.
Несмотря на этот факт советского невмешательства Ачесон убедил президента Трумэна, что срочно необходима смелая декларация поддержки «свободы» в Греции, даже притом, что Грецию в это время не считали стратегическим приоритетом для американских интересов в Европе, и что не существовало никакой советской причастности или угрозы причастности.
Гарри Трумэн, 33-й президент США (1945-1953)
Трумэн объявил свою Доктрину в обращении к американскому Конгрессу 12 марта 1947 года, в разгар гражданской войны в Греции. Он заявил: «Я полагаю, что политикой Соединенных Штатов должна стать поддержка свободных народов, которые сопротивляются попыткам подчинить их руками вооруженных меньшинств или с помощью внешнего давления».
Термин «внешнее давление» не разъяснялся.
Трумэн настаивал, что если Греция и Турция не получат помощь, в которой нуждаются, то неизбежно перейдут на сторону ведомого Советами коммунизма с последствиями для всего региона. Тот же аргумент будет повторен двадцать лет спустя во Вьетнаме, когда это назовут «цепной реакцией», предсказывая страшные последствия, которые так никогда и не произошли ни в Греции, ни во Вьетнаме…
Удивительно, но Трумэна поддержал бывший в то время сенатором Артур Ванденберг, влиятельный глава Сенатской комиссии по иностранным делам и ранее лидер сенатской фракции изоляционистов. Ванденберг «по настоянию Соединенного Королевства» в марте 1947 года, убедил управляемый республиканцами Конгресс, поддержать Доктрину Трумэна. Британская разведка тайно «уговорила» Ванденберга поддержать затею, а ведь он традиционно являлся одним из самых горячих и влиятельных противников Великобритании в Конгрессе[124].
Таким образом, менее чем через год после знаменитой Фултонской речи о железном занавесе в Миссури, Черчилль успешно втянул Трумэна в свою стратегию холодной войны против Советского Союза. Совет по международным отношениям годами призывал к той же самой политике, но по совсем другим причинам, а именно ради установления собственного американского жизненного пространства в Европе, как только стало ясно, что Сталин не откроет Россию для экономического проникновения американцев.
Доктрина Трумэна, которая успешно послужила вашингтонской программе по созданию жизненного пространства, была призвана вытеснить Британскую империю в качестве экономического и военного гаранта Греции и Турции и занять ее место. Это была радикальная переориентация американской внешней политики. Как отметил один историк: «Впервые в своей истории Соединенные Штаты захотели вмешиваться в дела людей за пределами Северной и Южной Америки в период общего мира»[125].
Основа интервенционистской Доктрины Трумэна была заложена в сенсационном эссе Совета по международным отношениям, появившемся в принадлежащем ему журнале Foreign Affairs под подписью «Г-н Икс». Статья была выполнена в стиле «длинной телеграммы из Москвы» и написана Джорджем Кеннаном, помощником американского посла в Москве Гарримана.
В феврале 1946 года Вашингтон направил в американское посольство в Москве вопрос о том, почему Советы не поддержали недавно созданные Всемирный банк и Международный валютный фонд. В ответ Кеннан написал свою «длинную телеграмму», обрисовав в общих чертах и свое мнение, и точку зрения Советов, и отправил ее министру обороны Джеймсу Форрестолу, близкому союзнику Рокфеллера в администрации Трумэна. Форрестол затем предложил это письмо вниманию Совета по международным отношениям в надежде поспособствовать политическому сдвигу в сторону враждебной позиции по отношению к Москве.
Президент США Гарри Трумэн выступает перед Конгрессом в Вашингтоне. 12 марта 1947 г.
Среди прочего Кеннан утверждал, что, хотя советская власть непроницаема для логики разума, она очень чувствительна к логике силы. Он писал, что сталинское государство ощущает мир разделенным на непримиримые стороны коммунизма и капитализма. Этот тезис стал рождением американского сдерживания Советского Союза и заложил пропагандистские основания для сорокалетней американской политики холодной войны с Россией. В действительности сдерживание СССР было полезным для американского властного истеблишмента и американской военной индустрии с целью создания постоянного государства национальной безопасности на фоне (как позже выяснилось, вымышленного) образа агрессивного и угрожающего Советского Союза[126].
Американская внешняя политика далеко ушла от антифашистского союза с СССР, развернувшись к альянсу с послевоенной оскорбленной Германией против предполагаемой советской угрозы. Это были все те же классические британские махинации «баланса сил», теперь в американском стиле.
