— Я не хочу об этом говорить.
— Бисквит, блин, это не простое любопытство! Я хочу уберечь тебя от больших неприятностей.
— А как уберечь? — проворчал орк и грустно вздохнул. — Скальпели все равно остались у нее, и вряд ли Лори отдаст их без скандала.
— Об этом можешь не беспокоиться. — Наклонивших к своим вещам, я вынул скальпели из кармана пиджака и бросил их на доски скамьи. — Давай, колись, за какую нежную мякоть она тебя держит своими цепкими коготками?
Орк внезапно засмущался и снова стал темно-зеленым.
— Да ладно! — удивился я. — Ты же говорил, что не занимаешься этим делом с проститутками.
Орк приобрел свой обычный цвет и возмущенно фыркнул.
— Это не то. Она модифицировала мое тело.
— Чего?! — переспросил я, не совсем понимая сути его заявления. — Бисквит, мы с тобой в бане. Где? Неужели… — удивленно поднял я брови, но орк опять не дал мне договорить:
— Да что у тебя мысли все время в одну сторону лезут! Ты не понимаешь. Это для тебя я большой и сильный.
— Ну не для меня, а для всяких там…
— Не перебивай, — рыкнул орк и начал выбираться из бассейна. — Для вас, людей, я большой, а для своих соплеменников дрыщ и задохлик, который недостоин войти с другими взрослыми в круговой пляс.
Я, конечно, хотел сказать что-то едкое по поводу оркских танцулек, но прикусил язык. Опять этот проклятый когнитивный диссонанс! Иваныч, Бисквит, да что уж там, даже нелюдимый Беня порой вели себя настолько по-человечески, что я совершенно забывал о том, что они не просто нелюди, а вообще из другого мира. Традиции у них настолько далеки от привычных мне, что легкомысленно высказываться по этому поводу непозволительно и даже опасно.
— Хорошо, что же она такого тебе модифицировала, чтобы ты наконец-то смог водить хороводы с другими крупными дядьками?
Картинка, которую подбросило мне подлое воображение, была настолько яркой, что я с огромным трудом не заржал. В ответ Бисквит лишь тяжко вздохнул, а затем посмотрел на меня с мрачной решимостью:
— Ну, смотри. Если что, сам виноват.
Я настолько привык к плюшевости Бисквита, что даже не напрягся, а стоило бы.
Орк выбрался из бассейна, расправил плечи и вдруг преобразился. Мышцы по всему и без того немаленькому телу вздулись. Он словно раздался вширь и сделался совсем уж каким-то квадратным. А еще мощным, бугристым и, честно говоря, жутким. Плюс к этому зеленая громадная образина взревела и оскалила все свои клыки.
Если бы я не знал этого нелюдя вот уже несколько месяцев, то обделался прямо на этой лавке.
— Солидно, — сдавленно просипел я. Затем откашлялся и продолжил нормальным голосом: — Она тебе что, чужие мышцы вшила?
— Да, — как ни в чем не бывало ответил орк, вернувшись к нормальным размерам. — Специально выращенные мышцы мордоха.
— А просто в качалку сходить не судьба? — позволил я вырваться наружу переваренному в раздражение страху.
— Пробовал, ничего не получается. А вот когда год назад пришел на То-урух-таха и вошел в пляс в таком виде, удостоился даже одобрительного кивка вождя.
— Вот вы, конечно, странные.
— И это говорит мне тот, кто носит неудобную одежду только ради маскировки, чтобы скрыть свою настоящую натуру, — фыркнул орк, снова плюхнувшись в бассейн.
— Тебе не нравится моя одежда? — возмутился я — На себя посмотри, чучело.
— Не надо, — беззлобно отмахнулся орк. — Все эти вещи я подобрал сам и ношу их для собственного удовольствия.
— Ага, а уж какое удовольствие получают те, кто на тебя смотрит.
— Плевать, это не мои проблемы, — проворчал орк, но было видно, что он уже отошел и его перестали терзать внутренние противоречия.
Кажется, мне удалось подобрать нужные слова и успокоить друга. Жаль, что снова придется возвращаться к этой теме.
— В общем, понятно. Она вшила тебе мышцы. Это хотя бы легально или преследуется законом?
— Все нормально. Любой лекарь может сделать. Просто я не хотел идти к чужим людям.
— И кроме этого ты ей больше ничего не должен?
— Я был не должен, пока ты не забрал скальпели.
— Опять я во всем виноват, — изобразил я уязвленную невинность, но от попыток орка объясниться лишь отмахнулся и продолжил: — Значит, найди прейскурант на подобные операции в самой дорогой клинике и сбрось такую же сумму Лорикет с пояснением, что теперь вы в расчете.
— Она обидится.
— Нет, что ты! Конечно не обидится.
— Ты думаешь? — с надеждой спросил Бисквит.
— Блин, что с тобой такое?! По-любому обидится. Ты натравил на нее нашего гоблина. Правда, она думает, что это сделал я, но важно другое. Вас больше ничего не связывает. Понятно, что ты мне не веришь. Точнее, моим видениям и ощущениям, но ты должен понимать, что имеешь дело с проституткой, которая держит в подвале операционную; даже если бы там не было двух столов, даже если она пока никого не резала на органы или там, не знаю, на закуску кому-нибудь…
— Она с этим не связана! — вдруг резко оборвал орк мою попытку пошутить.
— С чем не связана? — не понял я всплеска эмоций друга.
— С СДД.
— СДД? Ты сейчас вообще о чем? — начал я терять терпение, при этом предчувствуя, что сейчас услышу еще об одной грани магического города. Магического, но ни фига не сказочного.
