Как только Кэролайн и Шарлотта вошли, Джошуа встал и приветствовал их. Со сложным чувством Шарлотта отметила, как внезапно просветлело от радости его лицо, и почувствовала какую-то особенную мягкость во взгляде, обращенном на Кэролайн. Если это возможно вообще, он, несомненно, питал к ней более теплое чувство, чем просто дружескую благодарность за заботу о его благополучии, поэтому Шарлотта стала не так опасаться за уязвимую душу матери и грозящее ей в будущем унижение. Она почувствовала, как ее саму захлестнула теплая волна благодарности и унесла прочь страхи и сомнения.
И все же если Филдинг питал к Кэролайн подобное чувство, то это прямая дорога к несчастью. Оно обещает, по крайней мере, печальную разлуку. Отношения между ними невозможны – в худшем случае все кончится банальной любовной связью и разбитым сердцем, когда Кэролайн ему надоест или же ее здравый смысл возобладает над чувством. И все это время она будет на грани очень неприятного скандала. Бабушка человек недобрый, черствый, но ее опасения небезосновательны. Общество такого не прощает. Оно полно таких женщин, как миссис Паркин с ее испытующими коварными вопросами и бесцеремонными, все замечающими глазами. Тем, кто нарушал условности и правила поведения, никогда не разрешалось вернуться в лоно общества, и для Кэролайн в нем тоже не станет места после того, как все кончится.
Джошуа заговорил с Шарлоттой, но она не расслышала ни единого слова. Взгляд у актера был слегка омрачен беспокойством. Лицо у Филдинга было в высшей степени подвижное и выразительное, способное передать юмор, страсть, боль – и суровое, безжалостное понимание собственного несовершенства. Невозможно не проникнуться к нему симпатией, как бы ни беспокоила Шарлотту мысль о его отношениях с Кэролайн.
–Извините,– сказала она,– я очень сожалею, но мой ум сейчас бродил вдали, по зеленой травке.
–Неужели?– прищурился он.– Мне кажется, вас очень занимает это несчастное дело, что очень благородно с вашей стороны и говорит о вашей доброте, и вы сейчас думаете о том, что предпринять к его пользе. Разве я не прав?
Шарлотта воспользовалась моментом.
–Да, конечно, правы,– солгала она, встречая его взгляд и заставив себя улыбнуться.– Мне кажется, пришло время познакомиться с мистером Девлином О’Нилом, если мисс Фарбер в состоянии нам помочь.
Джошуа повернулся и кивком подозвал молодую женщину, немного за тридцать, небрежно одетую в какую-то хламиду. Ее светлые волосы бурно вились, но она не озаботилась причесать их как следует, а просто сколола на затылке парой шпилек и подвязала красной лентой; впрочем, узел был изящен и очень украшал ее скуластое лицо с голубыми глазами и полным ртом. Шарлотте это лицо понравилось сразу же. Едва обменявшись со всеми искренними приветствиями, она повернулась к мисс Фарбер.
–Мистер Филдинг рассказывал вам о наших трудностях?– Слово «трудности» было ужасно затертым, но Шарлотта не могла сейчас подобрать другое – во всяком случае, пока не познакомится с ситуацией поближе.
–О да,– быстро ответила Клио,– и я так рада, что вы собираетесь помочь! Никто из нас не верил, что убийца – Аарон, но мы просто не знали, как убедить в этом остальных, и бедная Тамар все эти годы боролась в одиночку. Прекрасно, что теперь рядом с ней люди, действительно способные оказать помощь.
Шарлотта хотела было сказать, что она не так уж и способна, но передумала. Так она лишь разочарует Тамар и лишит ее мужества, а Клио Фарбер станет меньше доверять им с Кэролайн.
–Мы тоже нуждаемся в вашей помощи,– ответила Шарлотта.– Понимаете, все зависит от возможности внимательно понаблюдать за интересующими нас людьми именно тогда, когда они не подозревают, что являются объектом наблюдения и от них хотят что-либо узнать о некоем подозрительном деле.
–Да, понимаю,– согласилась Клио,– Тамар мне очень доходчиво это объяснила. Я устрою встречу с Кэтлин О’Нил, причем таким образом, что все будет выглядеть очень естественно. Я умею делать такие вещи.– Ее лицо слегка затуманилось, и она отвернулась.– Не знаю, говорил ли вам Джошуа, но я… знакома,– она немного замялась, словно из деликатности, но в ней не было никакого лукавства или намеренного стремления подчеркнуть свои слова,– с мистером Освином, который заседал тогда в Апелляционном суде,– ее лицо омрачилось еще больше,– вместе с несчастным судьей Стаффордом.
–А он был хорошо с ним знаком?
Клио ответила задумчиво, однако довольно быстро, словно ожидала этого вопроса и он ее беспокоил.
