Лагранж стиснул зубы, и я осторожно поцеловала напряженную челюсть, а потом сказала то, что никогда бы не произнесла до встречи с Даниэлем:
— Плевать на Эриндейла. И всех остальных.
А потом вспомнила. Мне же этот идиот всю эфйорию и пафосный настрой сбил!! У меня же новость всем новостям новость! И привстав на цыпочки я прошептала Лагранжу в ухо:
— Мистер Кроуч мне сегодня сказал, что… что все.
— Что — все? — не понял Даниэль.
— Все. Я, кажется, здорова. Магически. Дальше — только реабилитация.
— Серьезно?! — Даниэль обхватил мое лицо ладонями. — Лали, это же!.. Ты такая умница! Как это случилось? Когда? За эту неделю?
Я смущенно кивнула. Слова объяснений куда-то потерялись, получалось только сиять под восхищенным взглядом.
— Я знал, что у тебя все получится, — убежденно заявил Лагранж.
Я ткнулась лбом в изгиб его шеи. Да, пожалуй, знал. Только я не верила. И никто, кроме него, не верил. Чувство благодарности, любви и какой-то неописуемой нежности, распирало меня с такой силой, что на другие, негативные, не оставалось места.
Но, как оказалось, это только до возвращения к людям.
Чужие взгляды по ощущениям протыкали насквозь, прожигали дыры. Свистящий шепот, ввинчивался в уши неразборчивым, раздражающим потоком.
И я нервно цеплялась за широкую ладонь Лагранжа, пряталась за его спину и снова отчаянно мечтала стать Невидимкой.
— Я не дам тебя в обиду, ежик.
Наверное.
Только ты ведь не всегда рядом...
Ненавижу девичьи разборки в туалете. Ничего более… более глупого и оскорбляющего собственное достоинство я придумать не могу.
Раньше я как-то не попадала в такие нелепые ситуации, и смотрела на участниц высокомерно, сверху вниз. А теперь вот — сама… сподобилась.
Королевские каблуки отбивали ритм по плитке — цок-цок-цок! — и даже по звуку шагов было понятно, что Мирей раздражена и ищет, на кого выплеснуть это настроение. Ищет жертву.
И я в этом нелепом положении ее устроила бы как нельзя больше.
К сожалению, в мои планы не входило радовать первую красавицу собственным унижением — поэтому я своевременно приняла меры. Дверца моей кабинки не откроется, пока я не решу. И я не собираюсь выскакивать и залечивать ее раненое самолюбие.
Когда дверь в уборную снова стукнула, я вздохнула: к ее величеству группа поддержки пожаловала.
Н-да. В женском туалета сегодня аншлаг!
— Господи, скажи мне, ну вот чего ты к ним прицепилась, а? — голос Алисон меня не удивил, а вот то, что она говорила, оказалось совершенно неожиданным.
— Лисси, не зуди! — огрызнулась Мирей.
И ласково-ласково позвала:
— Ла-а-али-и!
И от этого почему-то было даже страшнее, чем когда Крис сотрясал стекла в окнах. Ну что бы он мне сделал? Максимум, уронил бы на голову кусок штукатурки, обсыпав белой пылью, выставив чучелом и посмешищем. А вот мисс Минелли...
— Мирей, ты ведешь себя так, будто бы тебя снова послал лесом молоденький муж твоей матери, — Алисон говорила тихо, устало и, кажется, разочарованно. — Знаешь, если ты сейчас сделаешь одну из штук, которые ты любишь... ты потеряешь и мою дружбу, и уважение!
Цокающие каблуки замерли. Потом крутнулись на месте, зарапнув пол с противным звуком.
— Да-а-а? Вот как ты заговорила, Лисси?.. то-то я смотрю, ты не слишком-то удивлена... Ты, часом, не знала об этом заранее?..
Алисон только фыркнула в ответ на этот угрожающий голос:
— Не то чтобы знала... Просто у меня есть Адриан. А на всех остальных мне бесконечно наплевать.
Молчание — и я представила, как две закадычные подружки меряются взглядами...
А потом Мирей фыркнула, и ее настроение, переменчивое, как ветер на море, сменило курс:
— Хэмптон! Где ты? Ну же, выходи, Невидимка!
Голос Мирей звучал уже не ласково, а капризно-стервозно — как всегда, в общем.
— Господи, Лали, да выходи уже, ничего тебе не будет! — и я воочию представила, как она с этим тоном закатывает прекрасные глаза.
— Ваше королевское величество, — буркнула я, — А можно мне сперва закончить свои дела? Ну, прежде чем являться пред ваши очи!
— За лесть — зачет! — теперь Мирей хихикала, как будто ничего и не было.
Ладно. Ну ее, эту малахольную. Лучше не тянуть, пока у нее настроение в очередной раз не сменило курс...
Я одернула одежду, стерла защитные руны и вышла из кабинки.
— Вот что, Невидимка! — торжественно объявила Мирей, как настоящая королева в присутствии своей первой дамы. — Не ожидала от тебя такого ошеломительного хамства. Но раз уж ты в некоторой степени из моей свиты — я даю вам своё благословение!
Точно. Я-то думала — чего мне всё это время не хватало? А оказалось — благословения Мирей! Я с трудом удержала лицо — хотя ужасно хотелось спрятать его в ладони.
Хотя кому я вру — не хватало. По крайней мере, я буквально ощутила, как от этих слов расслабились и вернулись на свои места все зажатые и нервно подрагивающие органы.
