Ширина прохода едва ли превосходила локоть: даже Эсме протиснулась бы лишь боком, а уж крылья Джа-Джинни в нем ни за что бы не поместились. «Стой здесь», — сказал он целительнице, а сам, отойдя на несколько шагов назад, попытался взлететь.
Не вышло.
Мощные крылья не приносили ни малейшей пользы там, где не было возвышенности, с которой он мог быспрыгнуть. Поднялся ветер — только и всего. В сердцах помянув кракена, Джа-Джинни собрался предпринять вторую попытку, и тут целительница негромко спроси его:
— Почему ты взлетаешь, как человек?
Разве птицы ходят на двух ногах, держа спину прямо? Разве люди могут летать?
Но он не человек и не птица, он — нечто среднее. Джа-Джинни даже не успел обидеться, как внезапное прозрение озарило его, словно вспышка молнии. Он вспомнил, как взлетали чайки с палубы «Невесты ветра, а потом закрыл глаза и представил себя чайкой.
Миг спустя он был в воздухе.
На соседней улице, темной и грязной, он не стал сразу садиться, а пролетел над головами людей, обступивших скорчившуюся на мостовой фигурку. Их было четверо — рослые, широкоплечие, в плащах с капюшонами. «Что я делаю?» — вдруг подумал Джа-Джинни, словно проснувшись. У него не было оружия, а намерения этой странной компании определенно не были мирными. Ждать помощи от «Невесты ветра»? Если он не опустится на землю, им его не достать — а до тех пор фрегат будет дремать у причала, как младенец, и даже если проснется, от этого ничего не изменится: Крейн бродит неизвестно где, Эсме стоит неподалеку… а Эрдан вряд ли сумеет распознать грезы корабля, если опасность не будет угрожать члену команды.
Он пристроился на плоской крыше одного из домов и оттуда небрежно спросил:
— Эй, а четверо на одного — не маловато ли? Вдруг он вас одной левой к Великому шторму отправит?
Один из людей в черном поднял голову. «Главный?..»
— Тебе какое дело, крылан? Лети своей дорогой и не…
— Своей дорогой, говоришь? — перебил Джа-Джинни. — Но она закончилась здесь. Ты ведь знаешь, кто я и откуда?
— Еще бы! — незнакомец рассмеялся. — Ты друг вспыльчивого капитана Крейна, известного поборника справедливости. Я знаю даже больше, чем ты думаешь.
Джа-Джинни слетел с крыши и опустился рядом с человеком, по-прежнему лежавшим ничком на земле. Лишь хриплое дыхание говорило о том, что он еще не умер от страха.
— Ну, раз так, — сказал крылан, — то вам пора убираться отсюда. Полагаю, капитан Крейн уже заметил, что я не появился на борту в назначенное время.
— Думаешь, он успеет сюда добраться? — зловеще поинтересовался один из людей в черном, и Джа-Джинни с трудом сдержал улыбку. Как все-таки хорошо, что Кристобаль скрывает от команды свои затянувшиеся прогулки…
— Хотите попробовать? — спросил он, обращаясь к главарю. — Что ж, воля ваша.
Пробовать они не стали, а растворились в темноте, сохраняя зловещее молчание. А когда человек на мостовой поднял голову, Джа-Джинни сначала услышал звяканье колокольчиков и лишь потом увидел бледное от страха лицо Лейлы, музыкантши из трактира.
«Вот это встреча…»
Девушка затравленно огляделась; в удачное избавление от преследователей, кем бы они ни были, она не верила.
— Опять ночь, опять люди в черном, — заметил Джа-Джинни. — Где-то я это уже слышал…
— Ты глупец! — Эсме возникла из темноты и едва не набросилась на него с кулаками. — Разве можно так рисковать? Их было четверо!
— Да, а я один, — беззаботно отозвался крылан. Приключение закончилось благополучно, и он ощутил внезапный прилив сил. — Эсме, упади хоть волос с моей головы или перо — из крыла, сюда бы тотчас примчались ребята с «Невесты». Как я когда-то прилетел на помощь Кристобалю… эй, ты куда?
Пока они с целительницей пререкались, Лейла тихонько подобрала свой мешок, с трудом поднялась, опираясь на гитару, и теперь уходила, хромая. Двигалась она медленно, и крылану не составило труда догнать беглянку.
— Кажется, ты меня поблагодарила за чудесное спасение? — сказал он шутливо. — Я что-то не расслышал…
— Десять тысяч лучезарных улыбок дарую моему спасителю, — хмуро ответила девушка, продолжая идти. — Я сочиню балладу об этой ночи и буду петь ее во всех тавернах Окраинных колоний: удобно устроившись на крыше, крылан спасает певицу, обстреливая ее обидчиков колкими остротами… блистая неподражаемым чувством юмора…
— Очень мило! — воскликнул Джа-Джинни. — Вижу, ты торопишься и даже не хочешь подумать об одной важной вещи.
— О какой же? — спросила Лейла, и Джа-Джинни почувствовал: ее равнодушие было напускным.
— Ну, хотя бы о том, что неразговорчивые ребята могут поджидать тебя за следующим поворотом.
Девушка резко остановилась, гитарные струны жалобно тренькнули.
— Да, — сказала она с тоскливой обреченностью. — И что же, мне теперь надо нанимать телохранителя?
— Ну, это тебе решать. Можно обойтись и более простыми методами — хотя бы не гулять в темноте по безлюдным улицам. А на эту ночь я готов предложить свои услуги. — Джа-Джинни осекся: он совсем позабыл про Эсме, которая валилась с ног от усталости. Но целительница в очередной раз удивила крылана.
