дочет любыми способами отнимет у Крейна два артефакта, которые тот разыщет, и — вот тебе раз! — у него окажется готовая штуковина… назовем ее небесным компасом. Он-то и укажет путь к «Утренней звезде». Затраты и потери уменьшены на две трети… в общем, думаю, ты понял…
Длинная речь отняла у Змееныша много сил — он запыхался и теперь дышал тяжело, со свистом, всячески стараясь это скрыть. Джа-Джинни смотрел на него со смешанным ощущением жалости и презрения.
— Он знал, что Крейн пришлет кого-нибудь… по всей вероятности, тебя.
Крылан вздохнул.
— Врешь ты все. Крейн сам об этом не знал до сегодняшнего вечера.
— Слишком… долго! — Внезапно Змееныш вздрогнул всем телом, в его странных глазах появился страх. — Уходите! Уходите сейчас… прошу…
— Мне это не нравится, — шепнул Кузнечик, прячась за спину крылана. — Он странно себя ведет…
— А когда-нибудь было иначе? — отозвался Джа-Джинни. Ему больше не было страшно: Змееныш сам сказал, что в доме никого нет, а раз так — бояться нечего. — Я хочу понять, что происходит.
Змееныш перестал их замечать; его руки и ноги задергались, голова запрокинулась, и он медленно сполз с подоконника. Под платком видно было, как шевелятся губы, и Джа-Джинни наклонился, чтобы его снять, — но почему-то ощутил смутное беспокойство, едва протянув руку. «Падучая? Он болен?..» Джа-Джинни не заметил, что говорит вслух. Змееныш его не услышал, зато услышал юнга:
— Нет, это что-то другое. Я… мне доводилось видеть припадок… это не то…
— Понятно, — вздохнул крылан и собрался встать, как вдруг рука Змееныша взметнулась и схватила его за плечо.
— П-передай Крейну… — с трудом проговорил Змееныш, — пусть он ее бережет…
— Ее? — насторожился крылан. — Кого? «Невесту»?
Змееныш его не слышал.
— Я н-не могу ее увидеть… — шептал он. Его блуждающий взгляд перебегал с лица Джа-Джинни на сундук, стоявший рядом с окном. — Это так… странно. Передай Кристобалю… он должен беречь ее и опасаться того, что в этом сундуке…
И это были последние слова, на которые у Змееныша хватило сил: его глаза закатились, тело судорожно задергалось. Джа-Джинни осторожно опустил Змееныша на пол — для своего небольшого роста тот оказался неожиданно тяжелым.
— Сундук… — хрипло прошептал Кузнечик. — Посмотрим?
Крылан и юнга переглянулись.
До рассвета Джайна не сомкнула глаз. Время тянулось невыносимо медленно, и ей казалось, что прошла целая вечность, пока горизонт на востоке порозовел.
Дети спали. Против собственной воли они тоже принимали участие в том, что происходило сейчас в душе их странного гостя, — и, возможно, если ничего хорошего из этого не выйдет, на них ляжет часть вины.
«Нет, они здесь ни при чем. Виновата только я…»
Она протерла усталые покрасневшие глаза. Кто мог предугадать, что здесь, в забытом всеми богами захолустье, их найдет тот, кто знает о сущности клана Голубя? Рыбаки с побережья и крестьяне из окрестных деревень не догадывались, кто они такие… по крайней мере, Джайне хотелось в это верить. Но она все-таки не могла не заметить, что очень многие соседи избегают даже проходить мимо ее дома. Тех же, кто хоть изредка заходил в гости, и вовсе можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Она покосилась на крылана. Около полуночи он забылся беспокойным сном — то и дело вздрагивал, беззвучно что-то шептал. Джайна чувствовала, как ему тяжело, но ничем не могла помочь: даже если бы каким-то чудом он оказался сейчас далеко от них, начатое остановить невозможно, оставалось лишь ждать. К утру его лицо сильно побледнело, а дыхание сделалось таким легким и незаметным, что Джайна решила — конец…
— Утро, — пробормотал крылан, не открывая глаз. — Боги, как я устал…
Джайна затаила дыхание.
Он с хрустом потянулся, а потом посмотрел на нее. Взгляд бирюзовых глаз был спокойным, но Джайна увидела перемену… только не знала, радоваться ей или огорчаться. Крылан молчал так долго, что она совсем растерялась. Наконец он проговорил совсем другим голосом:
— Я не знаю, надо ли тебя благодарить. Наверное, надо… но это очень тяжело. Те, кто был близок к смерти, говорят, что вся жизнь прошла перед их глазами. — Он замолчал, потом добавил: — Я как будто умер. У меня нет привычки благодарить тех, кто меня убивает.
Крылан поднялся, проковылял к ней через всю комнату — а потом медленно опустился на колени. Он простоял так совсем недолго, но Джайне было этого достаточно: тот жестокий гордец, что был на его месте вчера вечером, ни перед кем и никогда этого бы не сделал.
— Я это делаю в первый и последний раз в жизни, — сказал он, словно прочитав ее мысли. Джайна улыбнулась. — Теперь я понял, почему Капитан-Император даже не попытался заполучить вас в союзники. Жить без совести несравнимо легче. Лучше всего совесть попросту уничтожить…
— Мы выжили, — сказал Робин. Джайна и не заметила, что дети проснулись. — Когда-нибудь мы вернемся.