Греческого кризиса, однако, все же оказалось недостаточно, чтобы уверенно обеспечить именно ту экономическую реструктуризацию Америки, в которой нуждались могущественные банковские и промышленные круги. Ни советской блокады Берлина, ни даже коммунистического поглощения правительства Чехословакии в феврале 1948 года на хватило, хотя эти события и побудили изоляционистский американский Конгресс проголосовать за финансовую помощь Западной Европе через План Маршалла и вскоре привели к американской поддержке НАТО. Требовалось потрясение посерьезнее, чтобы убедить измученных войной американских граждан, что для их безопасности необходимо состояние более или менее непрекращающейся холодной войны.
Даже победа Коммунистической партии Китая при Мао Цзэдуне в китайской гражданской войне, которая закончилась в 1949 году поражением Гоминьдана и коррумпированного деспота Чан Кайши (что привело к провозглашению Китайской Народной Республики), оказалось недостаточно, чтобы гальванизировать поддержку американским населением тех уровней военных расходов, на которые надеялись мощные отрасли оборонной промышленности.
Для фракции Рокфеллера и ее союзников в американских финансовых и промышленных кругах тот простой факт, что государственный социализм в СССР и Китае отныне эффективно вырвал из их рук свыше одной пятой континентального массива планеты, а с ней и невыразимые сырьевые и ресурсные сокровища и потенциальные рынки, был достаточным основанием, чтобы объявить обе страны новым образом врага. Проблема состояла в том, как продать этот образ скептично настроенному американскому населению, как в достаточной степени мобилизовать страх и беспокойство американской общественности, чтобы оправдать финансирование постоянного военного государства, направленного против нового «абсолютного зла, безбожного коммунистического тоталитаризма».
Доклад «совет национальной безопасности – 68» и фантом образа врага
Ведущие круги внутри и вокруг правительства Трумэна к концу 1949 года пришли к выводу, что единственным способом мобилизовать жертвенные чувства американского населения ради значительного наращивания военных расходов (которые они рассматривали как необходимые, чтобы обеспечить свое новое глобальное жизненное пространство) будет новая война. Идеальная война виделась им, по возможности, управляемой и не представляющей прямой угрозы Соединенным Штатам или все еще неустойчивой Западной Европе.
К 1948 году американская экономика столкнулась с резким послевоенным спадом, поскольку контракты для военной промышленности быстро сократились, и этот экономический дефицит не могли заполнить никакие гражданские расходы сопоставимого масштаба. Между 1948 и 1950 годами официальная американская безработица выросла на тревожные 130 процентов. Национальный индекс производства, который стоял на рекордном уровне 212 на пике военных мобилизационных усилий, упал к 1948 году до 170, а затем до 156 в 1949 году. В первом квартале 1950 года инвестиции понизились на 11 процентов по сравнению с уровнем годом ранее. С 1947 года американский экспорт демонстрировал снижение, упав с марта 1949 до марта 1950 года приблизительно на 25 процентов.
По различным причинам в качестве идеального места, чтобы организовать локальную войну, задуманную для мобилизации общественной поддержки в пользу постоянного государства национальной безопасности, была выбрана Корея. Целью операции было массированное расширение военной промышленности на постоянной основе, процесс, который финансист и советник Трумэна Бернард Барух обозначил как холодная война[127].
В конце 1948 года Вашингтон объявил о планах создания нового атлантического военного союза со своими партнерами по Плану Маршалла взамен постоянных американских баз в западноевропейских странах. Юридический документ, учреждающий Организацию Североатлантического договора (НАТО), был подписан в апреле 1949 года с Бельгией, Люксембургом, Нидерландами, Францией и Великобританией.
Совет национальной безопасности, СНБ
Через несколько месяцев Корейская война гальванизирует членов НАТО, и они примут активную и постоянную военную оборонную организацию в Западной Европе под контролем Вашингтона со штабом в Брюсселе. Через этот военный союз измученная войной Европа была вовлечена в новую вашингтонскую стратегию холодной войны; и стратегия, и союз прожили гораздо дольше СССР, который распался приблизительно сорок лет спустя.
Первый главнокомандующий НАТО британский лорд Исмей объявил, что цель НАТО состоит в том, чтобы «не пустить русских, удержать американцев и прижать немцев»[128]. Все изменится во время Корейской войны, когда Вашингтон вернется к немецкой сталелитейной промышленности для производства оружия. К началу 1950 годов Германия была интегрирована в новую американскую геополитику холодной войны. НАТО станет отныне основным военным столпом Американского века.
В 1949 году, спустя год после создания НАТО, в пределах Государственного департамента США собралась совершенно секретная группа, чтобы сформулировать новую американскую стратегическую политику. Ее доклад «Совет национальной безопасности – 68: цели Соединенных Штатов и программы для национальной безопасности» («СНБ-68») приводил доводы в пользу американского военного наращивания, чтобы противостоять, как группа провозглашала, врагам, «отличающимся от предыдущих кандидатов в гегемоны… вдохновляемым новой фанатичной верой, противоположной нашей собственной».