Точнее, королева.
— Заступница! — высокая стройная женщина молитвенно сложила руки и возвела глаза к небу. — О-о, я уже думала — все, конец… — Она обратила сияющий взор на матросов, вытащивших ее из воды. — Ребята! Как я рада вас снова видеть! Эрдан! Джа-Джинни!
Крылан камнем упал на палубу и грациозно поклонился гостье, расправив крылья. В ответ женщина изобразила подобие придворного дамского поклона, выглядевшего весьма странно, поскольку она была одета в мужскую одежду — штаны, заправленные в высокие сапоги, кожаный жилет и рубашку, один рукав которой был наполовину оторван, открывая татуировку на плече. Изображение большого паука с мохнатыми лапами было выполнено столь мастерски, что насекомое казалось живым.
— Я тоже рад тебя видеть, Паучок, — сказал Эрдан, и в следующий миг она уже повисла у него на плече и, то и дело сбиваясь на рыдания, принялась рассказывать о том, как рада, что он жив, и как ей все эти годы его не хватало. Мастер-корабел давно отвык от таких бурных чувств и здорово смутился. Собравшиеся на палубе наблюдали за этой сценой со смешанными чувствами: те, кто видел Паучка впервые, не скрывали изумления, а немногие оказавшиеся на «Невесте» еще до южного похода сочувственно посмеивались.
Эрдан облегченно вздохнул, когда она вдоволь наплакалась и, вспомнив про крылана, кинулась к нему на шею. Теперь он мог спокойно рассмотреть ее со стороны: прошедшие годы отнеслись к ней благосклонно, но все-таки перед ним была взрослая женщина, а не девчонка. В волосах, криво обрезанных чуть ниже подбородка, проглядывала седина, между бровями появилась глубокая морщина. Мастер-корабел попытался вспомнить, сколько ей лет, — получилось что-то около сорока.
«Сейчас она заметит, что Кристобаль совсем не изменился. Что-то будет…»
Не забыв ни одного матроса из тех, с кем ей довелось десять лет назад носиться по волнам, гостья наконец-то повернулась к капитану. Крейн все это время стоял неподвижно, наблюдая за встречей старых друзей с совершенно непроницаемым лицом. Теперь же, встретив ее взгляд, он криво улыбнулся и сказал:
— Здравствуй, Камэ.
Паучок кивнула и медленно подошла к магусу. Она была всего-то на полголовы ниже его, но сейчас почему-то казалась маленькой. Увидев, как радостное возбуждение уступает место чему-то другому, Эрдан приготовился к взрыву, но ничего страшного не случилось. Камэ долго смотрела на капитана, а потом произнесла с мрачным удовольствием:
— Надо же, кто-то сумел подпортить твою смазливую физиономию…
Рука Крейна невольно поднялась и коснулась шрама на щеке — он уже превратился в тонкую белую полосу на загорелой коже, но был хорошо виден. Памятка о неудачном визите в Тейравен… или удачном, если вспомнить про Эсме.
«Эсме!»
Мастер-корабел огляделся и увидел целительницу: девушка стояла на юте, рядом с Умберто, и следила за происходящим, чуть склонив голову набок. Ее лицо было бесстрастным… пожалуй, даже слишком.
— И кому досталась эта честь? — поинтересовалась тем временем Камэ.
— Пардусу, — коротко ответил Крейн. Брови Камэ удивленно поднялись; она исподволь взглянула на собственную руку, словно в мыслях сравнив свои ногти и когти зверя.
— Пардусу… — протянула она с ехидной усмешкой. — Что же ты не сжег его, не превратил в уголь? Что же ты не разнес все в округе, как тогда, в Лэйфире?! Ты, жестокосердное чудовище…
…— Чудовище!
Крик Камэ прорезал тишину и эхом отразился от далеких скал, тысячекратно раскатившись по всей бухте. Хлопья сажи падали с неба, словно черный снег; на палубе «Невесты ветра» еще дымилось черное обугленное пятно. Ни у кого не хватило решимости оглянуться на берег, оставшийся далеко за кормой, но было и так понятно, что там произошло.
Крейн стоял у фальшборта; его лицо побелело, а глаза из-за расширившихся зрачков казались черными. В трех шагах от капитана Эрдан ощутил невыносимый жар и был вынужден отступить.
— Чудовище! — снова закричала девушка и бросилась на магуса, сжав кулаки. — Ненавижу тебя! Ненавижу!!
— Камэ… — выдохнул Крейн еле слышно. Он протянул руку, но женщина отпрянула.
— Думал, что-то изменилось за эти годы? — сказала она с горечью и тоской. — Думал, я могу такое забыть? Всякое случается, но то, что ты сделал… — Она замолчала, дрожа от возмущения и… ненависти? Возможно. Магус отвел взгляд и произнес сухим официальным тоном:
— Рад, что удалось вас спасти, хоть и таким странным способом. Мы направляемся на юго-восток и завтра вечером пройдем мимо острова Ямаока. Можем… высадить вас в тамошнем порту. Если пожелаете.
«Вот так, — подумал Эрдан с легкой досадой. — И ни слова о карте, ни слова о путешествии. Неужто он надеется, что сумеет ее переубедить к завтрашнему вечеру? Глупо. Ну да ладно, хорошо хоть, они не убили друг друга…»
— Пожелаю, — ответила Камэ столь же сухо и чихнула. Купание в холодном осеннем море не прошло даром, понял Эрдан. Следовало бы помочь ей переодеться и согреться, и, в общем-то, это поручение должна была бы выполнять Эсме как единственная женщина на борту. Вот тут-то Камэ ее заметила; во взгляде, который бывший картограф «Невесты ветра» устремила на целительницу, над прочими чувствами преобладало недоверчивое удивление.
