По позвоночнику прокатилась волна колючих мурашек.
А мужчина тем временем продолжал:
— Одним словом, тебе достаточно знать, что истинный этой несчастной не мог убить ее. Иначе он убил бы этим самого себя. Но, конечно же, люди скажут иначе.
Он криво ухмыльнулся, и на дне голубых глаз мелькнула горечь.
— Гадкие оборотни! — вдруг раздался крик с обочины дороги, вдоль которой мы шли.
Я повернула голову и увидела старуху, указывающую на нас кривым морщинистым пальцем.
— Мерзкие твари! Оттрахали и убили! — продолжала орать она.
Ранфер усмехнулся, бросив короткий взгляд на женщину. В тот же миг она затихла, прижав ладонь ко рту, а меня бросило в жар от физически ощутимой силы, хлынувшей от мужчины.
— Да, вот примерно так они и скажут, — закончил оборотень, отвернувшись от старухи.
И странное воздействие исчезло.
Я глубоко вздохнула, но все же задала вопрос, который вполне мог еще сильнее разозлить моего вспыльчивого куратора:
— А не мог ее истинный убить девушку случайно? Например, перекинувшись в волка и потеряв контроль? Не злись, я помню, что ты говорил мне. Вы прекрасно соображаете в этом… состоянии. Но бывает ли такое, что звериная сущность все же берет верх?
Ранфер не разозлился. Спокойно покачал головой, глядя вдаль.
— Нет, это невозможно. Единственное время, когда волк берет главенство над нами, — это полнолуние. И то под «главенством» я подразумеваю неконтролируемое превращение. Остальное не слишком-то меняется. Но, как ты уже знаешь, люди считают это отличным поводом, чтобы нападать на нас.
Я знала. Но перебивать больше мне нисколько не хотелось.
— В Светлом Диархане во время полнолуния происходят случайные облавы, — продолжал он, пока мы обходили рынок, на котором было уже полно народу. — И, если оборотень приобрел там себе дом и мирно живет среди местных, к нему могут вломиться в самый ненужный момент. Когда шкуру волка будет не скинуть. И все. Смерть.
Ранфер был абсолютно спокоен, но я чувствовала, что это напускное спокойствие. Все сказанное, что глухо звучало в воздухе, он переживал близко к сердцу.
— К счастью, некоторые особенно сильные оборотни способны контролировать себя даже в полнолуние, — говорил он. — Например, мне нет никакого дела до фаз луны. Я обращаюсь по желанию. Такие, как я, могут жить здесь, не боясь предательской смерти от серебряной пули.
Ранфер сделал небольшую паузу, бросил на меня короткий взгляд, а затем продолжил:
— В любом случае все это я рассказываю не затем, чтобы напугать или вроде того. Я хотел пояснить, что оборотень, который являлся истинным для Хильды, не мог ее убить. Вот и все.
— Для Хильды? — нахмурилась я.
Ранфер кивнул.
— Хильда Варус, так звали эту девушку.
— Вы знакомы?
— Она собиралась устроиться на кафедру гидрологии. Заносила мне документы вчера.
— Какой кошмар, — выдавила я.
Ранфер ничего не ответил.
Оставшуюся дорогу до академии мы прошли молча. Гнетущая атмосфера убийства давила на нас как узкие стены траурного автомобиля, где нашли вторую девушку. В результате я так и не смогла спросить, а заодно и высказать оборотню все, что я думаю о метке, которую он оставил на мне. Метке внимания, или как там это у них называется. Эта проблема казалась такой мелкой по сравнению со случившимся, что и самой уже не хотелось ее обсуждать.
Как только мы подошли к дверям Аркутр, Ранфер повернулся и серьезно проговорил:
— О том, что вы видели, никому ни слова. Панику поднимать нельзя. Между людьми и оборотнями и так сложные отношения. Не стоит усугублять.
— Да… конечно, — кивнула я. На языке застыл десяток так и не высказанных фраз.
А Ранфер стоял напротив меня и смотрел сверху вниз холодным взглядом наставника.
— На сегодня наше занятие закончено, — добавил он прежде, чем уйти. — Задание на завтра: прочитать в библиотеке, что означает связь истинных пар. И какие бывают метки оборотней. Утром, ровно в девять, портал снова перенесет вас ко мне.
И я осталась одна. Мужчина развернулся и молча ушел. Словно так и должно быть. Словно между нами ничего и не произошло.
А мне только и оставалось думать: может, это и есть правда? Может, ничего особенного между нами не было с самого начала? А то, что случилось сегодня, лишь своеобразная помощь куратора своей студентке?..
Чтобы слишком сильно не зацикливаться на этом вопросе, я побыстрее вернулась в свою комнату и стала ждать Тилью. Судя по всему, она уже отправилась на собственное занятие с Ранфером.
Наедине. Два оборотня. Три часа обучения. И наверняка Тилья — очень хороший маг, в отличие от меня…
Не знаю, зачем я стала об этом думать. Но почему-то эти мысли меня страшно раздражали.
К счастью, время пролетело довольно быстро. Подруга вернулась довольная и измотанная. Долго рассказывала мне о том, что «куратор Крас сперва проверял ее возможности, а затем показал несколько удивительных приемов, о которых она даже не слышала».
