Пришлось Ивану вернуться в комнату. Люся, все также калачиком свернувшись, спала, только скинула свою зеленую «кожу» и заползла под одеяло. Иван, сходил, принял душ и улегся с краю, свернув покрывало в рулон и уложил его между собой и Люсей как барьер.
«Между нами лежал кинжал», — вспомнил он фразу из какого-то старинного фильма [24], в котором мужчина — горец ночевал в одной палатке с девушкой.
Он проснулся от солнечных лучей, проникших в щели занавесок, и от того, что Люсин нос сопел в Иваново ухо. И от этого ветерка по шее и спине бежали мурашки.
На часах полседьмого утра. Иван подумал, что это дежурство оказалось самым необычным в его короткой медицинской практике.
Глава девятая
в которой Люся Шкребко два раза целует Ивана, а он знакомится с еще одним агентом полковника Москвичова.
Полковник убрал кассету. В кафе народу мало. Музыка играет тихо. Они встретились еще днем, как стало принято называть на американский манер это время дня — после «ланча».
Как и планировал Иван, вернувшись в «конспиративную» квартиру после странного дежурства в особняке олигархини Маркевич, он позвонил в справочное бюро и назвал первую фамилию мужчины пришедшую на ум: Иванов Борис Васильевич. Почти сразу ему продиктовали адрес кафе для встречи и время — три часа дня.
Москвичов явился лично, хотя на последней встрече предупредил Ивана, что может прийти «человек от него», который обычный курьер и выслушав все, сообщенное Иваном, передаст полковнику слово в слово.
Иван обрадовался встрече с начальником. Ему хотелось рассказать о дежурстве, о странных разговорах и главное о записанном выступлении неизвестного политика, ведь он уверен, что выступавший имеет очень высокий ранг в администрации Президента, как он сам себя определил «человек семьи». Но Москвичов забрал кассету, не выказав никаких эмоций, словно на ней действительно были всего лишь записи Аббы и Скорпионов.
— Артем Викторович, — Иван уже допил свой кофе и, рассказывал обо всем практически, что было с ним и Люсей, не касаясь, однако темы «шаманства», хотел расспросить о людях, которых увидел и разговоры которых записал. — Кто там был?
— Я не знаю, — Москвичов поманил официанта, — Повторите кофе и дайте терамису.
— То есть, как это не знаете? — ответ привел Ивана в замешательство. Полковник чего-то не знает?
— Ну, вот так, — полковник, положил руки на стол, — ты думаешь, я всех знаю в высших эшелонах? Или видел список приглашенных на этот праздник жизни? Выпускной вечер десятиклассников, почти сотня желторотиков с родителями, из которых десятка два имеют отношение к «семье». Может быть, когда запись прослушаем, поймем?
— А эту — Маркевич, вы знаете?
— Знаю. Скользкая особа. И очень опасная. — Москвичов замолк, дожидаясь, пока официант сменит пустые чашки на полные, — терамису — это тебе, ешь. Так вот, ты не думай о ней и главное, не трепи, что был у нее в особняке. И Люсе своей скажи, чтобы помалкивала.
— Она не моя, — буркнул Иван.
— Ты понял, о чем я. Вообще, ты принес мне очень важную информацию, даже без кассеты. Не знаю, что там такого, послушаем, поймем, но вот что важно — твой ЮАН как-то связан с этой компанией. Иначе, почему бы этот необычный заказ на дежурство пришел именно на его подстанцию. А то, что он послал тебя со Шкребкой, доказывает, что проверку ты прошел, и теперь тебе начнут кое — какие секреты раскрывать. Или, точнее, перестанут скрывать их от тебя. Но никто не будет явно указывать: вот секрет — обрати внимание! Поэтому, будь особенно внимателен. На подстанцию в нерабочее время рекомендую пока больше не ездить. Один раз удалось сымпровизировать, повторный такой визит вызовет подозрение. Подумают, что ты чего-то ищешь или вынюхиваешь. Не надо.
Иван хотел сказать, что Люся явно что-то знает о Бакировой, но решил, что не стоит подставлять девушку. Если полковник прав, то на подстанции ЮАНа все медики в разной степени посвящены в тайны, а возможно и водители. Но их-то чем мог «прикупить» заведующий? Самая вероятная версия — он закрывает глаза на накручивание спидометров и списывание бензина. Если посчитать, то в условиях топливного дефицита и трудностей с покупкой девяносто третьего слив бензина весьма прибыльный бизнес. Но Иван сказал:
— Меня все — таки удивляет, что и водители молчат.
— А меня нет, — полковник, отпил кофе, — бугор там, бригадир, в прошлом зека, и больше половины шоферов или сидели или находились под следствием, то есть, в разной степени прошли «университет зоны». Понимаешь, Иван, бандиты тоже используют тактику работы «под прикрытием». Особенно, если входят в мощную структуру, срощенную с властью. Как заведующему удается стягивать их к себе, я пока не понимаю, но это факт. Видимо у него или есть подход к руководству автокомбината «Мосавтосантранса» или его покровители как-то управляют этим предприятием. Тут надо разбираться. Но ты себе голову этим не забивай!
