— Нет, конечно, если тебе прямо очень хочется посмотреть, как я колдую, — продолжил Лагранж, — то сейчас организую что-нибудь на бис…
Он демонстративно закатал рукава, а я не удержалась и все же от души ткнула локтем в находящийся в заманчивой близости бок.
— Мог бы дождаться!
— Могла бы не опаздывать. Но ладно, уговорила, в следующий раз дождусь.
— В следующий раз?..
Я покрутила булочку в пальцах и подколупнула соблазнительно выпирающую изюмину. Боже, где он вообще достал ее? На ужин этого не давали!
А потом, приняв решение, все же сказала:
— Я вчера, когда возвращалась с процедуры, снова ее видела. Девушку.
Даниэль мгновенно напрягся.
— Как? Где? Что случилось?
— Ничего такого, — я пожала плечами и отправила в рот еще одну изюмину. — Она стояла посреди коридора. Я увидела ее, остановилась. Она улыбнулась и выпустила бабочку. А потом исчезла.
— Бабочку? — недоуменно переспросил Лагранж. — Какую бабочку? Можешь показать?
Я вздрогнула.
Иллюзия — это просто. Иллюзиями вообще в основном развлекаются дети, потому что обмануть они никого не обманут, но это же весело, если по комнате, например, скачет розовый единорог с радужной гривой.
Капелька силы, несложный узор и мыслеобраз.
Я стиснула пальцы, впиваясь ими в хлеб, и отрицательно мотнула головой. Вот еще, позориться, если не получится…
— А описать? — Даниэля мой отказ на удивление не озадачил и не сбил с толку.
— Большая. И рисунок на крыльях как будто огненный. А еще когда она летала, то за ней падали язычки огня.
— Огненная бабочка? — пробормотал парень себе под нос. — И при чем тут огненная бабочка?
— А такие бывают? — удивилась я.
— Бывали. Вымерший вид. Я детали не помню, кажется их искусственно вывели для чего-то, а потом дело вышло из-под контроля, пожары, все такое… ну и…
Он потер лоб. А потом протянул руку, отщипнул кусок от булки — моей булки, между прочим! — и отправил себе в рот.
— И больше ничего? Никаких проваливающихся полов и стен и прочей белиберды?
— Не-а…
Лагранж задумался и примолк. Я молчала тоже. У меня на ура шел изюм, у него — все остальное. Изредка, я все же пыталась шлепнуть по нахальной руке и даже возмутиться: “Это мое! Ты мне принес!”, но безрезультатно. Но не признаваться же, что благодаря этим его отщипываниям до изюма внутри добираться было проще!
Мне хотелось спросить его про мать — оборванный в библиотеке разговор вдруг всплыл в голове. Это было не пустое любопытство, а хотелось… даже не знаю чего. Утешить? Не то чтобы... какие тут утешения? Пожалеть? По-моему парням не очень нужны жаления. Сказать, что если он хочет, то может со мной поговорить? Кто я такая, чтобы со мной на подобные темы разговаривать, да и зачем это мне самой?..
Я вздохнула. Воздух щекотнул ноздри, донеся новый запах, неожиданный, я принюхалась к нему, пытаясь понять, откуда он идет, а когда поняла, против воли хрюкнула смешком, чуть не подавившись изюмом.
— Что? — мгновенно среагировал Даниэль.
— Ничего! — открестилась я.
— Лали!
Ха! Я знала! Ловкие пальцы, вместо того, чтобы отщипнуть кусок булочки, попытались у меня ее выдернуть, но я была готова — и проворно спрятала добычу за спину. А нечего! И вообще подарочки не отдарочки.
Глаза Лагранжа сверкнули азартом. И через несколько мгновений я визжала и хохотала, вжавшись спиной в стену, потому что коварные лагранжевские руки в попытке отобрать у меня мое, безбожно и безжалостно щекотали!
— Хватит! Хвати-ит, — сквозь слезы от смеха простонала я и снова взвизгнула. — Ладно, я скажу! Перестань!
— Ну? — застывшая надо мной мужская тень была почти угрожающей.
— От тебя сосной пахнет… — выдохнула я… и против воли снова рассмеялась, чуточку жалея сейчас, что результата намазывания сосновым дегтем мне увидеть все же не довелось. Эх, надо было оставаться!
Серые глаза напротив сощурились.
— Кстати, об этом, — грозно протянул Лагранж. — Ты не ответила на мой вопрос.
— Какой? — я самым невинным видом приподняла брови.
— Это была Мирей, кто еще? — слово в слово повторил Даниэль свою записку.
Искристое веселье вдруг померкло и как-то сдулось.
Мирей…
И резко пришло понимание, что он сейчас вжимает меня в нишу, почти как несколько часов назад Мирей — в стену. Ну только меня, чтобы пытать, а ее…
Я поднырнула под мужскую руку и выпрямилась. Огорченно изучила разжатые пальцы, в которых остались одни крошки — отчаянно спасаемая булочка пала жертвой перекрестного огня.
— Ну вот посмотри, что ты наделал! — буркнула я и отряхнула ладони, кофту и юбку. — И вообще уже поздно. Я пойду.
И повернулась к Лагранжу спиной.
На лестнице он меня догнал, но спустились мы молча. Только на выходе, он ухватил меня за ладонь и сразу выпустил, лишая необходимости вырываться.
