Брефикс вызвал у меня настоящий восторг: много зелени, цветов, фонтанов и скульптур. Я с любопытством вертела головой, выглядывая то в одно окно, то в другое, и постоянно ловила себя на том, что улыбаюсь.
— У вас очень красивый город, — сказала я Фаррету, который украдкой посматривал на меня. — Столько красок… А вечером, когда зажигаются фонари, наверное, еще красивее… Я бы не отказалась жить в таком городе.
— Ты и так в нем живешь, — отозвался Фаррет, тем самым коснувшись одной из тревожащих меня тем.
— Да, конечно. — Я едва усмехнулась. — Только… Я все же хотела бы знать, что меня ждет дальше? К чему мне готовиться? Какие у вас планы на меня и ребенка?
Фаррет ответил не сразу и будто нехотя:
— Я еще думаю над этим. Но в любом случае вы с ребенком ни в чем не будете нуждаться. Даю слово.
— Спасибо, это мне и хотелось узнать. — Мое настроение как-то незаметно снова упало. Даже расхотелось смотреть в окно.
Интересно, расстроилась бы Теолла, узнав, что мне теперь достанется роль содержанки? Возможно, даже Фаррет отселит меня куда подальше, а сам женится на другой женщине, которая родит ему официального наследника. Как я понимаю, с моим ребенком он и сам не знает, что делать. Вроде бы он и от любимой женщины, которую когда-то собирался сделать супругой, вот только женщина оказалась уже не той… Конечно, если бы Теолла не умерла и вернулась к Фаррету прежней, то есть меня бы в их жизни и в помине не было, то все однозначно сложилось бы куда радужней. Уверена, была бы и свадьба, и счастливая семья, а так…
Но глубоко погрязнуть в самобичевании мне не довелось: экипаж остановился около кирпичного здания с темно-синей крышей.
— Мы приехали, — оповестил Фаррет и на этот раз сам помог мне спуститься со ступенек кареты. Момент вышел неловким: вынужденное соприкосновение наших рук, кажется, у обоих вызвало воспоминания, которых оба стыдились, поэтому, едва я ступила на землю, мы излишне поспешно отпрянули друг от друга.
Место, именуемое здесь Военным управлением, вполне соответствовало своему названию: полутемные коридоры, казенная обстановка, мужчины в одинаковой форме. При встрече с Фарретом они останавливались и отдавали честь (во всяком случае, их жест был похож именно на это и очень напоминал приветствия военных из нашего мира). Генерал Вилтор сидел в отдельном кабинете. Он поднялся нам навстречу, склонил голову и пригласил присесть.
— Не ожидал, что и вы приедете, сьера, — все же заметил он. — Что-то еще произошло?
— Нет, ничего нового, — покачала головой я. — Напротив, хотела узнать, возможно, есть какие новости у вас.
— Сожалею, но нет, — вздохнул генерал. — У меня тоже пока нет никаких известий. Ваша служанка молчит даже под пытками. Как я и думал, здесь не обошлось без магии, возможно даже запретной.
— Это Гард сделал?
— Похоже на то. Мы обыскали комнату девушки. Нашли кошель с деньгами, немалой суммой, и то самое зеркало, о котором она говорила. На нем действительно стоит метка Гардов, так что здесь она не солгала.
— Не проверяли, как оно работает? — спросил уже Фаррет.
— Через знак призыва. Клановый, — ответил Вилтор. — По всей видимости, связь только односторонняя, от Гарда. Со слов Мораны, он связывался с ней позавчера вечером, то есть после того, как свадьба сорвалась и вы покинули Йорт вместе. Интересовался о Теолле. Теперь мы ждем, когда он захочет связаться с Мораной снова. Но боюсь, он может и понять, что его шпионку разоблачили, и будет пока молчать.
— А если выйдет на связь? — Фаррет сузил глаза.
— Сможем скопировать след, который потом предоставим в суде как одно из доказательств вины Гарда.