— Артем Викторович, — Иван наклонился вперед, понижая голос, — я не имел возможности записать, но вообще слушать начал после того как услышал вашу фамилию.
— Вот как? — впервые удивление отразилось на лице полковника, — и в каком контексте?
— «Москвичов глубоко копает, но ему дали безнадежное дело, как только провалит, отошлем от Москвы подальше, например в Анадырь». — Иван постарался поточнее передать услышанный разговор. — А еще там был явно иностранец, его называли «Лаакс».
— Лаакс, говоришь? — Москвичов, как и велел Ивану, сам тоже не записывал ничего. — Любопытно.
— А кого называют Шептало? У него хронический ларингит.
— Именно Шептало? — уточнил полковник.
— Да, так.
— Ты его там слышал?
— Да, они обсуждали какого-то Кожемяку и обращались к этому хрипатому — Шептало.
— Я таких погонял не знаю, — машинально ответил полковник, и поправился, — кличек. Обрати внимание, Иван, характерный признак — сращивание олигархата с криминалом.
— Признак чего? — не понял Иван.
— Нарастающего кризиса в стране. — Москвичов, допил кофе, — Власть не доверяет нам — ее законным представителям, поэтому создает свою теневую армию и агентуру из членов преступного мира. Они не только ставят на ключевые посты бывших и настоящих преступников, бандитов, но и сами перенимают их язык, тактику, «понятия».
Однако сами предпочитают «беспредел», потому что считают себя ничем не обязанными криминалу, а его только используют в своих целях. Они вообще все на свете используют для себя. Эта категория людей мнит себя элитой, господами, а остальные либо выше — этих меньшинство, либо ниже — таких основная, как они говорят, серая масса. Быдло.
Полковник словно цитировал речь неизвестного оратора, которая попала на пленку. Но он ведь ее еще не слышал!
Иван вспомнил слова политика из выступления перед выпускниками: «Нынешние нувориши отойдут в мир иной, но оставят потомство, и вам придется драться с ними за источники благосостояния. Учите блатной язык, чтобы понимать вашего нового противника. Подминайте их под себя любыми способами. Если враг не сдается — его уничтожают».
— Я думаю, вы правы, что власть их использует и уничтожит, — согласился он.
— Так и будет, — Москвичов снова поманил официанта, — кто пригласил тот и платит, — добавил он, увидев, что Иван вытянул портмоне, — Любезнейший! Счет, пожалуйста!
Иван улыбнулся на это обращение, а официант остался бесстрастен. Может быть, к нему еще обращаются и «Человек!»? Все — таки Москвичов — типичный пижон. Но этим и был симпатичен.
— Иван, — полковник вытянул несколько купюр, — условия вашего задания немного меняются. Не надо звонить на ноль девять каждый день. Это становится слишком опасно. Меня на встречу больше не вызывайте. Наши контакты тоже крайне рискованны. У вас появится связной. Всю информацию передавайте ему. Не спрашивайте, кто он. Человек, который однажды обратится к вам с кодовой фразой. Он будет почти всегда рядом, поэтому не нервничайте, и еще, если в вашей квартире зазвонит телефон, не хватайте трубку. Два звонка и перезвон — тогда снимайте, — полковник не заметил, как снова перешел на «вы».
— Я понял, а ваш человек, это кто-то из водителей? — догадался Иван.
— Вот за это я вас и ценю, Тупицын, что вы умеете соображать. Теперь вам надо научиться терпению и выдержке. Запомните старинную восточную мудрость: «Долготерпеливый отважнее храброго, а владеющий собой сильнее завоевателя города» [25]. Опыта у вас мало, но опыт — дело наживное. — Москвичов поднялся. — Посидите еще минут десять и выходите.
После этого разговора Иван не видел полковника. Он работал в обычном режиме, иногда вместе с Люсей иногда один, бывало, что его подсаживали к какому-нибудь врачу. Линдера и Пинскера встречал по утрам, когда те сдавали бригаду.
Иван внимательно изучал водителей. Запоминал их имена, пытался в уме составить характеристики. Работал он постоянно на одних и тех же машинах, поэтому водителей, находящихся с ним в постоянном контакте, было всего четверо: Соколов, Беляков, Сатановский и Цветков. Все четверо в возрасте около сорока — пятидесяти лет, чуть младше, или чуть старше. К ним чаще обращались по кличкам или прозвищам. Так Соколова называли по фамилии — Сокол, Сатановского — почему то Дюля, может быть от Эдика, Цветкова звали Анюта, а Белякова — Кот.
И если для молодых Сокола и Дюли — это еще воспринималось нормально, то пожилые дядьки Цветков и Беляков никак не вязались с приклеенными кличками. Ивану, однако, стало интересно, откуда они взялись? С Беляковской кличкой Иван разобрался быстро, у того на костяшках пальцев правой руки татуировка: «К.О.Т.», а вот Цветков почему Анюта? Во время дежурства Иван набрался смелости и спросил напрямую:
— Владимир Иванович! Можно спросить? Только вы не обижайтесь.
— Ну, спроси, — ответил мрачноватый Цветков.
— Почему вас на подстанции называют Анютой?