— Эсме, будь любезна, помоги нашей гостье, — сказал Крейн, глядя в сторону. Целительница хмуро посмотрела на капитана, но не решилась ему перечить, памятуя о том, что случилось утром. Камэ изобразила вежливую улыбку и протараторила:
— Нет, не стоит, просто дайте мне угол, где можно прикорнуть, и теплое одеяло — только и всего! Благодарю заранее… — Отвернувшись, она добавила еле слышно: — Будь любезна, надо же. Со мной так не разговаривали. Камэ, то! Камэ, это! Будь любезна, ха…
Хоть эта тирада предназначалась для капитанских ушей, Эрдан тоже ее расслышал и счел необходимым вмешаться. У нас есть свободная пустая каюта, сказал он, а уж лишнее одеяло всегда найдется. Крейн пожал плечами — дескать, делай что хочешь — и ушел к себе.
— Самовлюбленный негодяй! — пробормотала Камэ, проследив взглядом за его удаляющейся фигурой. — Мерзавец! И ведь совсем не изменился, надо же…
— Ты с самого начала знала, кто он такой, — заметил мастер-корабел.
— Знала, конечно… — она вздохнула. — Эрдан, ты составишь мне компанию? За все эти годы о вас ходило столько слухов! Просто не терпится узнать, что из них правда…
Корабел заверил ее, что с удовольствием расскажет о случившемся за десять лет, прошедшие со дня их расставания, хоть на это и уйдет вся ночь, — на что Камэ с кокетливой улыбкой отозвалась: «Знаю, в твоем возрасте на сон уходит гораздо меньше времени, чем обычно!»
«Ты тоже ничуть не изменилась, Паучок».
Некоторое время спустя они сидели в каюте; картограф закуталась в одеяло так, что наружу высовывался лишь кончик носа. Пар от чашки со смесью вина, меда и перца поднимался, рисуя в воздухе фигуры морских чудовищ. Камэ, шмыгая носом, спросила:
— Ну, расскажи мне, кто такая эта девчонка? Вопрос был задан нарочито безразличным тоном, но все дело испортило то, что она опять чихнула. Эсме справилась бы с простудой в два счета, подумал Эрдан.
— Гм… Камэ, ты уверена, что хочешь с этого начать?
Она на борту совсем недавно, еще и трех месяцев не прошло. Ничего такого за это время не случилось…
— Да? — Из-под одеяла послышался смешок. — Проклятье. Давеча в таверне один моряк клялся и божился — дескать, Крейн заполучил в целители саму святую Эльгу. Она одним прикосновением возвращает людей с того света, приращивает оторванные конечности и все такое прочее… это, по-твоему, «ничего такого»?
Эрдан обомлел. Он знал, что слухи будут распространяться быстро, но такой скорости не ожидал бы никто. Выходит, о воскрешении Кузнечика уже сложили легенду? Вряд ли Эсме понравится, что ее считают воплощением Эльги, а ведь где-то через полгода слухи обрастут такими подробностями, что просто держись…
— Так было или не было? Что, в команде теперь есть ожившие мертвецы?
— Когда увидишь юнгу со шрамом на шее, — сказал Эрдан, вздохнув, — представь себе рану, которая была на месте этого шрама. И сделай выводы.
— Вот как… — Картограф снова чихнула. — Что ж, это ценное… приобретение. Когда брат о ней узнает, обязательно захочет отобрать, помяни мое слово.
Мастер-корабел поморщился: «отобрать» звучало так, словно целительница была дорогой вещью или редкостным животным. Камэ с годами ничуть не утратила свое высокомерие, которое не раз приводило к беде, но все-таки сейчас он вынужден был признать ее правоту. Когда слухи дойдут до Лайры Отчаянного, самопровозглашенного короля Окраины, он во что бы то ни стало захочет увидеть Эсме, а потом… ну, отобрать ее Крейн не позволит. А вот если Лайра попытается переманить целительницу, события могут принять совершенно неожиданный оборот.
— Эрдан, не томи душу! Где вы раскопали это тщедушное сокровище?
— Ладно, — проговорил мастер-корабел. — Слушай… И он рассказал Камэ обо всем, что произошло с момента появления «Невесты ветра» в тейравенской гавани. О ссоре Крейна и Велина картограф знала, поскольку это случилось как раз перед тем, как она сама оставила фрегат, — Эрдан не раз думал о том, что если бы Велин был на борту в тот самый день, когда судьба занесла их в Лэйфир, все могло быть иначе. Камэ слушала очень внимательно, не перебивая. Когда речь зашла о новом путешествии на юг, он ждал взрыва эмоций, но Камэ сохраняла спокойствие. Дойдя до описания карты, Эрдан чуть помедлил в ожидании — не остановит ли его капитан? «Невеста» молчала, исподволь прислушиваясь к его рассказу; рассеянный взгляд Крейна ощущался будто сон — иного дозволения корабелу не требовалось. И все-таки о самом главном, об «Утренней звезде», он не рассказал. «Древнего сокровища» для Камэ оказалось вполне достаточно.
— Собственно, мы направлялись в Кеттеку, чтобы поговорить с тобой, — проговорил он с виноватым видом. — Как раз об этой карте…