Я к этому времени немного успокоилась, выкинув из головы дурацкие мысли, напоминающие ревность. Тилья приняла душ, и мы решили отдохнуть, устроив у себя в комнате небольшой пикник. Притащили из столовой кувшин компота, миску сухарей с изюмом, пару груш и пакетик сушеных яблок. Большего после обеда нам взять не разрешили. Но хватило и этого.
Я забралась с ногами в кресло, отправила в рот кусочек яблока и спросила:
— Тиль, расскажи-ка мне, что за метки оборотней у вас существуют? Как я поняла, их несколько?
Мне совершенно не хотелось идти в библиотеку. А с такой вещью, как метки оборотней, явно могла прекрасно справиться моя подруга. Уж это ей должно быть прекрасно известно.
Девушка удивленно приподняла бровь и улыбнулась.
— Все верно, — кивнула она. — Есть три метки. Малая, средняя и истинная. Все они считаются даром Селены. Но только истинная — ее благословением. А с чего такое любопытство?
В этот момент она подалась вперед и выдохнула:
— На тебе что, еще одна метка появилась? Ах, ну почему я ничего не чувствую!
Она стала напряженно водить вокруг меня носом и быстро-быстро втягивать воздух.
— Вот вообще ничего! — хныкнула она. — Каждый раз надеюсь, что вот сейчас-то обоняние и появится, вернется моя врожденная сила оборотня. Но нет. Ничего не чувствую!
— Успокойся, Тиль, нет на мне никаких меток, — подняла руки я и вдруг на миг сжала губы, задумчиво добавив: — Ну, кроме той, что уже есть. Я надеюсь.
— Да? Ну ладно тогда, — вернулась на свое место в кресле и оперлась о спинку. Вытянула ноги к камину, в котором пару минут назад сама же разожгла огонь. Я ведь совершенно не понимала, как это правильно делать.
— Так что за метки? И давай в подробностях, хорошо? — попросила я, доставая мысленный блокнот.
— Как скажешь. Сначала общая информация. Все метки невидимы обычному глазу. Но их можно частично визуализировать с помощью специального заклинания или особого прибора, который придумали люди. Какая-то линза. Но тут я в подробности не вдавалась.
Девушка сдвинула брови и взмахнула рукой, как будто ей это вовсе не интересно.
Но мне не нужны были пояснения конкретно на этот счет. Я вспомнила тот предмет, который Ранфер достал в особняке Девонов. С помощью него они увидели на мне что-то. Знак, который заставил их так измениться в лице.
— Как же вы замечаете эти знаки друг на друге? — удивилась я. — Без магии? Ведь все оборотни в Арктур заметили на мне малую метку без каких-либо усилий.
— Очень просто. По запаху. Говорят, у отмеченных Селеной появляется едва уловимый аромат, который ни с чем не перепутаешь. Обычно нормальный оборотень, не такой, как я, — добавила она, — способен различать сотни нюансов в аромате. И для него нет никакой сложности заметить подобное изменение. Говорят, каждая метка пахнет по-своему…
Она сделала короткую паузу, а затем продолжила:
— Первая, малая метка — это метка внимания. Когда мужчина и женщина в стае нравятся друг другу, между ними возникает невидимая связь. Эта связь обретает физическую форму, проявляясь невидимой меткой возле ключицы, если мужчина проявляет такое желание, а женщина его не отталкивает. Раньше это служило для того, чтобы волки видели, что какая-то конкретная самка уже заинтересована в другом самце. Хотя конкретного запаха самца малая метка не несет.
— Как-то со мной все вышло иначе, — фыркнула я. — И, почувствовав мою метку, все, наоборот, только посходили с ума.
Тилья улыбнулась.
— Оборотни очень любвеобильны, — проговорила она с легким сочувствием. — И в твоем случае произошла большая редкость. Метка появилась на человеке. А это значит, что тебе нравятся оборотни. А где один — там и все остальные, правда ведь?
— Какой странный вывод, — удивилась я.
Тилья пожала плечами с ухмылкой.
— Люди, а девушки тем более, в основной массе ненавидят нас. Найти симпатичную девушку, лояльно настроенную к оборотням, — большая редкость. Вот всем и хочется с тобой пошалить.
— Какая радость, — проворчала я, запихивая в рот еще кусочек яблока.
— Не расстраивайся. Зато каждый оборотень в академии видит, что ты практически своя. Что от тебя… понимаешь… не стоит ждать пули в сердце.
На последних словах она понизила голос и посерьезнела. А у меня резко пропал аппетит.
Если смотреть на ситуацию с этой точки зрения, то Ранфер, получается, даже оказал мне услугу, поставив эту метку. Не хотелось бы, чтобы меня боялись. Чтобы во мне видели врага.
Впрочем, не сделает ли это из меня врага людям? Узнаю только со временем.
— Хорошо, а что за средняя метка? — спросила я тогда, и Тилья улыбнулась еще шире.
— Эта метка уже носит отпечаток мужчины, — проговорила она хитро. — Каждый оборотень по запаху отличает того самца, что причастен к появлению метки. Это уже совершенно определенный знак, что женщина точно занята. И приближаться к ней не стоит, если не хочешь неприятностей.
— А как же формируется эта метка? — прищурившись, спросила я. В хитром взгляде Тильи мне чудился какой-то подвох.