Зорган возбужденно прищелкнул пальцами, будучи не в силах подобрать подходящие эпитеты. Черноволосая нахалка подобно стальному щипу вонзилась в его каменное сердце, пробив толстую защитную скорлупу и достав до глубин сладко подрагивающей мякоти. Ни одна женщина до нее не осмеливалась бить виконта, а она… Зорган вздрогнул от возмущения, мгновенно перешедшего в неконтролируемое восхищение и благоговение. Возможно, именно эту подсознательную реакцию и называют некрасивым термином мазохизм, но эмпиру было наплевать. Ведь любовь и ненависть разделены сущей мелочью — всего-то лишь одним кратким шагом!
В неопрятный, сложенный из серого кирпича Рюнге — столицу маркграфства Рюнхен, Зорган въехал уже поздно вечером. В воздухе назойливо витали ничем неистребимые запахи вяленой селедки и жареного лука да забивающий все и вся сивушный дух местного дешевого пива. Так обычно пахнут крайняя нищета и равнодушие к чужим проблемам, возведенные в ранг устойчивой жизненной философии. Крупный портовый город встретил эмпира неясным шумом затихающих, умытых дождем улиц и грохотом захлопываемых ставен, запираемых на все задвижки. Умиротворенно гудел церковный колокол. Над далекими пирсами виднелись громады корабельных парусов, забранных в шкоты[20], но все же наводящих на мысли о свежем морском бризе. Кургузые старики-пакетботы, доживающие отпущенный им срок, неловко жались к красавицам каравеллам, напоминая больных подагрой сластолюбцев. В пакгаузах спешно сворачивали дневную работу, причудливо мешая отборную ругань со скрипом шкивов[21] и свистом опасно перегруженных шкентелей[22].
Город готовился отойти ко сну. В узких сточных канавах валялись гнилые рыбьи потроха и целеустремленно бродили стаи жирных коричневых крыс. По части культуры и бытовых удобств Рюнге заметно отставал от старшего брата — белостенного Эйсенвальда, специально бравируя своей бросающейся в глаза пошлостью и грязью. Здесь не ценили изящество, надменно кичась толщиной кошелька и длинной шпаги. Здесь процветали разврат, обман, продажность и двуличие. Но сейчас Зоргана это устраивало, ибо он оказался в своей родной стихии. Виконт устал, а его денежный запас оставлял желать лучшего. Найти бы сносное место для ночлега да прочную одежду взамен изрядно поизносившихся шелков и кружев. Виконт направил запаленного многодневной скачкой коня в сумрачный переулок, слабо освещенный единственным густо закопченным фонарем. Казалось, нищий переулок не таил ничего интересного, но проверенное чутье эмпира не подвело опального владыку и на этот раз. Под внешне неприглядной вывеской «Хромой шкипер» скрывалась вполне приличная харчевня с чистой обеденной залой и сдаваемыми внаем спальными комнатами. Кормили здесь просто, но сытно и недорого. Зорган плотоядно оглядел хозяйку, вышедшую ему навстречу.
— Здравствуй, красавица! — С видом знатока он ощупал взором коренастую фигуру молодой рыжеволосой женщины, мысленно проникая под холщевый чепчик:
«Вдова, тридцати лет от роду, детей нет, мужа убили три года назад в пьяной драке. Любовника тоже не водится. — Зорган скабрезно усмехнулся, радуясь негаданному везению, выпавшему на его долю. — Ее отец внебрачный сын одного мелкого дворянчика, поэтому наша красотка брезгует обычными моряками и торговцами с рынка, ожидая своего принца. Ну что ж, вот я и явился!»
— Добрый вечер, ваша светлость! — расцвела в счастливой улыбке сладкая вдовушка, безошибочно угадав в своем госте благородного дворянина. — Что вам угодно?
— Как зовут очаровательную хозяйку сего достойного заведения? — Магия эмпира без труда подчинила доверчивую женщину.
— Светлена! — польщенно просияла аппетитная трактирщица.
— Я желаю ужин, ванну, комнату и… — тут Зорган весело подмигнул, — тебя, красавица!
Светлена игриво хихикнула, притворно краснея и прикрываясь фартуком, из-под которого с вожделением выглядывали ее бесстыжие карие глаза.
А десять минут спустя, нежась в деревянном корыте с горячей водой и попивая совсем недурственное вино, Зорган уже торжествовал победу. Виконта ждала обильная трапеза и млеющая от вожделения женщина, готовая содержать и ублажать его до тех пор, пока он сам не сочтет нужным покинуть сей гостеприимный кров. Ночь обещала стать бурной и приятной, а к утру истосковавшаяся по мужской ласке Светлена совсем потеряет голову, и превратится в его преданную рабыню. Уж кому, как не Зоргану, знать толк в изощренных любовных утехах! О да, он ловко обеспечил себе комфортный приют на долгое, очень долгое время.
