знак и отступил назад. Гроб пошел вниз. Цветов на нем не было. Джордан Фэрчайлд повернул голову и осмотрелся, Позади него на могиле Люсиль Фэрчайлд расцвели тюльпаны.
Со сдавленным рыданием Фэрчайлд повернулся, подбежал к ним, набрал полную охапку прекрасных цветов, вернулся к могиле Барбары и бросил их на гроб, который уже опустился на фут ниже поверхности земли. Потом закрыл лицо руками. Джоан Карлайл взяла его руку в свои, Норма Дрейк придвинулась ближе…
На лице Хью Бэрона ничто не дрогнуло. Он смотрел прямо перед собой на цветущий куст возле надгробья своей матери. Владелец похоронного бюро шагнул вперед и тронул его за рукав. Церемония кончилась, пора было разъезжаться. Фэрчайлд, поддерживаемый секретаршей и бывшей женой, уже уходил. То же самое сделали и Инглиши. Фанни Инглиш судорожно всхлипывала, муж пытался её успокоить.
И тут Бэрон упал, как подкошенный.
Только благодаря расторопности владельца похоронного бюро и подоспевшей Найрн, схватившей его за плечо, он не рухнул в могилу на гроб своей дочери.
Поднялась суматоха, остальные остановились, Фанни Инглиш пронзительно вскрикнула. Ее крик разбудил эхо в окружающих деревьях. Владелец похоронного бюро недовольно оглянулся — такое поведение ему явно казалось неприличным. Все столпились возле Бэрона, поддерживаемого шотландцем. Он не потерял сознания, глаза его были открыты, и срывающимся голосом он заговорил:
— Со мной… все в порядке. Ничего. Сейчас станет лучше.
Но это усилие исчерпало его силы, и Макки, владельцу похоронного бюро и детективу пришлось перенести его и устроить на заднем сидении автомашины. Губы его посинели, он едва дышал.
Остальные участники похорон неподвижно стояли в стороне. Лица их на фоне темнеющего неба были почти неразличимы. На западе полыхали молнии и гремел гром.
Бэрон пошарил в кармане.
— Лекарство, — прошептал он.
Шотландец нашел маленькую бутылочку и открыл её. Она была наполнена маленькими белыми таблетками, похожими на аспирин, но это был не аспирин. На бутылочке был приклеен рецепт. Макки попытался прочесть его, но не смог. Он немного поколебался, но внешне все выглядело нормально, а Бэрон срочно нуждался в лекарстве. Он не был похож на человека, собирающегося покончить жизнь самоубийством на могиле своей дочери. Решительно это было не в его духе. Он слишком владел собой, был слишком благоразумен и отношения между ними не давали оснований для этого.
Макки решительно отбросил охватившие его было опасения, достал одну таблетку и дал её Бэрону, а чтобы запить, протянул изящную серебряную фляжку, поданную владельцем похоронного бюро. Через минуту лекарство начало действовать. Шотландец отодвинулся, выпрямился, оглядел присутствующих — и замер. Найрн Инглиш не было видно. Когда они несли Бэрона к машине, она была прямо позади него. А теперь исчезла.
Ну-ну. Все случилось очень просто. Она воспользовалась суматохой и исчезла.
Со всех сторон их окружали могильные плиты, обелиски и скорбящие ангелы. Буря уже придвинулась вплотную. Но неожиданно его лицо просветлело. Если исчезла Найрн, то исчез и Пирсон. Отличный работник. Десять к одному, что она попытается встретиться или как-то связаться с Монтаном.
Затевать преследование казалось совершенно безнадежным. Холм спускался на три стороны. Десяти секунд было вполне достаточно, чтобы фигура беглеца исчезла в темноте среди кустов, деревьев и могильных камней самых разных форм и размеров.
Макки сказал Бэрону, уже почти пришедшему в себя и беспокойно вглядывавшемуся в темноту, что Найрн Инглиш решила пройтись пешком, и когда три автомашины тронулись, сел в свой «кадиллак» и поехал в ближайший полицейский участок дожидаться новостей от Пирсона.
Глава 21
Капитан Пирсон был прекрасным полицейским офицером. Возможный недостаток сообразительности он восполнял храбростью, тщательностью и упорством. Именно это качество и позволило ему продолжать присматривать за Найрн Инглиш, когда Хью Бэрону стало плохо. Как слон, он никогда ничего не забывал. У них уже были неприятности с этой девушкой. Похоже, она готова была в любой момент от них избавиться. Что же касается его, он испытал истинное удовольствие, когда она попыталась это сделать.
Среди возникшего переполоха он заметил, как она скользнула мимо открытой палатки над незасыпанной могилой Барбары Бэрон. Инспектор был не виден за группой людей, столпившихся возле открытых дверец машины Бэрона. Капитан не стал терять драгоценные секунды, чтобы с ним связаться, а просто побежал вокруг палатки, следуя за убегающей девушкой.
В странную игру играли Пирсон и Найрн Инглиш на большом пустынном кладбище, под раскаты грозы, при все густевшей темноте. Вот вы меня видите, а теперь нет. За первые три-четыре минуты они намного удалились от участка Бэрона. Девушка стремилась на восток, а спуск в ту сторону был довольно крут. То тут, то там между бесконечными могильными плитами, мраморными и гранитными надгробьями мелькала стройная темная фигурка, и капитан настойчиво топал следом за ней.
У неё не могло возникнуть никаких сомнений, что её преследуют. Пирсон производил столько же шума, как целая армия. А между ударами грома и длинными раскатами, уносившимися за горизонт, до того, как дождь ещё не усилился, тишина была глубокой и жуткой, буквально осязаемой, словно мертвые, беспомощно лежащие у них под ногами, посылали волны враждебности тем, кто тщетно суетился наверху.
Пирсону никогда в жизни не приходилось видеть такого количества ангелов, ангелов с арфами, ангелов с мечами и без них, с покрытой и непокрытой головой, одиноких и собравшихся целыми группами. Гонка начала сказываться. Он весил двести восемнадцать фунтов и ему было уже почти сорок; Найрн Инглиш было двадцать три года, весила она сто пятнадцать фунтов и явно знала дорогу: здесь же был похоронен её отец. Если бы она не слишком перемудрила, её стало бы просто невозможно поймать. А так её собственное хитроумие её и подвело. Но до этого произошло несколько неприятных инцидентов.
Огибая какой-то греческий храм, Пирсон кувырком полетел в открытую могилу, приготовленную на завтра. К счастью, могила осталась недокопанной, и ему удалось выбраться, вытащив полтонны грязи на ногах и на одежде.
К этому происшествию капитан отнеся добродушно, тогда как другой инцидент оказался более серьезным. Он схватил не ту женщину. Обогнув большую урну на двойной могиле, он практически наткнулся на горько рыдавшую склоненную темную фигуру, и только когда крепко схватил её и попытался поставить на ноги, то обнаружил, что перед ним пожилая седая женщина, рванувшаяся прочь с диким криком, словно он был воплощением самого дьявола.
С трудом переведя дыхание и извинившись, Пирсон помчался дальше. Девушка была где-то впереди в северо-восточном углу кладбища. Он внимательно осмотрел склон холма и участок кладбища к югу.
Девушка исчезла из виду.
Сверкнула молния, раздался удар грома. Он напряженно вглядывался. Кажется, что-то темное шевелится возле белой мраморной арки?
Пирсон осторожно продвинулся вперед.
Да, она была там, на участке, окруженном высокой изгородью из мирта. Она стояла к нему спиной, и видел он над изгородью только голову и одно плечо. Но он узнал её шляпку. Снова сверкнула молния и осветила высунувшуюся этот момент из листвы красную птичку. Найрн, видимо, думала, что будет здесь в безопасности.