— Двоюродной, — неведомо зачем с нажимом уточнил дядя Игнатий.
Майору было начхать, двоюродная я или нет.
— Тогда заранее оговорюсь, что некоторых фамилий я не смогу назвать, однако детали, скажем так, технического характера — это пожалуйста. Итак, у нас есть очевидец, который видел людей, находившихся на месте преступления. Он опознал их.
— И не побоялся? — удивился дядя Филипп.
— Польша — вполне современная страна, и у нас есть специальные комнаты для опознания с односторонне прозрачным стеклом. Там он их и опознал. На месте преступления побывали две персоны. Первая персона успела только совершить убийство, вытереть орудие убийства и убрать со стола посуду. Вторая персона находилась на месте преступления почти полчаса и за это время обыскала кабинет покойника. После чего вторая персона имела телефонную беседу, из которой явно вытекало, что дверь дома была нараспашку...
— А вторая персона не могла его тоже убить? — жадно спросила тетка Ольга.
— Пожалуй, нет. Дело в том, что оружие хранилось в кабинете. А покойник никогда бы не пустил вторую персону в свой кабинет и уж тем более не дал бы в руки оружие.
— А первой персоне он доверял?
— Учитывая, что этого человека покойник принимал с напитками, это был кто-то из друзей и доверенных лиц...
— Ну хорошо, и как же вы установили, кем были эти двое? — нетерпеливо спросила тетка Иза. — По порядку, пожалуйста.
— И с деталями, — подчеркнула бабушка.
Майор как раз добрался до печени по-еврейски, которая пришлась ему явно по вкусу. Он взглянул на поручика.
— Общими данными об убитом мы располагали с самого начала, — продолжил рассказ подчиненный. — Людей, которые охотно отправили бы его на тот свет, было превеликое множество, к тому же его верная домохозяйка бросила подозрение на пани Изу Брант...
— Зачем? — холодно перебила бабуля.
— Поскольку ненавидела её. И боялась, что связь между ней и убитым возобновится.
— Откуда это известно?
— От неё самой, а также от её подруги, которую допросили несколько позже. По стечению обстоятельств пани Брант находилась неподалеку от дома жертвы в момент убийства.
Она ехала к побережью.
— Это нам уже известно. Прошу продолжать.
— Пан Дарко также находился недалеко от дома жертвы, поскольку привез туда пассажира, имя которого он поначалу пытался скрыть от нас...
— Могли бы и не напоминать, — с упреком проворчал Лукаш.
Майор оторвался от печенки:
— А если бы он вам не подложил бомбу, вы бы сказали правду?
— Не думаю... Хотя нет, без шуток, у всего есть свои пределы. Если бы выяснилось, что кого-то пристукнули, то я бы не стал их покрывать. Не люблю мокрых дел.
— Вот видите...
— Вы же хотели рассказать все по порядку, — деликатно напомнил дядя Филипп.
Поручик сдержался и не положил себе ещё одну порцию креветочного салата.
— Самым ценным источником информации была для нас уже упомянутая домохозяйка. Среда, в которой... Впрочем, нужно ли вдаваться в детали системы, действовавшей при старом общественном строе? На эту тему можно говорить до утра, а то и ещё дольше!
Семейство переглянулось. Без сомнения, они располагали достаточно широкими познаниями об особенностях нашего прежнего общественного строя.
— Нет, — снова приняла за всех решение бабушка. — Вдаваться в детали не нужно. Мы в курсе. И эта дама участвовала в вашей.., системе? Как и покойник? Я правильно все поняла?
О дьявольщина! Ее взгляд готов был смести меня с лица земли. Это же надо — якшаться с подобными отбросами!
— Он не был членом партий! — протестующе выкрикнула я.
— Был, — сухо сказал майор.
Меня чуть удар не хватил.
— Как это? Он же утверждал, что нет!
— А ты ещё не заметила, что он тебя дурачил как хотел? — расстроился вдруг Лукаш.
— Дядя его был в партии, — слабым голосом выговорила я. — Ну что ж, ничего не поделаешь, я позволила себя обманывать. Мне очень жаль.
— Каждому было бы жаль, — доброжелательно заметил дядя Игнатий.
— Может быть, мы все-таки вернемся к предмету разговора? — холодно осведомилась тетка Иза. — Так что с этой верной партийной домохозяйкой ?
— Найденные у неё материалы позволили нам сузить круг подозреваемых...
— Постойте, постойте! — запротестовала тетка Ольга. — Но что она сказала?
— Не так уж и много она успела сказать, — включился майор, дав поручику возможность приняться за креветки, — поскольку её убили на кладбище...
— И сразу похоронили? — оживился вдруг дядя Игнатий.
— Как убили? — вопросила тетка Иза.
— Толкушкой для картофельного пюре.
— О-о... Раз толкушкой, то это была женщина, да?
Глаза тетки Изы вспыхнули надеждой, однако майор тут же остудил ее:
— О пани Брант не может быть и речи.
В момент убийства она сидела здесь, в этом доме, и я лично с нею беседовал. Несмотря на картофельное пюре, убийца был мужчиной.
