— Пойдем!
По пути к докам Эсме вдруг спросила:
— Джа-Джинни, как давно ты попал на фрегат?
— Хм… где-то девять лет назад. А что?
— Да так… — Она вздохнула. — Значит, ты не был знаком с Велином?
— Нет, мы с Кристобалем встретились уже после того, как Велин оставил «Невесту». Э-э… как-то с трудом верится, что он не рассказывал тебе ничего о своем прошлом.
— Но так и было… — Эсме растерянно пожала плечами. — Он меня учил целительству и остальным наукам — по книгам, но в основном по памяти. О жизни до Тейравена мы не говорили… — Она умолкла.
Крылан покачал головой.
— Тебе понадобится много времени, чтобы привыкнуть ко всему.
«…и ты будешь неприятно удивлена в итоге».
— А куда мне торопиться? — сказала Эсме и улыбнулась.
Они шли по узкой улочке, разглядывая вывески лавок и мастерских, которых в Лейстесе было предостаточно.
— Ой, смотри!
Восклицание Эсме относилось к толпе на пристани: возле лодочных загонов человек пятьдесят шумно спорили и размахивали руками. «Что-то мне не нравятся эти люди», — пробормотала девушка, но крылан уже и сам разглядел их хмурые лица. Что-то случилось? Возможно, «Невеста ветра» не имеет к этому никакого отношения, иначе они бы уже почувствовали зов корабля. Тем не менее слишком уж часто собравшиеся посматривали в ту сторону, где слегка покачивались в осушенном до половины доке мачты «Невесты». Крылан ощутил, как дурные предчувствия гонят прочь его хорошее настроение, и не удивился, увидев в толпе Умберто и нескольких матросов в зеленых куртках. Он сжал ладонь Эсме, и они вступили в море недоверия и подозрительности.
— Привет, Умберто! — сказал Джа-Джинни весело и беззаботно. — Что-то случилось?
Тотчас поблизости обнаружился невысокий полноватый человек; его рыжие волосы свисали неопрятными сосульками, а невыразительные водянистые глаза отчего-то напомнили Джа-Джинни медуз, которых прибоем выбрасывает на берег перед штормом.
— Случилось?! — завопил незнакомец. Крылан только сейчас заметил у него на виске потеки запекшейся крови. — Меня обокрали! — Дальше хлынул поток невнятных угроз: толстячок то подпрыгивал и сокрушенно хлопал себя по щекам, то принимался грозить кому-то грязным кулаком. Крылан принюхался: от странного человека пахло рыбой и фрегатами… но больше рыбой. Причем тухлой.
Он посмотрел на Умберто, ожидая объяснений.
— Это Свен, лодочный смотритель, — хмуро начал помощник капитана. — Ночью кто-то сломал загон, и пятнадцать лодок исчезли.
Крылан присвистнул. Пятнадцать лодок! Неудивительно, что смотритель не в себе: если пропажу не удастся обнаружить, он будет разорен… да что там, бедолагу просто разорвут на части те, кто поручил ему присматривать за своими питомцами. Каждая из лодок в ближайшем будущем могла перевоплотиться в небольшой корабль, а какой-то суждено было стать фрегатами; даже самая хилая лодка стоила очень дорого, а тут — пятнадцать штук…
— А мы-то при чем? — спросил Джа-Джинни, и смотритель схватил его за плечо.
— При чем? — Свен вращал глазами — наверное, ему казалось, что это выглядит угрожающе. — Да при том, что ночью вышел я глянуть, кто у загонов шумит, — а там какие-то ребята, и куртки у них… — Смотритель обвел людей взглядом и последнее слово произнес с трепетом, будто актер на подмостках: — …зеленые!
Стало очень тихо. Собравшиеся уже не раз слышали это обвинение, но теперь оно было брошено в лицо самому Джа-Джинни — и каждый хотел посмотреть, что из этого получится.
«Где мои ножи?..»
Резким движением крылан сбросил чужую руку со своего плеча, как бы случайно задержав у лица Свена когтистую ладонь, а потом повернулся к Умберто. Вид у помощника капитана был суровый, но Джа-Джинни прекрасно понимал, что Умберто в полной растерянности.
Если бы сейчас они были не живыми людьми, а марионетками в руках кукловода или уличными артистами, исполняющими роли в какой-нибудь популярной пьеске, то по всем законам жанра должен был появиться капитан Крейн и разрешить спор, защитить свою команду. Но это была не пьеса, а жизнь, и капитан бродил где-то очень далеко как раз в тот момент, когда был нужен…
— Когда, говоришь, ты вышел погулять? Ночью? — спросил крылан с заинтересованным видом.
— Да! — выкрикнул смотритель, опасливо поглядывая на когти своего собеседника. На лице его читалось разочарование: Умберто был куда лучшей жертвой, чем Джа-Джинни. — Ночь была… темно… гляжу — а там они! Шастают…
— Ты их увидел — и что, закричал? — продолжал выспрашивать Джа-Джинни.
— Ага… а они меня — по башке!
— Да ну? — Крылан усмехнулся. — Все разом на твой плотик перепрыгнули?
— Не-а… — Свен, поморщившись, притронулся к ране, скрытой под волосами. — Кто-то камень бросил… из пращи…
— То есть ты стоял вон там… — Джа-Джинни махнул рукой в ту сторону, где прямо на воде располагалась плавучая хижина смотрителя. — А они — вот здесь, где мы сейчас стоим? И ночь была темная?