— Постой.
Я обернулась с недовольным выражением лица — ну что еще?
А Лагранж сорвал с дикого куста крупный бутон белой розы. Сосредоточенно провел рукой над цветком, и тот окутало серебристое сияние, совсем короткий стебель удлиннился, посерел, как-то хитро завернулся, а бутон как будто бы сплющился, застыл хрупкой слюдой, и капельки вечерней росы сверкнули гранями драгоценных камней.
Через несколько секунд на ладони Лагранжа лежала… заколка в виде розы.
— Она не совсем настоящая, — произнес парень и в голосе его звучало легкое сожаление, — продержится чуть больше года.
Он взял заколку и закрепил ее на кончике моей косы, перекинутой через плечо.
— Зачем? — спросила я с досадой.
Настроение испортилось еще больше. Потому что действительно — зачем? Ладно, я готова была признать, что сегодня все вышло даже весело. Булочка — это было вкусно, щекотка и драка — забавно. А главное, оно вполне умещалось в дружеские рамки, которые разумно поддерживать в свете свалившегося на наши головы призрака. Но вот это — зачем? Ему мало армии девиц с первой красавицей во главе? Ведь даже мне понятно, что заколки из роз это уже не про дружбу...
— Может, я рыцарь в душе, — улыбнулся парень, совершенно не улавливая причину моего недовольства. — У каждого рыцаря должна быть дама сердца.
— А Мирей? — все же строго напомнила я, надеясь, что это не звучит ревниво. Потому что это — не ревность! Я просто в армии служить не планирую! Это не мое!
— А Мирей — это точно не про сердце, — усмехнулся Ларанж.
Я покачала головой, стащила заколку с волос и протянула ему обратно.
Даниэль отступил, спрятал руки за спину и мотнул светлой шевелюрой.
— Не нравится — просто выброси. Спокойной ночи.
Он повернулся и первым зашагал прочь. Я посмотрела на мерцающую в лунном свете розу, досадливо выдохнула, стиснула ее в кулаке и зашагала в свою комнату.
Глава 7
В библиотеке сегодня было пустынно. Помимо меня там наблюдался только Кармайкл, уткнувшийся в какие-то объемные фолианты, и две девочки лет тринадцати-четырнадцати, шушукающиеся о чем-то в углу.
Я сначала прошла в самый конец и, подавив желание воровато оглядеться, поставила на место приведенный в порядок учебник по некромантии. А потом прошла к зоологической секции.
Магические животные, магические насекомые...
Огненную бабочку было отыскать не так уж сложно. Все, как и сказал Лагранж — выведена искусственно, использовалась в основном в декоративных целях, была бешено популярна — огненные мотыльки под прозрачными колпаками, завораживающее освещение. А потом несколько бабочек улизнули и нет, не устроили пожар, они просто исчезли, как на деле оказалось, отложили яйца, и уже вот из этих яиц… в общем трагедия случилась масштабная, уничтожены бабочки были с трудом, а создание их теперь под запретом.
Но какое это отношение имеет к призраку? Может она погибла от бабочки?..
Но вряд ли бы она тогда улыбалась, показывая мне ее. И вообще, к чему тогда была прогулка на крышу?..
Вопросы, вопросы, вопросы…
И голова забита не тем, лучше бы занялась учебой! Мистер Кроуч ждет, кого я выберу для упражнений. А я совершенно несерьезно подошла к этому заданию.
Животное, животное, животное…
Я обреченно побила себя учебником зоологии по голове.
Медленно его опустила обратно.
Огненная бабочка… ну конечно!
Огненная бабочка!
Бестолковая. Красивая. Опасная. Неуловимая! Она не имеет никакого отношения к призраку, она имеет отношение ко мне!
Я уверена!
В минусе — очевидно, призрак за мной плотно следит.
В плюсе — он все же добрый.
В конце концов, она не причинила никакого вреда, заперев меня в башне или забросив нас на крышу… наверняка, это тоже зачем-то было нужно, просто она еще не до конца владеет своими способностями. Да и вообще наверняка не так-то просто вести коммуникацию будучи мертвым…
Я подскочила — надо рассказать Лагранжу!
Но почти сразу же одернула сама себя — выпадет случай, расскажу. Не буду я его разыскивать. Кого лучше разыскать, так это мистера Кроуча. И заняться уже своими проблемами, а не чужими.
Заколку я запихнула в самый темный и дальний угол шкафа. А во время еды просто тихо отсутствовала на своем месте, ни на кого не глядя и ни к чему не прислушиваясь.
Так было привычнее. Спокойнее. Понятнее.
— Отлично, Элалия, — от души похвалил меня мистер Кроуч. — Хотя должен признать, вы сделали очень сложный выбор, но, тем не менее, думаю, правильный. Значит, огненная бабочка… что ж, теперь мы будем ее приручать.
И тогда я прониклась глубокой мыслью, что призрак все же очень, очень, ОЧЕНЬ злой.
Кто-нибудь когда-нибудь пробовал приручить насекомое?..
Иллюзия, безвредная (пока безвредная, как многозначительно уточнил мистер Кроуч), но дивно реалистичная порхала по комнате и у меня не получалось к ней даже прикоснуться — трепещущий взмах крыльев и бабочка взвивается в воздух.
— Это просто невозможно, — в какой-то момент рассердилась я. — Можно я выберу другое животное?