Немного отдышавшись — покрывая при этом лёгкими поцелуями мою щёку, скулу, висок и обратно, тщательно избегая губ, — лорд Линдон аккуратно снял меня и усадил на кровать. Сам же взял стул и уселся на нём верхом, поставив спинкой ко мне — словно барьером отгородился.
— Когда я прикасаюсь к тебе, я не могу себя контролировать, — пояснил он, видя моё недовольное подобной дислокацией лицо. — А нам всё же нужно поговорить.
*Пинта — мера объёма, равная примерно половине литра.
**Рокет — имеется в виду енот Ракета из «Стражей Γалактики».
ΓЛАВА 26. РАЗГОВОΡ
День шестой
Мужчина замолчал. Нахмурился, глядя куда-то в угол. Потёр пальцами висок. Растерянно посмотрел на меня. Я терпеливо ждала, слегка волнуясь, потому что видела — ему непросто, а значит, разговор тоже не из простых.
— Даже не знаю, с чего начать, — тяжело вздохнув, лорд Линдон всё же заговорил. — То, что я испытываю к тебе — странно, неожиданно и совершенно неправильно, но…
— Но?.. — моё сердце, сжавшееся от его первых слов, слегка расслабилось. «Но» — это хорошо, «но» означает, что слова «совершенно неправильно» — не главные. Потому что, для меня это тоже было странно, неожиданно, но при этом почему-то абсолютно правильно.
— Меня тянет к тебе с невероятной, необъяснимой силой. Словно ты — моя истинная пара, хотя я совершенно точно знаю — это не так. Прости, Габриель, но Данита назвала несколько совершенно чётких примет, а она никогда не ошибается. Как ни жаль — ты не моя истинная.
— Я знаю. У нас тоже есть… приметы. И ты тоже не моя половинка, я точно знаю. Но… меня тоже к тебе тянет. Со мной никогда подобного не случалось. Никогда!
— Безумие, — выдохнул дракон.
— Абсолютное, — согласилась я.
— Так быть не должно.
— Наверное…
— Но это случилось.
— Случилось.
— И что нам теперь делать? — лорд Линдон в отчаянии запустил пальцы в волосы, и мне тут же захотелось повторить его жест. В смысле — тоже запустить пальцы в его волосы.
— Целоваться? — робко предложила я свой вариант.
— Я немного не это имел в виду. Как нам быть со всей этой ситуацией? Я не могу, не имею права так с тобой поступить!
— Как — «так»?
— Предложить тебе отношения, которые ни к чему не приведут. Сделать тебя своей любовницей. Ты заслуживаешь большего, но я не могу предложить тебе брак, не теперь, когда артефакт перехода в другой мир вот-вот вернётся ко мне. Ведь это означает, что я могу встретить свою истинную в любой момент.
— А если я согласна? — выпалила я.
— Габриель…
— Может, я готова к «отношениям, которые ни к чему не приведут»? Может, я согласна стать любовницей?!
— Это же неправильно! Ты еще такая юная…
— Юная? — не выдержав, я вскочила с кровати и, шагнув к дракону, склонилась над ним, вцепившись в спинку стула. — Юная?! Ты не поверил, да?
— О чём ты? — растерялся мужчина.
— Что я — перевёртыш. Ты не поверил? Конечно, я же не похожа…
— Габриель, — лорд Линдон тоже встал и, отпихнув мешающий стул, схватил меня за плечи. — Я поверил. Я не сомневаюсь в том, кто ты такая, с той минуты, как ты мне рассказала о себе. С чего ты это взяла?
— Да потому что мне пятьдесят семь лет! Если ты поверил, то как можешь называть меня «юной»? Я же выгляжу старше Шолто! А ему сорок шесть.
— Тшшш… Тише, тише, — мужчина крепко меня обнял, прижался щекой к макушке, буквально закутав в себя. — Я поверил. И я представлял, сколько тебе на самом деле лет, хотя выглядишь ты на пятьдесят пять, не старше.
Он покачивал меня, словно баюкая, легонько целовал в макушку, тёрся об неё щекой и нашёптывал что-то успокаивающее, а я потихоньку приходила в себя, пытаясь понять, почему так психанула. Уж точно не потому, что дракон назвал меня юной. А потому, что хотел отказаться от меня по какой-то надуманной причине.
Лорд Линдон присел на кровать и усадил меня на колени, умудрившись при этом ни на секунду не выпустить из объятий.
— Прости, — шепнула я, извиняясь за свой глупый взрыв.
— Это ты меня прости, — ответил он, всё так же баюкая меня. — Кажется, куда-то не туда я разговор завёл.
— Не туда, — кивнула я. — Ты решил за нас обоих. Это неправильно.
— Но как иначе? Ты ведь и правда совсем юная девушка… Не спорь, — его руки сжались чуть крепче, когда я дёрнулась, собираясь возразить. — Да, тебе пятьдесят семь, но по меркам перėвёртышей — ты ещё очень молода. Собственно, к тебе положено приставить няньку, уверен, у тебя она была до того, как ты попала в наш мир. И если подумать — странно, что она позволила тебе сюда попасть.
— Не позволила, — буркнула я, радуясь, что разговор свернул на безопасную тему. Я не ожидала именно такого развития событий, того, что вместо предложения быть вместе, раз уж нас так неистово тянет друг к другу, лорд Линдон вдруг объявит, что это всё неправильно. Мне нужно чуть-чуть продышаться, а потом, с новыми силами, развернуть разговор в нужную мне сторону. — Неперерождённый перевёртыш должен был упасть в портал, но был спасён своей нянькой, которая сама сюда попала вместо него. — И видя непонимающие глаза дракона, пояснила: — В нашей с Хизер паре нянькой была я. Как Унрек для Шолто.
