Ремни оказались хорошие, не тянулись, пришлось успокоиться и порадоваться хотя бы тому, что пластиковые наручники он мне снял, а то они мне уже немного поднадоели. Офицер потерялся сразу, как только мы в здание вошли. Водитель, проверив ремни, тоже ушел, и я остался один в камере, размышляя на тему гуманные у них пытки или нет? Если гуманные, то воткнут мне какой-нибудь препарат и я сам все расскажу, даже то, что не знаю. А вот если негуманные, то для меня открывается большой простор для фантазии, от снятия кожи до электрошока с измельчением костей на конечностях. Даже не знаю, что лучше. Может сразу все рассказать? Да только, что мне известно? Я про эту деревню, как и про планету, на которую рухнул, ничего не знаю. Интересно, мне поверят или будут пытать до тех пор, пока я не сдохну? Последнее как-то не очень понравилось, оно мне зачем, пытки эти? Я и раньше ничего не знал, а сейчас и того меньше знаю. Что я расскажу?
Глава третья
В комнату вошел какой-то нерк в синей униформе со множеством карманов, он был небольшим ростом, примерно с меня, зыркнув на мою связанную тушку хмурым взглядом, он начал перекладывать блестящие инструменты странного вида на столике. А еще через пару минут в комнату четыре солдата в форме, внесли три кожаных кресла и один стул, а затем в комнату вошли, о чем-то переговариваясь, четыре офицера. Почему я решил, что это начальство? Да потому, что обвешаны они были разными яркими значками, лентами и шнурами.
Армия вообще любит медальки, ордена, ленточки, цветные веревочки и другие значки, они этим друг от друга отличают. Некоторые армейские начальники вообще крутые коллекционеры, у нас вот Брежнев весь этими орденами и медальками был завешен. Сам Наполеон сказал: «Я открыл выдающуюся вещь, человек с готовностью умрет за орденские ленты. Если генералы воюют за деньги, то солдаты просто за ленты».
— Ну и кто тут у нас? — спросил один, самый старый и самого высокого ранга, если судить по высокомерному виду и количеству разных регалий. Лицо у него было морщинистее чем у других, губы гадливо обвисли, кстати, волос у них не было совсем, даже на голове. Офицер посмотрел на меня и брезгливо скривился. — Я уж думал, что они какого-то богатыря взяли, раз такие потери понесли, а тут бледный задохлик какой-то.
— Они его взяли только для получения информации, — ответил тот офицер, что разговаривал с воинами. — Это какой-то крестьянин, работал на поле, никакого силового противодействия нашим воинам не устраивал.
— Крестьянин? — скривился большой начальник, явно полковник или генерал, садясь в самое дорогое кресло. — Что он может знать кроме дерьма, которым удобряет свое дерьмовое поле? Ну, раз мы здесь, то давайте послушаем, может, что умное скажет. Доктор, начинайте.
Ко мне подошел нерк в синей униформе и натянул мне на голову черный матовый шлем. Нахлобучил он мне его до подбородка, так что я ничего не смог больше видеть. В шлеме что-то зажужжало, настраиваясь, потом смолкло. Ну, пусть хоть так. Как я понимаю, это детектор лжи, значит, пытать не будут. И это хорошо. Я все скажу, что знаю, только знаю я немного…
— Итак, крестьянин, расскажите о ваших вооруженных силах, — услышал я голос одного из офицеров. — Мы вас внимательно слушаем, только предупреждаю сразу, если начнете врать и завираться, то вы испытаете боль, сначала слабую, потом такую, которую вряд ли перенесете. Так что мой вам совет, бледный крестьянин, не ври, говори все, что знаешь.
— Я все скажу, не надо меня бить, — сказал я и про себя подумал, ну, я вам расскажу все, что знаю. — Наши вооруженные силы являются лучшими в мире.
А чего он меня крестьянином назвал? Какой из меня крестьянин? Да и уточнять надо, о каких вооруженных силах идет речь. Лично я знаю только о тех, что в России.
— Мы господствуем на суше, в воздухе, в космосе, на морях и под ними, у нас имеется ядерное оружие в количестве более двух тысяч боеголовок, а также средства доставки к ним в виде баллистических ракет и стратегических бомбардировщиков. На всей территории, и в первую очередь на границе, в скрытом виде размещены ракеты среднего и малого радиуса действия, способные нести тактические ядерные заряды. Наши самолеты считаются лучшими в мире, они обладают достаточным вооружением, чтобы уничтожить небольшую страну. Наши лучшие в мире подводные лодки прячутся от врага на Северном полюсе под слоем льда, где их невозможно обнаружить, и могут, не всплывая, нанести ракетно-ядерный удар по любому врагу на всей территории земного шара.
— Не врет, — констатировал нерк в синей униформе, как я понял, это медик. — Может немного преувеличивает, но в целом говорит правду.
— Это что получается? — произнёс гневно один из офицеров, кто, я не видел из-под шлема. — Опять разведка сплоховала? Это как? Мы, значит, туда пошлем войска, а они нас из подо льда всех ракетами накроют. И почему у них имеется ядерное оружие? Они что, не присоединились к всеобщей конвенции?
— Мир примитивный, могли и не присоединиться, — ответил ему другой офицер, по-моему тот самый, что привез меня сюда. — А на разведку не надо грешить, именно благодаря ей мы имеем эти сведения, наши доблестные разведчики провели разведку боем и привезли этого крестьянина, причем понесли большие потери при эвакуации.