— Да, — сказал крылан. — Хотелось бы дожить и посмотреть на это.
А потом он улетел.
— …и мы открыли сундук, — проговорил Джа-Джинни и замолчал. Он не мог подобрать слова, чтобы описать вещь, которая там лежала.
— Там было хакке? — подсказал Кристобаль. После сражения с его измученного лица не сходила довольная улыбка: победу он одержал красиво, не выдав своей истинной силы и отстояв доброе имя. Сатто унесли с поля боя, а сам магус отделался несколькими царапинами, которые Эсме излечила очень быстро.
Теперь он и Эсме, сидя в каюте капитана на борту «Невесты ветра», слушали рассказ Джа-Джинни о случившемся в доме Звездочета. Кузнечик тоже был в каюте — он устроился на полу, у самой двери, и молчал.
— Да, хакке… — растерянно ответил крылан. — Но довольно-таки странное. Толще, чем обычное… я бы сказал, раза в два. Длиннее. И, самое главное, — оно было черного цвета.
— Жаль, я не могу на него посмотреть, — Крейн покачал головой. — По описанию трудно понять, что это такое и почему его надо опасаться.
— Меня все-таки больше удивило поведение Змееныша, — сказал Джа-Джинни. — Он как будто превратился совсем в другого человека. И этот припадок…
— Да-да, — пробормотал магус, всецело погрузившись в разглядывание карты, которую он бережно разложил на столе. Крылан вздохнул, сообразив, что капитан его уже не слушает.
— Эсме! — позвал Джа-Джинни, и целительница вздрогнула, очнувшись от каких-то невеселых дум. — Ты говорила, что Змееныш в тот раз стоял очень близко от тебя. Не заметила в его лице ничего необычного?
— Ну, там и лица-то не было видно… — девушка пожала плечами. — Одни глаза…
— Я об этом и говорю. Какого они цвета, помнишь?
— Карие, — растерянно ответила она. — Просто взгляд очень злой, а глаза… обыкновенные.
Джа-Джинни умолк. Ему показалось, что глаза у помощника Звездочета были не карие, а желтые. С вертикальными зрачками. Но он не мог утверждать этого со всей уверенностью…
— А хитер старик! — раздался возглас Крейна. — Уж не знаю, где там спрятана третья часть небесного компаса, но эти две находятся в таких местах, что… — он покачал головой. — В общем, будет весело.
— И ты собираешься туда отправиться? — поинтересовался крылан.
— Есть другие предложения? — хмыкнул магус. — Неужто тебе не хочется отыскать «Утреннюю звезду?»
— Нигде на карте не написано, что целью, на которую укажет компас, будет в самом деле она, — парировал Джа-Джинни. — К тому же, когда мы отыщем две части, останется сущий пустяк — отобрать у Звездочета третью.
— Вот именно! — Крейн восторженно кивнул. — Сущий пустяк. Мне понравилось, как ты это сказал.
— Я же пошутил… — сокрушенно вздохнул крылан, понимая, что сопротивление бесполезно: в разноцветных глазах Крейна уже отражались далекие южные моря. Итак, им суждено вновь отправиться на юг и побывать там, куда не удалось попасть в прошлый раз…
— Выходим утром! — объявил магус. — Я бы отравился прямо сейчас, но Эрдан рассердится. Ты все рассказал?
— Нет, не все, — хмуро ответил Джа-Джинни. Он и впрямь чуть было не забыл еще об одной странности. — Кузнечик, а ты ничего не хочешь рассказать капитану? — Мальчишка сделал удивленные глаза. Крыла добавил: — Или показать?
Крейн поднял брови; юнга покраснел до ушей и вытащил из-за пазухи тонкую тетрадь в кожаном переплете.
— Как ты узнал?.. — прошептал он хрипло. — Я…
— Оконное стекло! — Джа-Джинни усмехнулся. — Превосходного качества, гладкое и блестящее. Пока я разговаривал со Змеенышем, в стекле за его спиной прекрасно отражалось то, как ты… э-э… заимствуешь у Звездочета эту вещь. Зачем, а?
Кузнечик с хмурым видом молчал, кусая губы. Джа-Джинни покосился на капитана: тот листал тетрадь, все больше мрачнея. На «Невесте ветра» за воровство карали сурово, но крылан понимал: после того как магус сам послал их на такое странное задание, порка юнге не грозит. Хотя, конечно, безнаказанным этот поступок не останется.
И внезапно его осенило…
— Кракен меня побери! Но ведь Змееныш видел, что ты делаешь… должен был видеть! И промолчал… но почему?
— Возможно, он хотел, чтобы вы это забрали, — сказал Крейн, и Джа-Джинни поразился тому, как холодно прозвучал его голос. — Ты точно не хочешь мне объяснить, почему взял ее?
— Я прочитал несколько строчек… — пробормотал мальчик. — Мне стало интересно. Такой легенды об Основателях я еще не слышал…
— Правдоподобно, — хмыкнул капитан. — Но неправда. Ты, кажется, забыл — я чувствую ложь. — Юнга от страха сделался меньше ростом. — Лучше молчи, раз не хочешь говорить. Это был глупый и опасный поступок, который может привести к непредсказуемым последствиям. Иди. Это останется у меня… пока что.
Он перевел взгляд на крылана.
— Эсме, Джа-Джинни… вы тоже уходите. Завтра мы выходим в море, и вам надо отдохнуть как следует. Путь предстоит долгий и тяжелый…