— Миледи, стойте ровно, – вежливо, но строго велела Мелисса, когда вокруг меня забегали служанки, а я невольно начала крутиться, рассматривая, что они делают.
Одна развязывала шнуровку на верхней юбке, другая бережно распутывала ленты корсета, которые давно ослабли и почти не ощущались. Третья стягивала рукава и раскладывала одежду на кровати, сворачивая в удобные маленькие свёрточки. Затем, когда на мне осталась лишь тонкая длинная сорочка, Мелисса отодвинула в сторону ширму, открывая моему взору нечто вроде ванной комнаты: один из углов комнаты не был отделан деревом, стены и пол были сделаны каменной кладкой, и в полу виднелись щели. В этом углу стояла большая наполненная до середины бадья.
— Вы готовы, миледи? – спросила Мелисса, когда служанки отошли в стороны, заложив руки за спины, в ожидании последующих указаний.
Я кивнула и произнесла слабым голосом:
— Да, готова.
Тогда служанки прошли к ванне – и я проследовала за ними. Остановилась перед бадьёй в нерешительности, но две из молоденьких тут же подхватили мою сорочку за полы и одним движением стянули её через голову, оставив меня совсем обнажённой.
Так неловко мне не было даже в ту ночь, когда я впервые осталась у своего парня. Они смотрели на меня, уверенно и в то же время безропотно, сложив перед собой руки, ждали, когда я сделаю то, что, по их мнению, должна. Не заставлять же их ждать вечность! Да и зябко как-то. Я подняла ногу, чтобы переступить край бадьи, и одна из служанок подхватила меня под руку, помогая.
Затем они меня мыли. Поднимали то руку, то ногу, намыливали каким-то жёстким тёмным мылом, потом протирали мокрой тряпкой. Особого внимания удостоились волосы, с которыми они провозились, наверное, минут сорок. Вымыли несколько раз, потом долго вытирали и расчёсывали, пока, наконец, не позволили мне вылезти из бадьи.
Я замерла перед зеркалом, разглядывая своё новое тело. Тонкое, угловатое, ещё отдающее чем-то подростковым. Волосы – светлые, чуть золотистые, лёгкие и пушистые, длиной почти по пояс. Большие голубые глаза. Сходство с девушкой, что встретила меня в коридоре, прослеживалось довольно однозначно, даже несмотря на то, что мы с ней были как инь и ян: жгучая серьёзная брюнетка и легкомысленного вида блондинка.
Наконец, после длительной и тщательной процедуры одевания, мне уложили волосы в высокую пышную причёску, вставили в неё несколько шпилек, повесили на запястье веер – и Мелисса удовлетворённо покивала.
— Ну вот, теперь и на глаза герцогу не стыдно будет показаться. Ступайте, девочки, ваша помощь больше не нужна.
Служанки синхронно присели в коротком книксене и, опустив головы, поспешили прочь из спальни, а Мелисса отворила дверь, застыв в ожидании, когда я, бросив последний взгляд на столь желанную кровать, выйду из комнаты.
Когда меня вели обратно в покои герцога, я с тоской посмотрела в окно, где уже почти стемнело. В голове беспокойно копошились воспоминания о том, что герцог – это вроде как жених, а сейчас – канун свадьбы. Какой свадьбы? Какой жених?
Я представила себе высокого статного мужчину. Герцог же! Наверняка богат и…
Ага, щас! Богатые могут себе позволить жениться на юных девах более низкого положения вне зависимости от своей красоты, ума и привлекательности. Достаточно только тех денег и возможностей, которые получит… как минимум сама невеста. А как максимум – вся её семья.
В таких сомнениях под конвоем из трёх стражников и одной Мелиссы я дошла до высокой двустворчатой двери. Сердце дрожало от волнения, и кровь стучала в висках.
Кто ждёт меня за дверью? Как мне с ним себя вести?
Стоящий у входа в покои дворецкий при виде нас вытянулся в струнку, а дождавшись, когда мы остановимся в паре метрах, плавно и торжественно открыл передо мной дверь. Видно было: он нас ждал. Специально для того, чтобы отворить передо мной эту дверь.
— Лорд Кристиан велел передать, что скоро вернётся. Пока его нет, можете отдохнуть в гостиной. Ужин накрыт на столе.
Я кивнула и, отбросив сомнения, вошла в покои герцога.
Дверь за спиной захлопнулась. И я осталась… одна.
Замерла. Тусклый свет и тишина. Вокруг – бархат, золото, картины. Шкафы, два стола, несколько стульев и банкеток, два кресла. Кровати видно не было, как и ширмы для переодевания или закуточка с ванной. Увидев в противоположном конце комнаты небольшую дверь, я припомнила, что дворецкий сказал ожидать в гостиной и решила, что, должно быть, спальня находится дальше.
Я прошла к окну. Каждый шаг моих бархатных башмачков отдавался эхом в гулкой тишине. Отодвинув тяжёлую бордовую штору, я выглянула во двор особняка, но не увидела ничего примечательного: за стеной раскинулся густой лес, под стенами виднелись тропки и аккуратные кусты, а листья шелестели на ветру.
Возле окна стоял поднос с блюдами и напитками. Ужин, обещанный дворецким. Я сглотнула слюну.
— Думаю, герцог не будет против, если я приступлю к трапезе без него?
Эхо и гулкая тишина.