Тетка с искрой в глазах воззрилась на Лукаша. Но майор был безжалостен:
— Пан Дарко также исключается, поскольку получасом раньше был замечен дорожной полицией в районе Млавы. Никто не в состоянии доехать от Млавы до Повонзсковского кладбища за сорок пять минут.
— Ну, если постараться... — пробормотал Лукаш себе под нос.
— А сколько вы выжимаете? — вдруг заинтересовался поручик.
— На немецких автострадах — до двухсот сорока.
— Понятно. Но от Млавы немецкой автострады нет. Да и дорожная полиция должна была вся разом провалиться под земл...
— Тогда кто же её убил? — Тетка Ольга потеряла терпение.
— Во всяком случае, не моя внучка, — с достоинством проговорила бабушка.
Оправданная в случае с Михалиной Колек, я решила, что пора подавать уток. На время все забыли о преступлениях, отчет о следствии возобновился, лишь когда на столе обнажились скелеты.
— От Михалины Колек мы потребовали конкретных сведений, — продолжил майор. — Она же о нашем интересе сообщила человеку, которому грозило серьезное разоблачение, а тот передал информацию ещё другому человеку.
Этот другой вызвал пани Колек на кладбище и там убил. Его опознала работница кладбища.
Конечно, это только косвенное доказательство, но оно подкреплено фактом покушения на пана Дарко.
— Пус... — радостно вырвалось у меня.
— Держи себя в руках! — прошипел Лукаш.
— Пожалуйста, без фамилий, — с нажимом напомнил майор.
— Но почему? — с ещё большим нажимом спросила бабушка.
— Что — почему? Почему без фамилий?
— Нет. Почему он пытался его убить?
— Потому что именно этого человека пан Дарко возил в Лесную Тишину, а потом был свидетелем его встречи с очередным.., как бы это сказать...
— Злоумышленником! — восторженно подсказала тетка Ольга.
— Можно и так. Частные контакты между собой они, в общем-то, скрывали, и свидетель оказался лишним. Однако я могу доставить вам удовольствие, — обратился майор ко мне. — Покойник запирал кабинет, ключ был только один, но, знаете, редко случается, чтобы преступник не совершил никакой ошибки. Вот этот ключ и нашелся. В кармане второго гостя, он же — второй убийца.
— Аххххх... — выдохнула я, вложив в это слово всю гамму своих чувств.
— Таким образом, имели место два убийства, — констатировала бабуля. — Одно из них — как я понимаю, номер два — не касается ни моей внучки, ни её жениха...
О холера!
— Но вот убийство номер один было совершено кем-то, о ком здесь уже говорилось.
Так ли это и каким путем установили личность убийцы?
— Методом исключений. Кроме того, убийца уже сознался.
— Не может быть! — удивился дядя Игнатий. — Так просто — сознался, и все?
— Вот именно. Сознался, и все.
— Жаль мне этого парня, — сердито сказал Лукаш. — Я все ещё надеялся, что это Бешеный, или Кая, или Зигмунт...
— Без фамилий!
— А разве я хоть одну назвал?
— Ладно, есть ведь и смягчающие обстоятельства...
Тетка Иза не могла этого больше вынести:
— А интересно, откуда же у вас такие знакомства в криминальной среде? Как я погляжу, что моя племянница, что её.., жених... состоят в прекрасных отношениях с уголовным миром.
— Скорее уж наоборот, — обиделся Лукаш. — Вы же сами можете засвидетельствовать враждебное к нам отношение со стороны этого уголовного мира!
— Но откуда тогда вы их так хорошо знаете?
— Такова жизнь, милостивая пани, такова жизнь.
Тут я вдруг разозлилась:
— А вы, тетя, разве не вцепились бы когтями в физиономию того, кто развалил коневодство в нашей стране? Неужто вы бы его не знали? Неужто позабыли бы его лицо?!
— И кто же это? — внезапно очнулся дядя Филипп.
— Убийца Михалины! И несостоявшийся убийца Лукаша! А эта краеугольная каменка — с ней-то что будет? — напустилась я на оторопевшего майора. — Этот бампер, эта несущая стена, эта несокрушимая скала, эта пани Домаградская!!!
— Без фамилий!!!
— А что такое — краеугольная каменка? — заинтересовался дядя Игнатий.
Я несколько пришла в себя.
— Женский род от краеугольного камня!
Прошу простить меня, пан майор, но что с ней?!
Посадят её наконец?
— Думаю, вам следовало бы оставить иллюзии...
Дальше все заговорили разом.
Дядя Филипп громко расспрашивал, каким образом вышеназванная особа связана с коневодством; тетка Ольга настойчиво требовала сведений о том, была ли краеугольная каменка пособницей убийцы или только его любовницей; тетка Иза развивала гипотезу о женской ревности;
Лукаш пытался растоптать женское достоинство пани Домаградской; дядя Игнатий в деталях анализировал разницу между стеной, бампером и камнем. А я пыталась ответить всем сразу...
— Тихо! — гаркнула бабуля. — Слово имеет пан майор. Где кофе и десерт?
Пан майор едва не сорвался с места и не помчался за кофе и десертом. Поручик заметно вздрогнул. Семейство мигом затихло. А я вздрогнула, вскочила и затихла одновременно, для кучи ещё опрокинув на дядю Филиппа бокал с красным вином.