— Я составлю вам компанию, — заявила она весело и бодро. — Надеюсь, идти не очень далеко?
— Как сказать… — пробормотала Лейла. Музыкантша колебалась, но в конце концов страх победил. — Пойдемте. Я живу в доме Ворона.
Единственный магус на острове — Ворон-алхимик.
— Алхимика? — тупо переспросил Джа-Джинни и получил в ответ заслуженную язвительную усмешку.
— Да, о светоч мудрости. Ворон был столь добр, что приютил меня. Так мы идем или нет? — Лейла покачнулась, и крылан заметил нечто ранее ускользнувшее от его внимания — темное пятно на рукаве.
— Ты ранена! — воскликнула Эсме. — Позволь, я…
Лейла резко отдернула руку, и в ее взгляде проскользнуло что-то угрожающее. Джа-Джинни растерялся: он был рад, что Эсме не пришлось опять тратить силы, но кровь на рукаве музыкантши тоже не предвещала ничего хорошего… к тому же ее странное поведение весьма его удивило.
— Пойдемте, — тихо повторила Лейла и двинулась вперед, не дожидаясь своих непрошеных телохранителей.
Недолгий путь они проделали в тишине. «Ну и компания! — подумал Джа-Джинни с мрачным весельем. — Все трое еле-еле плетемся…» Крылану хотелось взлететь — ходок из него был никудышный, — но оставлять девушек без присмотра не следовало: хотя он был уверен, что люди в черном нынче ночью точно не покажутся, в темноте вполне могли бродить другие искатели развлечений.
Луна вышла из-за туч как раз в тот момент, когда они подошли к дому Ворона: он стоял на отшибе, посреди небольшой рощицы, и казался заброшенным. Такие жилища — их частенько называли башнями, хотя на самом деле это были совершенно обычные дома, — были почти в каждом городе: их строили в отдалении, потому что эксперименты алхимиков нередко бывали опасны не только для их собственных жизней. Репутация Воронов не была секретом для Джа-Джинни: о многом он узнал сам в юности, да к тому же Кристобаль оказался на редкость осведомлен о жизни этих высокомерных и замкнутых ученых… знать бы откуда. Джа-Джинни подозревал, что капитану приходилось какое-то время жить в подобной башне, но сам Крейн ничего не сделал, чтобы подтвердить или опровергнуть эти догадки.
— Зловещее место, — пробормотала Эсме, невольно отступив на шаг назад, и Джа-Джинни вдруг подумал, что как раз в Тейравене башни алхимика он не заметил. Собственно, а был ли там вообще алхимик? Об этом следовало расспросить целительницу, но попозже.
Сейчас его мысли занимал Ворон.
— Ну, благодарю вас за помощь, — с фальшивой улыбкой провозгласила музыкантша. — Жаль, не могу пригласить в дом — хозяин этого не любит, да и поздно уже…
«…так что вам пора убираться восвояси», — закончил про себя крылан и хмыкнул. Он не для того хромал через полгорода, чтобы так запросто уйти.
— Милая моя, — сказал он душевным тоном. — Хоть я не особо рисковал, спасая твою драгоценную шкуру, все-таки правила честной игры позволяют мне рассчитывать на какое-нибудь возмещение.
Лейла нахмурилась.
— Ты пират или бард? Изъясняйся понятнее.
— Охотно. Раз уж я тебе помог, то прошу об ответной услуге. Ты ведь сейчас постучишь в дверь? Да. Так вот, дай мне возможность сказать Ворону всего два слова… и я уйду. Если, конечно, он не захочет со мной побеседовать, но это уже будет касаться только нас двоих.
Музыкантша призадумалась. Она стояла с гитарой в одной руке и дорожным мешком — в другой, кусала губы и морщила лоб. Джа-Джинни прибавил:
— Я безоружен и не причиню ему вреда.
— Вред? — Лейла усмехнулась. — Ты?! Уж скорее он превратит тебя в ворону. Хорошо, я попробую. Стой, где стоишь.
Она постучала; это был условный стук со сложным ритмом, который Джа-Джинни не сумел бы повторить даже при очень большом желании. За дверью почти сразу раздались шаги, а в маленьком оконце мелькнул огонек — как будто Ворон не спал, а ждал возвращения своей непутевой гостьи. Но мысли о том, кем на самом деле приходились друг другу алхимик и музыкантша, Джа-Джинни тоже отложил на потом.
— Это я, — сказала Лейла, нетерпеливо постукивая ногой. — Со мной гости…
Когда крылан решил, что алхимик вознамерился оставить их всех троих снаружи, дверь скрипнула и приоткрылась, но ровно настолько, чтобы Лейла сумела змеей проскользнуть внутрь, бросив вещи на землю. Послышались приглушенные голоса — они спорили, потом отчетливо раздался возглас музыкантши: «Я ему обязана жизнью!» Спустя короткую вечность дверь отворилась, и сердце Джа-Джинни забилось чаще.
На пороге стоял высокий худой человек в темном мешковатом одеянии. Лампа в руке хозяина дома бросала дрожащие отблески на его лицо, но даже при таком свете был виден безобразный шрам на правой щеке. Длинные волосы алхимика были совершенно седыми. Крылан даже рта открыть не успел. — Входи, раз пришел, — проговорил Ворон хриплым голосом и, чуть помедлив, добавил: —