Я прошла к маленькой дверце и осторожно толкнула её вперёд. Очень уж любопытно было заглянуть внутрь, ведь стражник говорил, что эти покои вроде как номер люкс. Но дверь, очевидно, запертая на ключ, не поддалась.
— Ну, раз здесь никого нет, – вздохнула я в тишину, – то никто не будет против, если я немного перекушу? Совсем чуть-чуть…
От мыслей о еде живот скрутило голодом, который до этого скрывался под другими эмоциями тяжёлого дня. Приподняв крышку одного из блюд, я обнаружила круглую, приправленную маслом и специями картошку. Рядом – огромный кусок прожаренного мяса. Я взяла со стола вилку и, подцепив самую маленькую из картофелин, сунула её в рот, чтобы тут же начать отчаянно, словно в последний раз, жевать.
Это было зря. Непривычные специи обладали сильным и в крайней степени неприятным вкусом. Я схватила со стола кубок с водой сделала большой глоток – и это тоже было зря! Вместо чистой воды в кубке оказалось что-то алкогольное, да ещё и крепкое, так что я закашлялась, зацепила рукой бокал с вином – и пролила его прямо на шёлковую юбку.
Не переставая кашлять, я попыталась смахнуть капли вина с ткани. Бесполезно. Влага уже впиталась, и теперь расплывалась по юбке некрасивыми пятнами. Выругавшись, я села на обитую бархатом скамью и принялась усердно ждать, когда произойдёт хоть что-нибудь. За дверью стражники – просто так не выйти. Хозяин комнаты не возвращается.
Я присмотрелась к пятнам и озабоченно покачала головой. Если высохнет – пропало платье! Но не стирать же его прямо здесь. Тогда я огляделась и нашла взглядом бочку с водой под зеркалом, что предназначалась, очевидно, для умывания. Решив, что в ней можно было бы замочить юбку, я решила не терять времени и хотя бы замочить юбку, чтобы пятна не въелись в ткань.
Развязывание юбок за спиной оказалось делом непростым. Провозившись со шнурками минут десять, я всё же стянула с себя весь десяток юбок, прополоскала каждую в отдельности и, разложив на полу, чтобы они хоть немного сохли, устало легла на тахту.
Глаза закрывались.
— Нашла время лежать, – проворчала я сама себе и, заметив в неприметном углу зеркало, с трудом поднялась с тахты. Вид, отразившийся в зеркале, оказался на удивление приличный. Нижняя юбка, которой повезло оказаться нетронутой, была простой, белой, она свободно свисала к лодыжкам, очерчивая не очень выразительную, но округлую филейную часть моего нового тела, и неплохо сочеталась с изумрудным корсетом. Светлые волосы, собранные в объёмный пучок над головой, чуть растрепались, несколько чуть вьющихся прядей выбились и теперь обрамляли моё лицо.
— Надо бы хоть позвать кого-нибудь с этим разобраться, – пробормотала я и со вздохом подняла одну из юбок, примериваясь, смогу ли сама её на себе завязать. Приложила её к себе и так, и эдак, потом плюнула и пошла просить стражников, чтобы они привели хотя бы Мелиссу, но стоило мне взяться за ручку двери, как она резко открылась, стукнув меня по носу.
— У-у-у-уй! – взвыла я, отскакивая в сторону.
Тяжёлый топот возвестил о том, что внутрь вбежала вся стража, которую успели разместить неподалёку.
— Леди Ялла, вам что-то угрожает? – сурово поинтересовался уже знакомый мне Вейд.
— Всего лишь случайность, – ответил вместо меня мужчина, который, собственно, и дал мне по носу.
— Вы бы хоть постучали! – воскликнула я и застонала. – А если вы мне нос сломали?
— О, это пустяк, – он улыбнулся и повернулся к стражникам: – Я позабочусь о юной графине, возвращайтесь к своим постам.
И стражники действительно удалились. Видимо, герцог. Я отошла к окну, всё ещё прикрывая нос ладонью, и, телом отвернувшись, внимательно посмотрела на незнакомца. Высокий. Статный. Широкий разворот плеч, скрытый под элегантным камзолом. Чуть впалые щёки подчёркивают острые скулы и сильную челюсть, а глубоко посаженные тёмные глаза создают впечатление человека умного.
Это за него я должна была выйти замуж? А что, неплохо. По крайней мере, не старик, не урод и даже без мягких свисающих боков, что должны свидетельствовать о его достатке.
— Кажется, я не вовремя, – усмехнулся тем временем герцог. Он снял камзол, аккуратно повесил его на спинку стула и принялся закатывать рукава просторной белой рубашки, обнажая крепкие жилистые руки.
— Вы заставили леди ждать, – заметила я. Боль начала понемногу отступать, и теперь я посматривала на него уже с любопытством.
— Я не могу прийти раньше, чем за мной послали, – он провёл руками по собранным в хвост длинным волосам, словно проверяя, не выбились ли они из-под ленты, затем открыл чемоданчик, который уже стоял на том же стуле, и упёр кулаки в бока. – Вы здесь не одна?
— Одна, – моргнула я, отпустила несчастный нос и сделала шаг к герцогу, пытаясь незаметно заглянуть в его чемоданчик. – Почему я должна быть с кем-то?
— О, я имею в виду ваш непристойный вид.
Я чуть не поперхнулась от такого заявления, но мою реакцию герцог оценил по-своему: