– Да,– согласился он.– Да, конечно. Вы совершенно правы. Эту возможность обязательно нужно принять во внимание, хотя бы только для того, чтобы доказать обратное. Благодарю вас.
Он взял фляжку и осмотрел ее, медленно вращая в руках. Она была очень изящная, очень дорогая, вся оправлена в серебро. На ней было выгравировано имя Сэмюэла Стаффорда и дата, когда фляжка была ему подарена,– 28 февраля 1884 года. Недавний дар, преподнесенный всего пять с половиной лет назад. Прекрасный дар, возможно, принесший смерть…
–Да, я, конечно, исследую ее содержимое,– продолжал Питт.– А пока надо бы подробнее выяснить все, что можно, о том, как мистер Стаффорд провел этот вечер и что предшествовало трагическому событию.
–Безусловно,– согласился Ливси.– И надо устроить так, чтобы тело унесли незаметно. Нужно будет объяснить миссис Стаффорд, почему его нельзя доставить домой до медицинского исследования, которое должно установить причину смерти. Но как это все прискорбно для нее! Как печально… У двери в ложу есть замок?
Питт обернулся.
–Нет, только обыкновенная задвижка. Я побуду здесь, пока вы не известите администрацию и не попросите прислать сюда констебля. Нельзя держать дверь открытой.
–Естественно. Ну, я пойду.– И не ожидая ответа, Ливси вышел, оставив Томаса одного,– как раз в тот момент, когда под долгие и горячие аплодисменты занавес опустился.
Выйдя из ложи вместе с Джунипер Стаффорд, Шарлотта почти сразу же увидела Адольфуса Прайса, который нес стакан воды в вытянутой руке. Вид у него был чрезвычайно взволнованный, а темные глаза смотрели на Джунипер с выражением, которое Шарлотта приняла бы за страх.
–Моя дорогая миссис Стаффорд,– сказал он отрывисто.– Могу ли я хоть чем-то вам услужить? Я отдал приказ вашему кучеру, и он подъедет, как только вы пожелаете. Как мистер Стаффорд?
–Не знаю,– сдавленно ответила Джунипер.– Он… выглядел… словно был очень болен. И все это… так внезапно!
–Я очень, очень расстроен,– сказал Адольфус.– Никогда не думал, что у него плохо со здоровьем, никогда бы не поверил в это.– И он протянул ей стакан воды.
Джунипер ответила ему долгим взглядом, в котором выражалась острая боль. Она взяла стакан обеими руками, на пальцах сверкнули драгоценные камни. Ее нарядное великолепное платье теперь казалось до абсурда неуместным.
–Но это не так. Он, конечно, не был болен,– торопливо ответила она.– Во всяком случае, я тоже никогда, никогда об этом не подозревала! Вот почему все кажется таким бессмысленным и невероятным…– Голос ее становился все пронзительнее и вдруг сорвался. Она заставила себя отпить глоток воды.
Адольфус пристально смотрел на нее. Он совершенно не замечал присутствия Шарлотты, словно ее вообще здесь не было. Все его внимание было сконцентрировано на Джунипер, однако, казалось, он не может найти подходящие слова, чтобы ее утешить.
–Врач сделает все, что полагается в таких случаях,– заметила Шарлотта.– И самое лучшее для нас сейчас – отыскать спокойное место, где мы могли бы подождать развития событий, правда?
–Да… да, конечно,– согласился Адольфус и снова посмотрел на Джунипер.– Вы не хотите ничего сказать, миссис Стаффорд? По крайней мере, не хотите ли, чтобы я пошел узнать… как он сейчас?
–Конечно, хочу, мистер Прайс. Вы очень любезны.
Джунипер с отчаянием посмотрела на него, а затем, опираясь на руку Шарлотты, отвернулась и пошла в маленький уединенный зальчик, где только час назад зрители угощались перед спектаклем. В дверях стоял администратор, ломая руки, и что-то нечленораздельно, очень волнуясь, бормотал.
Шарлотте показалось, что они были здесь вечность назад. Она иногда брала стакан из рук Джунипер, затем возвращала его, делая какие-то краткие, ничего не значащие замечания, и старалась ее утешить, но при этом без глупых заверений и обещаний, что все кончится благополучно, чего, как она понимала, быть, по всей вероятности, не может.
Через некоторое время вошел Игнациус Ливси. Лицо его было серьезно и печально, и Шарлотта сразу поняла, что Стаффорд умер. И Джунипер, лишь взглянув на него, все тоже поняла, утратив последнюю надежду. Она глубоко вздохнула, опустила опухшие веки и ничего не сказала. По щекам покатились слезы.
–Я чрезвычайно опечален,– тихо сказал Ливси.– Мне причиняет боль необходимость сообщить вам, что он скончался. В утешение я могу сказать только то, что кончина его была совершенно спокойной и он не должен был чувствовать ни боли, ни скорби – разве только на мгновение, да и оно было столь кратким, что он даже не успел ничего понять.– Ливси стоял, заполняя собой дверной проем,– олицетворение справедливости закона и стабильности в этом ужасном меняющемся мире.– Он был прекрасным человеком, который с большим отличием служил закону больше сорока лет, и о нем будут вспоминать с почтением и благодарностью. Англия стала лучше, а ее общество – мудрее и справедливее оттого, что он жил в нем. И это должно быть для вас утешением и подспорьем, когда с течением времени боль утраты несколько утихнет. Таким наследием может похвалиться не каждая вдова, и вы можете гордиться им по всей справедливости.