— Да какой из этого бледного задохлика крестьянин? — фыркнул генерал. — Ты посмотри, как он подготовлен. Он же разговаривает с нами как вполне образованный человек. Это не подсадка ли случаем? Доктор?
— Это не ко мне, — ответил медик. — Пока этот крестьянин ни разу не соврал, оборудование полностью работоспособно. Может, спросить его о подсадке?
— Ты действительно специально подготовленный шпион, которого заслали к нам? — спросил один из офицеров. — Отвечать!!
— Никак нет, — ответил я. — Я есть крестьянин и раб.
— Не врет, — констатировал доктор. — Не знаю каким образом он выкручивается, но не врет, может прошел специальную подготовку?
— А кто его вообще осматривал этого крестьянина на наличие нейросетей и чипов? — спросил гневно генерал. — Отвечать! Всех сгною, если это специальный агент, засланный к нам. Вы у меня на передовую все отправитесь!
— А никто не осматривал, — ответил доктор. — Его только что привезли, вон, даже не переодели, наверное, хотели сразу после допроса ликвидировать.
— Нет уж, — фыркнул генерал, — никакой ликвидации, приказываю немедленно проверить его на наличие нейросети, а то еще может оказаться, что сейчас все здесь происходящее записывается и пересылается руководству, ну и чипы поискать соответственно, возможно имеется скрытая прослушка. Дальше провести полный анализ на профпригодность, я хочу знать, с кем имею дело. Доложить мне лично, а вами, господа офицеры, я очень недоволен. Где у нас, в конце концов, этот майор безопасности, которого нам недавно прислали? Почему я должен заниматься его работой? Немедленно найти и озадачить! — После этого добавил уже мирным тоном. — А я отправляюсь на ужин, до утра не беспокоить. Выполнять!!!
— Знаем мы к кому он на ужин ходит, — буркнул один из офицеров, подождав, пока дверь закроется за генералом. — Выбрал себе самую молоденькую и симпатичную связистку. Доктор, ты приказ слышал, засунь крестьянина в медкапсулу и проверь его на наличие нейросети и чипов. Найдешь что-то, не найдешь, неважно, сообщишь новому майору безопасности, пусть он решает, что с этим крестьянином делать. Мы тоже пошли на ужин.
— Вот так всегда, — проворчал доктор, снимая с меня шлем. — Все на ужин к связисткам, а я один должен с тобой разбираться. У тебя, крестьянин, нейросети есть?
— Были бы нейросети, был бы на них выход, — заметил я. — Нейрошунт, например.
— Логично, — произнес, как мне показалось, медик с некоторым уважением. — Ты прав. Откуда про нейросети знаешь?
— Так у нас все про эти сети знают, — соврал я. А чего? Врать так врать, пусть думают куда лезут. — Управлять-то как-то техникой нужно.
— Ну да, ну да, — покивал доктор. — Я и про вашу армию, самую лучшую в мире, слышал, только почему-то не поверил ни тогда, ни сейчас не верю. Не знаю, как ты мой детектор обманул, но скажи, откуда на третьеразрядной планете, которой даже в каталоге обжитых нет, может быть такая армия?
— Можно я немного порассуждаю на эту тему? — ответил я, внезапно понимая, что снова меня несет куда-то не туда. Язык мой — враг мой. Тут бы помолчать немного, поскольку до смерти один шаг, сейчас прикажут расстрелять как шпиона, и что я стану делать? А ведь расстреляют. И что потом? Вот-вот, опять суп с котом. — У вас хорошая армия, ведь так?
— Конечно, — ответил медик, гордо подбоченившись. — Одна из лучших.
— И вот взвод одной из лучших армий отправляется на разведку боем на третьеразрядную планету, а возвращается из этого боя едва половина личного состава, — продолжил я. — И ведь наткнулись на той планете всего лишь двух крестьян и одного защитника, даже не воина. Вам это не кажется чем-то неправильным? Вам не кажется, что тут что-то не сходится? Либо планета не третьеразрядная, а значит, и армия на ней вполне может быть мощной, либо ваши вооруженные силы одни слабаки…
— А мне плевать! — вдруг заявил доктор. — Я в эти дела не лезу, все, что касается армии, идет под грифом секретно, а за раскрытие секретов один приговор — смерть. Но приказ генерала выполнять все равно придется. Будешь сопротивляться, драться, на меня с кулаками кидаться? Мне охрану звать или так обойдемся?
— Никак нет, драться не буду, — ответил я. — Я же не самоубийца и не дурак.
— Тогда вставай, — доктор расстегнул ремни. Даже не знаю, почему он мне поверил. Я ведь мог и соврать, а потом грохнуть по дороге, захватить скальпель и, положив полк вооруженных воинов, добраться до портала, а там заставить техников, угрожая физической расправой, запустить портал и отправиться обратно. А что? Хороший план. Если не считать, что вооружены воины так, что убьют меня первым выстрелом, а их защиту скальпелем не пробить, да и возвращаться мне некуда. Та планета друбов не мой родной дом, там мне также было хреново, как и здесь. А значит что? Правильно, смотрим, думаем и ищем возможности как переломить ситуацию в свою пользу. К тому же скальпеля я пока у медика не видел.