— А разве на него и без того нет компромата? — поинтересовалась я. — Он силой увез меня… Точнее, Теоллу. Удерживал у себя в замке против воли, насильно хотел жениться… Еще и мотив, связанный с местью сьеру Фаррету, не исключен. Этого мало?
— Мало, — с сожалением кивнул генерал. — Особенно когда дело касается главы одного из кланов. Доказательства должны быть неоспоримы.
— Значит, даже моих слов будет недостаточно?
— Увы… — Генерал с сожалением развел руками.
— Что же… — Я тоже огорченно вздохнула. — Значит, придется искать более веские доказательства.
— Возможно, сьера, вы сами вспомните что-то еще. Из тех дней, которые провели у Гарда. Может, вас что-то удивило, насторожило или встревожило в его поведении или же его окружении?
— Да всякое было. — Я задумчиво пожала плечами. — Поначалу мне почти все казалось удивительным и тревожным. А позже… Наверное, мне все же стоит подумать. Я постараюсь вспомнить все, что происходило во время моего пребывания в Ваи. И если что мне покажется странным, я немедленно передам сьеру Фаррету.
Генерал поблагодарил меня, затем они с Фарретом обсудили еще какой-то свой вопрос, касаемый армии, после чего мы покинули управление.
— Как видишь, новостей никаких, — сказал Фаррет, уже садясь обратно в карету. — Зря съездила.
— Не зря, — отозвалась я со вздохом. — Зато немного развеялась. На город посмотрела…
Карета между тем тронулась, но буквально через несколько секунд резко остановилась, да так, что меня швырнуло вперед, прямо в объятия сидящего напротив Фаррета.
— Не ушиблась? — спросил он, помогая мне принять прежнее положение. И слышать искреннее беспокойство в его голосе было приятно.
— Нет. Только поцарапалась немного, — я потерла щеку, — о вашу пуговицу. Но ничего, ерунда, скоро заживет.
А Фаррет уже прислушивался к голосам и крикам снаружи.
— Да что там происходит? — пробормотал он, высовываясь в окно. А затем вышел из кареты.
ГЛАВА 7
— Что происходит? Почему остановились? — услышала я голос Фаррета уже с улицы.
— Сьер, да тут какой-то полоумный старик не дает проехать, — ответил ему взволнованный кучер. — Бросился прямо под копыта.
— Кто такой? — вновь спросил Фаррет.
— Сьер, не гневайтесь, — старческий голос в ответ. — Сьера… Та сьера, что с вами… В карете… Мне надо ее увидеть… Сказать… — Он будто задыхался, то ли от волнения, то ли переутомления. — Позвольте ее увидеть…
— Что ты хочешь сказать сьере, которая со мной? — поинтересовался Фаррет еще суровей. — Кто тебя подослал?
— Никто, сьер, я сам… Мне надо ее увидеть…
Тут уже не выдержала я. Старик говорил обо мне. Но кто он? И не от Гарда ли? Вдруг я его знаю? Осторожно приоткрыла дверцу и выглянула наружу, но, как назло, ничего не увидела. Тогда я решила спуститься на одну ступеньку, но меня заметил Фаррет:
— Не выходи.
Он сделал шаг в сторону, и я наконец смогла рассмотреть старика, невысокого, щуплого, с редкой седой бородкой, одетого в какой-то бесформенный балахон. Он тоже узрел меня и с криком:
— Первородная! Она… — бросился было ко мне, но его скрутили огненные канаты Фаррета.
А между тем, услышав шум, из управления к нам уже спешили солдаты.
— Отведите его к генералу, — приказал Фаррет, передавая им пленника. — Я сейчас тоже подойду.
Он обернулся ко мне:
— Ты знаешь этого старика?
Я отрицательно мотнула головой:
— Первый раз вижу.
— Думаю, нам придется задержаться и выяснить, кто он такой и почему так рвется с тобой поговорить. Идем назад к Кэйну.