Смотритель кивнул, озадаченный такими странными вопросами. «Затоптали все следы, если они вообще были», — досадливо подумал Джа-Джинни, а вслух сказал, уже не скрывая иронии:
— Ну и зрение у тебя! Рассмотреть в темноте, что куртки зеленые, — ну, я бы не смог, честное слово. Ты, видать, ночью черную кошку от серой отличить сумеешь? Завидую…
Свен оторопел. Джа-Джинни, молчаливо наблюдая за собравшимися, усмехнулся: постепенно его мысль стала понятна всем. Смотритель и впрямь мог заметить какие-то тени, копошащиеся возле загонов, — но не более того. Хотя сам крылан считал, что Свен сразу получил по голове и вообще ничего не видел…
— Спасибо! — шепнул Умберто. — Я бы не сумел выпутаться из этой истории.
— Мы и не выпутались! — таким же шепотом ответил крылан, продолжая улыбаться. — Я просто их отвлек… но ненадолго. Сколько наших было на берегу этой ночью?
— Человек десять, считая нас с тобой. — Умберто нахмурился. — Не нравится мне это. В Лейстесе всегда можно было отдохнуть спокойно, а теперь… Где капитан? Боюсь, понадобится его помощь.
Прежде чем ответить, Джа-Джинни огляделся: толпа постепенно расходилась, люди посмеивались и больше не обращали внимания на Свена, который бегал от одного человека к другому — хватал за руки, что-то бормотал.
— Капитан скоро не появится. Нам придется справиться с неприятностями самим.
— Я что-то не пойму, — впервые подала голос Эсме. — Отчего ты считаешь, что у этой истории будет продолжение? Они ведь тебе поверили…
Крылан вздохнул.
— До тех пор, пока до них не дойдет, что это вовсе не чья-то дурацкая шутка и лодки в самом деле пропали. Пираты способны на всякое, но до недавнего времени в Лейстесе никто и никогда не отважился бы на столь наглое ограбление. Те, кто проводит большую часть жизни в сражениях, ценят покой превыше золота и драгоценных камней… и чужих лодок.
— Но почему он попытался все свалить на нас? — Целительница недоверчиво покачала головой. — Как-то все слишком странно выглядит.
— Вот и я о том же, — ответил Джа-Джинни с невеселой усмешкой. — Умберто, глянь-ка на загоны. Что ты видишь?
Помощник капитана медленно подошел к краю пирса, постоял там недолго, потом вернулся.
— Похоже, они пробиты в нескольких местах… хм… — Он внезапно просветлел. — Послушай, а доски-то наружу торчат! Как будто изнутри ломали!
— Это уже кое-что, — пробурчал крылан. — Ладно. Пожалуй, мы все-таки дождемся капитана.
Обеспокоенная Эсме вздохнула с облегчением. Умберто тотчас принялся рассказывать ей какую-то забавную историю, а крылан стоял рядом, продолжая разглядывать сломанные загородки. Умберто был прав: обломки досок торчали наружу, а это могло означать лишь одно — чтобы сломать загоны, кто-то бился в стены изнутри. Но лодки подняли бы страшный шум, проникни в загон кто-то чужой. С другой стороны, смотритель ведь почему-то вышел из хижины, значит…
Джа-Джинни поискал взглядом Свена, но безуспешно — не иначе, тот уже отправился заливать горе в какой-нибудь из портовых таверн, сопровождаемый сердобольными приятелями.
— Проводи Эсме на борт, — сказал крылан. — Она хочет забрать своего зверя.
Умберто не надо было просить дважды. Наблюдая за удаляющейся парочкой — Умберто галантно держал Эсме под руку, она смеялась его шуткам, — Джа-Джинни вдруг почувствовал легкую досаду.
А потом он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд и обернулся.
— Ты сегодня без гитары?
— Сегодня я отдыхаю. — Лейла взмахнула правой рукой: под тонкой тканью блузы виднелась плотная повязка от запястья до локтя. — Да и завтра, наверное, тоже.
Крылан покачал головой.
— По мне, так это глупо — не воспользоваться помощью целителя, когда тот сам ее предлагает, да еще бесплатно.
— Ой ли? — девушка лукаво улыбнулась. — Ты и впрямь так думаешь?
«Три тысячи кракенов!» Джа-Джинни покраснел и отвернулся. До сих пор столь легко читать его мысли удавалось лишь Кристобалю и Джайне, но первый был его капитаном, а вторая поклялась молчать. Эсме мыслей не читала, но зато проникла в сны. А кто такая эта девчонка?
Последовавшие слова Лейлы его успокоили.
— У всех есть тайны, — сказала девушка. — Те, у кого их много, носят невидимое клеймо, которое могут разглядеть только барды. Я смотрю на тебя и вижу… человека, который много пережил и отгородился от остальных высоким забором, лишенным ворот, — через такой не всякая птица перелетит. Вот я и подумала, что целителя в свою душу ты вряд ли пустишь — предпочтешь немного пострадать, лишь бы не делиться секретами.
— Ну, если от этого будет зависеть жизнь… — начал крылан и умолк. Он даже самому себе не хотел признаваться, что музыкантша права.
— От царапины еще никто не умирал, — небрежно отозвалась Лейла. — К тому же давно хотела устроить себе несколько дней отдыха, да как-то повода не было.
— А-а…
Разговора не получалось. Джа-Джинни смотрел вдаль, исподволь разглядывая Лейлу: что-то несуразное, неправильное чудилось крылану в ее фигуре, и горб на спине был здесь ни при чем. Держись она чуть спокойнее, этот недостаток и вовсе не бросался бы в глаза, но Лейла сутулилась, как будто ее пригибал к земле невидимый груз. Дерзкие речи и затравленный взгляд — кто знал, что эти вещи могут уживаться в одном человеке.