— Но… тебе же еще лет двадцать до перерождения? Нет, я тебе верю, просто не понимаю — как? Вы перерождаетесь раньше? Так сильно отличаетесь от наших перевёртышей?
— Отличаемся, но не в этом плане. Наши дети, до перерождения, мало чем отличаются от обычных людей, они такие же, как Шолто, разве что видят в темноте, не болеют и ещё кое-что, по мелочи.
— Видят в темноте? Такого у наших детей точно нет.
— Зато у них магия есть. Может, в нашем мире это такая компенсация? Не знаю. Но дело в другом. Когда в паре отец бессмертный, а мать — человек, дети рождаются людьми, как мать, а потом, после перерождения, становятся бессмертными, как отец. Наоборот не бывало никогда — наши женщины несовместимы с человеческими мужчинами. Физически.
— Это как?
— Наши бессмертные, после перерождения, кроме всех остальных сверхспособностей, получают еще и очень плотную кожу. Очень. Их практически невозможно поранить. Они — словно мраморные статуи, только тёплые и двигаются. Вот смотри, если ткнуть в тебя пальцем — что я и сделала, слегка надавив на щёку дракона, — то получится ямка.
— Тебе не сюда нужно тыкать, — усмехнулся мужчина и, перехватив мою руку, прижал её к своей груди.
О да, я оценила! Потыкала, погладила, да так увлеклась, что ему снова пришлось ловить мою ладонь и возвращать на свою щёку, видимо, решил, что так безопаснее. Мои пальцы тут же заползли в густые, вьющиеся волосы дракона, такие мягкие и шелковистые, ммм…
Кажется, я становлюсь фетишисткой.
— Ты сильный. Очень, — согласилась я. — Но не «каменный». А наши бессмертные, после перерождения, именно такие. Мужчины, если достаточно осторожны, могут иметь интимные отношения с человеческими женщинами. Женщины с человеческими мужчинами — нет. Только до перерождения у них есть время… на всё это. Испытать, каково это — быть с мужчиной.
Даже не знаю, откуда набралась смелости говорить на такую тему с мужчиной, с которым знакома пятый день. Но решительности придавало понимание, что сейчас всё — в моих руках и только в моих. Потому что лорд Линдон слишком благороден, чтобы предложить мне роль любовницы, как он это назвал. А я назвала бы… Просто быть вместе с тем, к кому безумно влечёт. Поддаться этому влечению. В конце концов, испытать, наконец, что это такое — быть с мужчиной! Это мой единственный шанс.
— У них — есть. Но не у меня.
— Почему? — дракон выглядел совершенно растерянным от моих откровений.
— Потому что я родилась уже бессмертной. Перерождённой. Мои родители бессмертны оба! Таких, как я, очень мало, по пальцам сосчитать. Ρаньше таких просто не было, пока семьи моих родителей, два вида бессмертных, не встретились. Знаешь, сколько раз за свои пятьдесят семь лет я целовалась с кем-то, кто не был моим родственником?
— Сколько?
— Нисколько! Вообще ни с кем. Даже в щёчку. Даже за ручку с мальчиком не держалась. Хизер младше меня на четыре года, а у неё уже была куча ухажёров. Всё, конечно, по — детски — «свидания» в кафе-мороженое, походы в кино… на иллюзии. Сердечки на день Святого Валентина… расскажу как-нибудь, это такой обычай у нас, сердечки не настоящие, из бумаги. В общем, я это к чему — в моём мире у меня не было и не будет ни единого шанса на что-то подобное до тех пор, пока я не встречу свою половинку. Как, когда — неизвестно, возможно, это случится через несколько тысяч лет. А до тех пор я обречена на одиночество, понимаешь?
— Это ужасно, — выдохнул дракон.
— Да, ужасно. Но это было для меня реальностью, которую не изменить, с которой пришлось лишь смириться. Но попав в этот мир, я растеряла все свои физические суперспособности, став обычным перевёртышем до перерождения. При мне остались лишь кое-какие особенности гаргулий, уж не знаю, почему именно они.
— Учитывая, что они не раз спасали жизнь и тебе, и мне — я рад, что они у тебя остались. Страшно подумать, что ты могла бы погибнуть еще там, в лесу, — и дракон крепко прижал меня к себе, словно воочию представив, что могло произойти, не останься при мне дара зеркальщика.
Я тоже содрогнулась, но отбросила эту мысль на потом — разговор был слишком важен.
— Но потеряв эти самые способности, я получила шанс хотя бы здесь пожить нормальной жизнью. Хотя бы то время, которое понадобится моим родным, чтобы заставить заработать этот дурацкий артефакт. Ты — первый мужчина, к которому меня потянуло со страшной силой, при том, что прежде я была к мужчинам абсолютно равнодушна. Я словно была заморожена, в стазисе, а здесь стазис спала. А ты говоришь, что я «заслуживаю большего». Чего «большего»? Одиночества?
Мы посидели молча какое-то время. Я сказала всё, что хотела, теперь решать лорду Линдону.
— Я понял тебя, — сказал он, наконец. — И хотя разум говорит мне, что я не имею права так поступать с юной, невинной девушкой, но…