Джунипер пристально взглянула на него, пытаясь что-то сказать. Больно было видеть все это, и Шарлотте страстно захотелось ей помочь.
–Как это благородно и трогательно с вашей стороны,– обратилась она к Ливси, схватив Джунипер за руку и крепко ее сжимая.– Спасибо, что пришли исполнить, может быть, самую трудную миссию – сообщить о смерти близкого человека… А сейчас, так как, по-видимому, ничего иного сделать нельзя, может быть, вы окажете любезность и попросите, чтобы подъехал экипаж миссис Стаффорд? Полагаю, врач позаботится об остальном?
–Разумеется,– согласился Ливси.– Но…– его лицо еще больше омрачилось,– к сожалению, в силу внезапности всего случившегося полиция, возможно, пожелает задать несколько вопросов.
К Джунипер вернулся голос – очевидно, в этот момент удивление оказалось сильнее горя.
–Полиция? Зачем? Кто… я хочу сказать, почему они явились? Как они вообще об этом узнали? Это вы?..
–Нет… все совершенно случайно. Вопросы хочет задать мистер Питт, который зашел в ложу, чтобы предложить помощь.
–Какие вопросы?– Джунипер взглянула на Шарлотту, явно недоумевая.– О чем тут спрашивать?
–Наверное, он хочет узнать, что Сэмюэл ел или пил в последние несколько часов,– ласково ответил Ливси.– А может быть, о том, чем он занимался днем. Если вы достаточно владеете собой, чтобы ответить на его вопросы, ему это очень поможет.
Шарлотта хотела что-то сказать, возможно, возразить, но ничего не придумала, кроме фраз, которые были бы сейчас совсем бесполезны. Стаффорд умер внезапно и по неизвестной причине. И в данном случае формальное расследование неизбежно. Ливси прав. Чем раньше все будет улажено, тем скорее вдова сможет отдаться без помех естественному чувству горя, тем скорее наступит исцеление.
Открылась дверь, и вошел Питт, за которым по пятам следовал Адольфус Прайс.
Джунипер быстро взглянула на адвоката, затем с видимым усилием отвела взгляд.
–Мистер Питт,– сказала она тихо.– Я понимаю, что вы из полиции. Мистер Ливси объяснил, что вам необходимо задать мне несколько вопросов о… смерти Сэмюэла.– Она издала глубокий вдох.– Я расскажу все, что мне известно, хотя не знаю, чем могу вам быть полезна. Я и понятия не имела, что он болен. Он никогда даже не намекал на это…
–Я понимаю, миссис Стаффорд.– Томас без приглашения сел, чтобы ей не приходилось глядеть на него снизу вверх.– Я глубоко опечален, что обязан потревожить вас в столь тяжелый момент, но если бы я обратился к вам позднее, вы к тому времени наверняка позабыли бы о какой-нибудь мелочи, способной прояснить дело.
Джунипер была очень бледна, руки ее дрожали, но внешне она сохраняла спокойствие. Женщина, по-видимому, все еще была слишком потрясена, чтобы разразиться рыданиями или рассердиться, что часто бывает после подобной утраты.
–Миссис Стаффорд, что ел ваш муж за обедом, прежде чем поехать в театр?
Она с минуту обдумывала вопрос.
–Седло барашка, брюквенный соус, овощи. Еда была не тяжелая, мистер Питт, и не обильная.
–Вы ели то же самое?
–Да, совершенно то же. Конечно, в гораздо меньшем количестве, но то же самое.
–А что он пил?
Джунипер сосредоточенно и несколько удивленно нахмурилась.
–Он выпил немного кларета, но бутылку открыли у стола и наливали там же. Вино было отличное. Я сама выпила полбокала. Муж пил немного, уверяю вас. Он вообще был очень умерен в этом отношении.
–Что было еще?
–Шоколадный пудинг и фруктовый шербет. Но я ела то же, что и он.
Уголком глаза инспектор уловил какое-то движение, обернулся и увидел, что Ливси дотронулся до кармана брюк.
–У вашего мужа была при себе фляжка, миссис Стаффорд?– мрачно продолжил он.
Глаза ее расширились.
–Да-да, была. Серебряная. Я подарила ее Сэмюэлу пять лет назад. А почему вы спрашиваете?
–Он сам ее наполнял?
–Наверное. Вообще-то я не знаю. Почему вы спрашиваете, мистер Питт? Вы… вы хотите ее видеть?
–Она уже у меня, благодарю. Вы не знаете, пил ли он из нее сегодня вечером?
–Я этого не видела, но, скорее всего, пил. Он… он любил понемножку…– Женщина осеклась, голос ее дрогнул и охрип; ей потребовалась минута-две, чтобы взять себя в руки.
–Вы можете рассказать, миссис Стаффорд, чем он занимался в течение дня? Все, что вам известно?
–Что он делал?– Она задумалась.– Ну… да, если хотите, но я не понимаю, к чему это.
–Существует вероятность, что ваш муж был отравлен, миссис Стаффорд,– сурово ответил Ливси, все еще стоя около двери.– Это очень неприятная и огорчительная мысль, но, боюсь, мы должны взглянуть правде в глаза. Конечно, патологоанатом может найти болезнь, о которой мы не подозревали, но до этих пор мы должны принимать во внимание все возможности.
Джунипер заморгала:
–Отравлен? Но кто же мог отравить Сэмюэла?
Прайс переминался с ноги на ногу, не сводя взгляда с миссис Стаффорд, однако не вмешиваясь в разговор.