— Ну ты сам сказал насчет разделки людей для СДД.
— Так, стоп! Я так понимаю, это какая-то аббревиатура. Можешь расшифровать?
— Да, служба доставки деликатесов, — спокойно пояснил орк, словно рассказывает о кондитерской на соседней улице.
— А деликатесы они что, из людей добывают? — уточнил я, ощущая, что в который раз за эти месяцы теряю устойчивую связь с реальностью.
— Не только, — с легкостью сохраняя невозмутимость на зеленой морде, ответил Бисквит, — но в основном это плоть разумных.
— И ты так спокойно говоришь о каннибализме? Блин, да тебя же от вида крови тошнит. Вы пришлые что, совсем охренели?
Я хоть и распалился практически до предела, но сумел понять, что дошел до той грани, за которой наша дружба может дать трещину. Лицо орка потемнело, и его черты сделались каменными.
— Так. Стоп. Прости. Был неправ, но пойми меня тоже, переварить такое с ходу просто нереально.
Слава богу, Бисквит немного отошел и все же снизошел до пояснений:
— Ты неправ, и даже не в своей ксенофобии, а в том, что считаешь это явление каннибализмом. Извращенцев, которые явились из моего мира, можно обвинить в людоедстве, но не в каннибализме. Каннибализмом как раз страдают твои сородичи. Пожрать человеческого мясца они любят так же, как некоторые из гоблинов и орков. А знаешь, что считается у человеческих клиентов СДД самым изысканным деликатесом? Икра гоблинов и даже их головастики. — Орк начал злиться, и его лицо исказила короткая судорога. — Это дети, Назар. Это гоблинские дети! Даже самые больные уроды из наших не едят плоть человеческих детей. А насчет моего спокойствия ты неправ. Думаешь, почему я сдал Лорикет по простому подозрению, что она может действительно быть связана с СДД? Почему шеф сразу же бросился проверять невнятную наводку? Поверь мне, вот у кого нет спокойного отношения к СДД, так это у Секатора. От одного упоминания гоблин сразу приходит в такую ярость, что под руку лучше не попадаться.
— Постой, тот случай с монстром в сейфе… — предположил я, вспоминая, как бесился Иваныч, едва не бросаясь на всех подряд.
— Да, — подтвердил мою догадку орк, — тогда мы проводили обыск в доме одного из лидеров СДД. Поверь, тебе очень повезло, что ты ляпнул такое мне, а не Секатору. Даже не вздумай при нем поднимать эту тему.
— Понятно, — решил я сгладить острые углы. — Оставим подробности на потом, когда оба успокоимся. Нам нужно закончить с Лорикет. От себя могу сказать, что в том подвале точно никто не умирал, максимум трансплантации, да и то не уверен. Но ты сам понимаешь, что для женщины, продающей себя за деньги, нравственные границы немного расплываются. А еще она очень ушлая и жадная. Ты тоже это осознаешь, даже если не хочешь признавать. Так что жалеть, что ваши дорожки расходятся, я бы не стал. Она тебе настолько дорога? Общение с ней приносит тебе много радости, успокаивают душу, делают жизнь светлее?
— Нет, — мотнул головой орк, опешив от моего въедливого напора.
— Ну тогда чего жалеть? Да, момент неприятный, но потерял ты не так много, поэтому предлагаю забыть и идти дальше.
— Хорошо, — орк начал выбираться из бассейна, — пойдем.
— Куда? — Теперь уже удивился я, воспринимая его предложение как исходящее из контекста предыдущего разговора.
— Ты же сам сказал, дальше, а дальше у нас по программе парилка и массаж. Они мне сейчас очень нужны. Ну, после той демонстрации, что ты заставил меня устроить. Все мышцы ломит, и нужно кое-что вправить на место.
— Вот ты, конечно, чудик, — вздохнул я, поднимаюсь с лавки. — И все это ради того, чтобы раз в году поплясать в компании здоровых мужиков? Кстати, вы при этом раздеваетесь или в одежде отжигаете?
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — опять засмущался орк, посветлев зеленой кожей.
— Ага, значит, голые скачете, — не удержался я и тут же замахал рукой, словно отбиваясь от комара: — Но ты прав, это не мое дело, я просто неспособен оценить настоящее величие ваших общих плясок.
Очень хотелось уточнить насчет того, не происходит ли после всех этих танцев массовое братание, но сам понимал, что уже хватил лишку. К тому же вспомнилось зрелище преображенного Бисквита. Это уже не развидеть, и вернуться к привычному ощущению того, что в здоровенном теле орка засел пугливый и стеснительным мальчик, вряд ли получится.
Следующими пунктами нашей еженедельной банной программы действительно значились посещение парилки, а затем массаж.
Парилка находилась совсем рядом с нашим кабинетом, так что перемещение не заняло много времени. Главным в этом отделе Семеновских бань был седой как лунь Михалыч, кажется разменявший уже семнадцатый десяток. Что интересно, он был единственным работником бань, который относился ко мне лучше, чем к орку. Я пытался выяснить причину этого казуса, но от моего друга получил только какое-то невнятное пояснение. А Михалыч вообще отказывался обсуждать данную тему. Все, что я в итоге понял, — однажды банщик перепутал какой-то декоктный состав для особой пены и немного прижег шкуру орка, а тот, абсолютно не специально, чисто рефлекторно, лягнул несчастного банщика. Копыт у моего друга, конечно же, не было, но старику от этого легче не стало. Пришлось даже вызывать лекаря.