— Кто это, Роун? — озабоченно спросил генерал при нашем появлении. — Ребята сказали, что он бросился под колеса вашего экипажа.
— Это точно она. — Старик сидел на стуле, а увидев меня, попытался вскочить на ноги, но тут же был возвращен в прежнее положение одним из солдат.
— Вы меня знаете? — прямо спросила я. — Мы когда-то были знакомы?
— На первый вопрос «да», на второй «нет», — потрескавшиеся губы старика растянулись в улыбке.
— Кто ты такой? Имя! — потребовал уже Фаррет.
— Меня зовут Ноа, Ноа Ритти, — ответил старик. — Я последний хранитель ранигана Первородных.
— Первородных? — Фаррет и генерал переглянулись недоуменно. — Что за чушь?
— Кто такие Первородные? — поинтересовалась уже я.
— Это все сказки, легенды, — с легким раздражением отозвался Фаррет. — Мифические существа, якобы жившие на рассвете создания нашего мира…
— Мифические существа? — Старик выглядел оскорбленным. — Простите, сьер, но вы заблуждаетесь! Первородные более чем реальны! И одна из них стоит перед вами, — и он совсем бесцеремонно указал пальцем на меня.
— Да он спятил! — поморщился Фаррет. — Его надо не под стражу, а в белый дом, к таким же тронувшимся умом…
— Постой, Роун. — Генерал был настроен не столь скептически. — Давай выслушаем его. Первородные существовали, это подтвердит тебе каждый храмовник и жрец. Другое дело, это было очень давно и считается, что они ушли из нашего мира либо погибли.
— А я не доверяю жрецам, — тихо рыкнул Фаррет. — Те еще шарлатаны… Но так уж и быть, пусть говорит дальше.
— А теперь все по порядку, старик, — обратился Вилтор уже к пленнику. — И при чем тут сьера Теолла Милт?
— Первородные действительно покинули наш мир много столетий назад, что многие ныне живущие уже и не помнят об этом, считая вымыслом, — отозвался с жаром старик. — Но наш род Ритти всегда был близок к Первородным, они доверяли моим предкам свои главные сокровища — раниганы, камни, в которых заключена их главная сила. Однако когда Первородные ушли, мы оказались не у дел, лишились нашей главной обязанности, но никогда не забывали о них, передавая свой дар из поколения в поколение. А семнадцать лет назад на пороге моего дома появилась женщина, уставшая, изможденная. Я сразу узнал в ней Первородную, мы, хранители, чувствуем их с помощью своего дара под любой личиной и даже когда они лишены своих сил… Она сняла с шеи украшение и протянула его мне. В нем я тоже без труда узнал раниган. А после она попросила найти девочку и передать ей этот раниган. Сказав это, она потеряла сознание. Я перенес ее в дом, оставил у себя, но ночью она исчезла. Остался только раниган. Я был настолько потрясен этой встречей, что несколько дней ходил сам не свой. А потом занялся возложенной на меня миссией — поисками девочки. Это было не так уж трудно: камень ранигана указывал мне путь. Я отыскал ее примерно через месяц, в замке одного важного сьера. Оказывается, девочку нашли в лесу замерзшей и голодной, спасли, выходили. Я был безмерно им благодарен за это. Но те сьеры, в отличие от вас, сразу поверили мне. Долго расспрашивали, что и как, с радостью приняли раниган и пообещали выполнить завет той Первородной. Правда, саму девочку мне не показали, сказали, что она болеет. Я заверил их, что как только раниган окажется на ней, все хвори уйдут. Этому они тоже обрадовались, поблагодарили и пригласили зайти в другой раз, чтобы познакомить с юной Первородной. Я зашел к ним через две недели, но они не пустили меня даже на порог, разговаривали, выйдя за ворота. Девочку я видел лишь издалека. Потом я приходил еще раз и еще раз… Ходил к ним из года в год, наблюдал за ней тайно. Она росла, но я почему-то не чувствовал, что раниган при ней… И это беспокоило меня.