Он сложил пальцы и посмотрел на Оуэна поверх их кончиков. Через пару минут они вышли из паба.
– Подумай об этом, – сказал на прощание Брин. Оуэн проводил его взглядом, пока Брин бежал вверх по ступенькам на станцию Юстон, довольно проворно перепрыгивая через две ступеньки, и его безумные кудри подпрыгивали вверх-вниз, а изношенные задники ботинок то мелькали, то исчезали из поля зрения.
Оуэн садится и заходит в один из чатов, в который он частенько заглядывает с тех пор, как начал регулярно читать блог Брина.
Сначала эти форумы его обнадежили. В жизни Оуэна не было ни единого дня, чтобы он проснулся и не переживал по поводу своего одиночества. Ни единого дня, чтобы, взглянув на парочку на улице, он не захотел крикнуть им в лицо о несправедливости всего этого. Как же счастлив он был, обнаружив, что он не единственный в мире, кто чувствует то же самое.
Но теперь Оуэн думает о грязном пятне на куртке Брина, на фоне того высокомерия по отношению к миру, который, по его мнению, ему должен. Оуэн снова заходит на форум и представляет, что за аватарами и пафосными никами скрывается целое море Бринов в засаленных куртках, с грязными волосами и нелепыми фантазиями об изнасиловании, и ему становится жаль этих мужчин. Наверно, думает Оуэн, они просто недостойны хороших женщин.
Но теперь он задается вопросом: вдруг с ним самим все в порядке? Что, если он просто слишком часто, но неверно об этом думал, слишком на этом зацикливался. Он внезапно осознает, что ответ – это не жалкая война Брина против всего мира, ответ – это примирение с самим собой.
Он тянется к телефону, лежащему на полу возле кровати. Включает его и проводит пальцем по экрану в поисках маленького красного язычка пламени – логотипа приложения «Тиндер».
18
Сейчас семь вечера Дня святого Валентина. Оуэн надевает на белую рубашку темно-синий джемпер с круглым вырезом. У него не получается как следует расправить воротник, и тот выглядит слегка помятым, но времени в обрез, поэтому сойдет и так. Прическа тоже полный отстой, ну да ладно. Поверх свитера и свободных хлопчатобумажных брюк он надел элегантный пиджак, в основном для того, чтобы скрыть широкие бедра.
Оуэн пригласил женщину на ужин. Женщину, с которой познакомился в «Тиндере» три дня назад. Он пробовал подход «Тиндера» к знакомству с женщинами и раньше, но без особого результата: лишь мучительный обмен репликами с женщинами, которые и не были особенно симпатичными. Даже это, оглядываясь назад, получилось у него плохо.
Но тогда он был другим человеком, более энергичным, менее уставшим от жизни. Он ждал слишком многого от каждой такой встречи, возлагал слишком большие надежды. Но странная встреча с Брином перевернула его представление о любви и ухаживаниях. Все, что не было изнасилованием на свидании, теперь казалось хорошим делом.
Женщину зовут Дианна. Ей тридцать восемь, она живет в Колиндейле и работает в отделе маркетинга в компании-посылторге. У нее есть десятилетний сын. На ее лице – выражение искреннего раскаяния в том, в чем она на самом деле не виновата. Ни на одной из ее фотографий не видно тела от плеч и ниже, что наводит на мысль, что у нее лишний вес. Но это не страшно. Оуэн не возражает.
Выходя из спальни, он сталкивается с одним из приятелей Тесси. Его зовут Барри. Он иногда остается здесь ночевать, но не часто. От Барри пахнет очень крепким лосьоном после бритья, а в верхнем кармане дорогого пиджака из серой шерсти он носит носовой платок.
– Добрый вечер, Оуэн, – хрипло говорит Барри.
– Привет, Барри, – отвечает Оуэн.
Тесси появляется из гостиной и странно смотрит на Оуэна.
– Смотрю, ты принарядился, – подозрительно говорит она. – Куда это ты собрался?
Оуэн тянется к пальто и засовывает руки в рукава.
– Я встречаюсь с другом.
Тесси снимает с крючка в коридоре горчичного цвета шарф и начинает обматывать им шею. Ее настроение смягчается.
– Понятно, – говорит она. – С другом. Красные розы и шоколад… это для друга?
– Нет, – твердо говорит он, не желая выдавать Тесси даже малую частицу своей личной жизни, чтобы потом она не смогла упрекнуть его. – Ничего подобного. Просто друг.
Она вздыхает.
– Оуэн. Ты… неужели тебя не интересуют женщины? – спрашивает она. – Или мужчины? Нет, конечно, извини, если я вмешиваюсь в твою жизнь, но… сколько тебе лет? Тридцать пять?
– Мне тридцать три года.
– Тебе тридцать три года. Ты живешь здесь с восемнадцати лет. И за все это время… – Она умолкает, оставляя мысль, как оборванную нить.
Оуэн предпочитает сделать вид, будто ничего вообще не было сказано, и берет зонтик.
– Ты тоже собралась погулять? – спрашивает Оуэн.
– Да, Барри ведет меня в ресторан «Вилла Бланка». Желаю тебе весело провести время со своим другом. – Тесси достает из ящика консольного столика помаду и слегка надувает перед зеркалом губы. Закрывая за собой дверь, Оуэн слышит, как она, причмокивая, водит по ним помадой.