— Только не зазнавайся, — одернула она. — И вот еще... у тебя есть это самое? Ну, ты меня понимаешь. Девочка должна заботиться о себе сама! Мальчики в этом плане такие эгоисты!
От лекции по контрацепции я спаслась, сказав, что мне срочно нужно в библиотеку. А убегая, постаралась выглядеть все же не слишком довольной.
Это твои мальчики — эгоисты! А мой — умница и золото.
— Пурум пурум пум пум, пурум пурум пум пум, — бубнила я себе под нос детский мотивчик, листая и откладывая очередную книжку в библиотеке. В моем углу, “историческом”, никого не было, можно было позволить себе этакие вольности.
У меня было “окно”, призванное дать мне время на самостоятельные занятия, а Даниэля упекли на какие-то процедуры. Необходимость запираться ото всех в комнате душила, поэтому я сбежала сюда, в попытках совместить приятное с полезным: а именно тишину и отсутствие жгучих взглядов с поисками Лианны Дорнвейл.
Если нам старательно мешали узнать это имя, значит что-то в нем должно быть.
Лианна Дорнвейл, девятнадцать лет.
Вряд ли, конечно, она была известной личностью, но вдруг…
Книжка за книжкой, страница за страницей.
Я отодвинула очередную стопку и полезла на стремянку за следующей.
Нога промазала мимо перекладины. провалившись куда-то в пустоту, я потеряла равновесие и рухнула на пол вместе со стремянкой!
Встала, потирая занывший локоть — не то, чтобы больно, но обидно.
— Мисс Хэмптон! — из-за стеллажа выглянул библиотекарь. — Что за шум?
— Простите…
— И зачем вам столько книг разом, будьте любезны разложить все по местам прежде, чем доставать следующие.
— Да, мистер Кливерс, — уныло пробормотала я и с куда более печальным “пурум пум пум” принялась за уборку.
Однако, когда я второй раз поставила ногу на стремянку, прозвенел колокол.
Мысли о Лианне Дорнвейл вылетели из глупой девичьей головушки. Колокол — окончание занятий… и процедур! Как только Даниэль их терпит?..
— А от чего тебя тут лечат, официально?.. — спросила я ночью, в очередной попытке подкрасться на мягких лапах к лагранжевским тайнам. — Не от срывов же?
— Внутриканальная дестабилизация магических потоков, — не пытаясь вывернуться для разнообразия, хмыкнул парень.
— Оу, — умилилась я. — Редкая патология!
— Отож! — Лагранж горделиво задрал нос. — Одна на миллион. Эрику Лагранжу и тут надо было отличиться!
Сказал и осекся. И я потерлась носом о гладкую кожу, отвлекая его внимание. Но ухо все равно зацепилось за то, как он назвал отца по имени. Бедный. Я могу понять, что отчим меня ненавидит, но я-то ему чужая. А когда такие отношения с собственным отцом…
— И что? Неужели никто не заметил руны?..
— А их только несколько часов видно, сразу после… — снова обрыв фразы. — Можешь убедиться.
Он осторожно стащил меня с плеча и перевернулся на живот, отдавая мне упоительно гладкую, широкую, вкусную спину в полное распоряжение.
...про руны я в тот момент вспомнила не сразу. А когда все же вспомнила. то обнаружила, что их там действительно уже больше не было…
Я выскочила из библиотеки резвой зайкой, сопровождаемая воплем мистера Кливерса: “Мисс Хэмптон, здесь бегать запрещено!”. Коридор, лестница — вниз, к процедурным кабинетам. Вниз-вниз…
Когда ступени провалились под ногами, я смогла только нелепо взмахнуть руками, как будто пыталась взлететь, — и рухнула вниз, ударилась о лестницу этажом ниже ступнями, коленями и оглушенная резкой болью, скатилась вниз.
Из глаз брызнули слезы, я с хрипом хватнула ртом выбитый из легких воздух и сдавленно застонала.
— Мисс Хэмптон! — испуганное восклицание, кажется, принадлежало миссис Керлиони, открыть глаза и убедиться было сложно из-за боли в отшибленных ногах. Дай бог если только отшибленных…
Прохлада заклинания диагностики, виртуозно совмещенная с легким обезболивающим. И новый окрик:
— Лали!
...который я узнала безошибочно и с зажмуренными глазами.
— Что случилось?!
— Упала с лестницы, — выдавила я, не поворачивая к Даниэлю головы. Врать в глаза я умею не очень хорошо, а правду говорить при наставнице…
— Сильный ушиб и вывих, сейчас поправим, — невозмутимо резюмировала миссис Керлиони, и я закусила губу, зная, что “поправим” мне не понравится. — Сколько раз за день, как думаете, мисс Хэмптон я прошу воспитанников не носиться по замку, как ужаленных? И сколько из вас слушается? Вы в курсе, что преподавателям их курс скорой помощи приходится применять в два раза чаще к травмам из-за несоблюдения техники безопасности, чем к тем, которые вызваны срывами?
Нехорошо подозревать наставницу в мелкой мстительности, но в тот момент, когда ногу в очередной раз пронзила резкая боль (которая справедливости ради почти мгновенно утихла), я была уверена, что вправить вывих можно было и почеловечнее!
— Простите, миссис Керлиони, — честно выдавила я, слегка пошевелив конечностью.
— А вы на что любуетесь, мистер Лагранж? Помощь оказана, идите своей дорогой.