«А потом… — виконт саркастично усмехнулся и отпил глоток вина, — я просто подожду. Рано или поздно они тоже приедут сюда, мои враги, так же как и я желающие отправиться на остров Ледница. И тогда-то уж я сумею сделать правильный выбор и попасть на оный с ними или без них! И еще, она тоже прибудет в Рюнге — эта своенравная девушка с саблями, вызывающая во мне столь противоречивые, непонятные и доселе неизведанные чувства. Желание целовать ее сотни, нет, тысячи раз, а затем безжалостно убить, вырезать удивительные девичьи глаза и вставить их в оправу из чистейшего золота. Целовать ее, ласкать и мучить, делать с ней все что мне заблагорассудится…»
Дверь скрипнула, приоткрываясь, и на пороге комнаты появилась хорошенькая трактирщица, облаченная в одну лишь полупрозрачную муслиновую рубашку. Зорган похотливо хохотнул и поднялся во весь рост, открывая жадному женскому взору свое великолепное нагое тело. Трактирщица восторженно охнула и закатила глаза… Виконт без смущения поманил ее игриво полусогнутым пальцем. Светлена, конечно, не дерзкая девушка с саблями, но пока сойдет и она…
Вода из корыта тяжело плескала на пол, повторяя слитные движения двух распаленных страстью тел…
Человек склонен к самообольщению и в первую очередь верит тому, во что ему хочется верить больше всего. Памятуя о сем бесхитростном правиле самообмана, я воткнула в землю заляпанные кровью сабли и протерла глаза, пытаясь избавиться от навязчивого видения. Но видение не пропадало… Удивленно приоткрыв рот, я таращилась на плывущую над болотом женскую фигуру, окруженную сполохами голубоватого пламени. Сначала я приняла ее за призрак, но, после того как незнакомка вскинула раскрытую ладонь, изливая на островок потоки холодного огня, все-таки уверовала в реальность происходящего. Женщина откинула за спину длинные волосы, заплетенные в десяток тонких косичек, нахмурила брови и соединила пальцы в непонятном жесте. Из обхватывающих ее запястья браслетов вырвались две извилистых молнии, ударяя в скопление мерзких тварей. Стало светло как днем… По мокрому мху прыгали огненные шарики, беспощадно настигавшие последних воинов Армии Смерти и сжигавшие их дотла. С умертвиями было покончено.
Стараясь не выглядеть вусмерть заморенной, я попыталась непринужденно опуститься на кочку, но усталость оказалась сильнее меня, и я довольно неграциозно шлепнулась на пятую точку. Кайра замерла как вкопанная, тяжело опираясь на рапиру и не сводя выпученных глаз с парящей в ночном небе волшебницы. Мои губы исказила злорадная ухмылка — а нечего тут голову ломать, и так уже понятно, что удача перестала показывать нам свою тыльную сторону, приведя на помощь не абы кого, а саму легендарную фрау Оссу.
— Вот тебе и лесная старая оса! — непонятно буркнул принц, облегченно приземляясь рядом со мной. — Ай да Логрин, ай да гоблинов сын!
— У тебя, случайно, вина не осталось? — Я попробовала дотянуться до фляжки, висевшей у него на поясе.
— Вода! — Эльф бултыхнул полупустой посудиной.
— Я у тебя выпить просила, а не помыться! — склочно огрызнулась я.
Тайлериан прищурил фиалковые глаза, казавшиеся особенно прозрачными на перепачканном сажей лице.
— Рогнеда, а тебе, случайно, съездить никуда не надо?
— Куда? — не поняла я.
— В челюсть, например! — доходчиво пояснил эльф. — Ну что ты за существо такое — злобное и ершистое? Ведь женщина должна быть мягкой, любезной и обходительной…
— Должна, но не обязана, — непринужденно рассмеялась я, начиная ощущать, как спадает сковывающее меня напряжение.
Принц смотрел на меня осуждающе.
— Не злись, — пошла на мировую я. — Мы выжили, а это главное!
— Самое никчемное чувство — бесполезное осознание собственной правоты в споре с женщиной! — произнес красивый грудной голос. — Не так ли, принц?
Мы дружно обернулись.
К нам шла фрау Осса, утратившая значительную часть своего магического величия и принявшая облик обычной пожилой женщины. Седина в ее косах и морщины на лице не слишком-то вязались с громкой славой знаменитой волшебницы. Но, приглядевшись повнимательнее, я заметила несгибаемую силу воли, таившуюся в глубине ее неожиданно молодых глаз. И эти глаза тут же напомнили мне другую женщину, не так давно изменившую всю мою жизнь с помощью нескольких аляповато раскрашенных кусочков картона. Заметив смену моего настроения, Осса одобрительно улыбнулась.
— Спасибо за помощь, Смотрящая сквозь время! — вежливо поблагодарила я.
Улыбка волшебницы стала еще шире.
— Твоя догадка верна, Светлая Дева! Я самая первая Смотрящая, в прошлом — верховная жрица Храма Розы. Многие годы я ждала вашего появления, дабы попытаться переломить жестокую судьбу и облегчить участь этого многострадального мира…
— И ради этого вы жили в таких невыносимых условиях? — недоверчиво перебила ее Кайра, подразумевая болото.
— Ну не совсем в таких… — зябко передернула плечами магичка. — Но неужели ты, воительница, уверена в том, что благие дела вершатся ради награды и из корысти?
— А разве нет? — подхватил принц. Его вопрос таил подвох.
Осса насмешливо приподняла брови:
— И чего вы желаете в обмен на тяготы ожидающего вас пути?
— Любви! Простого человеческого счастья! — синхронно ответили мы.
— О-о-о, — непритворно огорчилась волшебница, — как же это тривиально! Счастье есть всего лишь удовольствие без раскаяния, высшая мечта эгоистов. А любовь… — в ее гибких пальцах неожиданно появилась уже знакомая мне Колода Судьбы, — любовь тоже бывает разной! Например, вот такой…