В метро Оуэн пытается успокоить расшалившиеся нервы. Он чувствует, как в подмышках на его рубашке появляются влажные пятна, лоб становится липким, и Оуэн подозревает, что его лицо блестит от испарины. Он выходит из метро на станции Ковент-Гарден и жадно вдыхает холодный и влажный ночной воздух. Взглянув на телефон, он видит сообщение от Дианны.
Она пишет:
«Пришла раньше! За столиком у тебя за спиной!»
Оуэн сглатывает.
Почему она пришла рано? Кто вообще рано приходит на свидание с человеком, с которым познакомился в «Тиндере»? Он ускоряет шаг, раздраженный тем, что теперь ему станет еще жарче и он войдет еще более взволнованным и взмокшим, чем сейчас. Он прокладывает себе путь по Нил-стрит, и прохожие путаются у него под ногами, он отталкивает их плечом и спешит мимо.
А вот и он: веселый итальянский ресторан, много красного и белого, стены увешаны черно-белыми фотографиями давно умерших итальянских кинозвезд, которые едят спагетти. Зал полон. Женщина за стойкой в фойе спрашивает:
– Вы заказывали столик?
– Да. На имя Пика. На восемь часов вечера.
– Ах да, ваша спутница уже здесь.
Оуэн откашливается, снова трогает волосы, поправляет пиджак, зигзагами следует за женщиной между столиками, пока не оказывается там. Перед ней.
Оуэн говорит:
– Привет. Дианна? – говорит он.
И она тотчас же поправляет его:
– Я – Ди-ана. Не Ди-Анна.
– Извините, – говорит он и добавляет: – Я – Оуэн.
– Я догадалась, – говорит она и улыбается, но Оуэн не может понять, шутит она или говорит серьезно.
– Могу я сесть? – спрашивает он.
Она кивает и неловко потирает локти.
Оуэн понимает: ему следовало поцеловать ее, или пожать ей руку, или что-то в этом роде, но Диана лишила его этой возможности, с ходу исправив произношение своего имени, и теперь он чувствует себя выбитым из колеи и не может прийти в себя. Прошло как минимум десять секунд с того момента, как он или она что-то сказали, и он видит, что Диана смотрит на него как-то странно.
– С вами все в порядке? – спрашивает она. – Или?..
Ее взгляд скользит к двери, и он думает, что, возможно, она предлагает закончить свидание, что все уже пошло не так, менее чем за минуту, и что им лучше прямо сейчас разойтись в разные стороны. Он вздыхает и понуро опускает плечи. А потом делает что-то совершенно нехарактерное, потому что чувствует себя так, будто ему нечего терять.
Из мягкой, открытой части своей души, о существовании которой он едва ли догадывался, ему приходит подсказка.
– Простите. Я просто немного нервничаю, – говорит он.
Диана ободряюще улыбается.
– На самом деле я очень нервничаю. Ужасно нервничаю. Невероятно, – честно признается он.
Ее лицо полностью смягчается, и она говорит:
– В таком случае нас таких здесь двое.
Теперь Оуэн внимательно смотрит на нее, впервые с того момента, как он вошел в ресторан, и видит симпатичную женщину. Возможно, у нее не такая гладкая кожа, как у женщины на заставке телефонного экрана. Возможно, в реале ее глаза не такие яркие и не такие синие, да и линия подбородка чуть менее четкая. Но это она, узнаваемо она, Диана. И она игриво смотрит на него, как будто ждет, что он скажет что-то еще. Его разум немедленно пустеет, и Оуэн бледнеет. Но она смеется, и это не обидный и не унизительный смех, это смех добрый, смех, который говорит: «Посмотрите на нас, мы на свидании, познакомились в “Тиндере”, разве это не прикол?»
Подходит официант, чтобы принять заказ на напитки. Оуэн думает о деньгах на своем банковском счете, о деньгах, которые он никогда не тратит, и, пока Диана изучает карту вин, смотрит на нее и спрашивает:
– Шампанское?
Он тотчас понимает, что сорвал джекпот: Диана явно из числа тех женщин, которые крайне положительно отзываются на предложение выпить шампанского. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но он опережает ее и слышит собственный голос:
– Я угощаю.
Диана улыбается.
– Ну, тогда шампанское, – говорит она и закрывает карту вин.
Они некоторое время обсуждают меню, а затем Диана смотрит на Оуэна и говорит:
– Знаете, в реальной жизни вы выглядите лучше, чем на фото в интернете.
Оуэн улыбается, едва ли не смеется.
– Это же надо, спасибо, – говорит он. – Это фото было, наверное, моим самым лучшим, так что…
Наступает короткое молчание, и Оуэн понимает, что от него требуется. Он откашливается и говорит:
– В жизни вы тоже намного красивее.
Это не совсем так, скорее наоборот. Но она определенно не уродлива. Ее снимки не лгали.
– Спасибо, – благодарит она.
– У вас прекрасный цвет волос.
Это и вправду прекрасный цвет, оттенок карамели с осветленными кончиками.
– Приходится по три часа сидеть в парикмахерской, – говорит Диана, трогая волосы. – От природы они мышастого цвета.
– Мыши тоже хороши, – бесхитростно говорит Оуэн. И она запроки