–Ну разумеется, они были знакомы, но как долго и насколько близко – не знаю. Возможно, что действительно близко. Грэнвилл, то есть судья Освин, кажется, относился к нему по-доброму. Но как будто смущался чего-то. Возможно, это и не так. Может, это чувство было наполовину недовольством, наполовину неловкостью. Но когда я спросила мистера Освина, почему он так относится к мистеру Стаффорду, тот уклонился от прямого ответа, что на него совсем не похоже.
Шарлотта смутилась. Сначала она подумала, что отношения Клио и судьи Освина неглубоки и случайны, но по степени доверительности, с какой та разговаривала с ним о самых личных делах, поняла, что ошиблась и что их отношения гораздо глубже. Может быть, Клио его любовница? Но было бы непростительно спросить об этом прямо. Надо задать вопрос так, чтобы добыть как можно больше информации, но при этом остаться достаточно тактичной.
–Вы думаете, он отнесся бы к этому иначе, если бы его что-то не беспокоило?
–Совершенно верно,– улыбнулась Клио.– Он очень откровенный и добрый человек. Любит говорить прямо, смеяться над тем, что смешно, без сарказма, но…– она элегантно и выразительно пожала плечами,– с понимающими его друзьями. Знаете, настоящая дружба встречается реже, чем принято думать, особенно у людей, занимающих его положение в обществе.
–Но у него ведь не было таких дружеских отношений с судьей Стаффордом?
–Нет, не думаю. У меня такое впечатление, что их отношения осложнились потому, что судья Стаффорд на чем-то настаивал, а Грэнвилл больше не хотел это обсуждать.
–Это связано с Аароном Годменом?
Клио нахмурилась.
–Не уверена. Мне известно, что Грэнвилл был расстроен тем делом и не желал никогда больше говорить о нем. Судебный процесс был справедлив – в рамках законности,– однако некорректно проведен, и это послужило для него источником большого огорчения.
–Но ведь его проводил судья Квейд?– удивилась Шарлотта.
Клио быстро покачала головой.
–О нет, он огорчался совсем не поэтому. Ему не нравилось, как ведет себя полиция, хотя в этом я не вполне уверена. Этого он со мной обсуждать не хотел, что очень естественно. Я знала Аарона и очень сочувствовала ему. Он был очень милый, обаятельный человек.
–Действительно? О нем мало что говорят, лично о нем. Только о самом деле. Расскажите о Годмене.
Клио заговорила еще тише, чтобы находившаяся в нескольких шагах от них Тамар не могла бы услышать.
–Он был на два года младше сестры, ему исполнилось двадцать восемь пять лет назад, когда он умер.– На лице ее отразилась странная смесь нежности и боли.– Аарон был худощав, как она, но совсем не такой темноволосый и, конечно, гораздо выше. Он скорее походил на Джошуа, и они иногда использовали это на сцене. У него было замечательное чувство юмора. Он любил играть роли самых ужасных злодеев и часто заставлял публику вскрикивать от страха.– Клио улыбнулась, но затем глаза ее внезапно наполнились слезами, и она громко всхлипнула носом, на минуту отвернувшись.
–Извините,– тихо сказала Шарлотта,– пожалуйста, не продолжайте, если это так больно. Неумно с моей стороны расспрашивать вас. И нам, собственно, нужно побольше узнать о Девлине О’Ниле.
Клио шмыгнула носом.
–Да. Это моя вина,– сказала она, рассердившись на себя.– Я думала, что лучше владею своими чувствами… Пожалуйста, извините. Да, разумеется. Я устрою вам встречу с Кэтлин О’Нил.– Она выудила из кармана носовой платок.– И я знаю, как все сделать. Она очень любит романтическую музыку, а послезавтра у леди Бленкиншоп на Итон-сквер будет музыкальный вечер. Я хорошо знакома с пианистом, он пригласит нас. Вы сможете прийти?
Шарлотта хотела было спросить, будет ли подобное уместно с точки зрения приличий, а потом решила, что ей это совершенно безразлично.
–Разумеется,– твердо ответила она.– Я с удовольствием послушаю музыку, но только скажите, кем мне назваться. Я не могу выступать под собственным именем, потому что, узнав, что я жена полицейского, они мне ничего не расскажут. И даже могут попросить уйти.
–Конечно,– весело согласилась Клио.– Лучше вам стать кузиной, приехавшей в гости, скажем, из Бата.
–Но я совсем не знаю Бат и буду выглядеть нелепо, если заведу разговор с кем-нибудь из тех, кто посещает этот курорт. Пусть лучше будет Брайтон. Я там, по крайней мере, была.
–Как вам угодно,– Клио улыбнулась и засунула платок в карман.– Значит, уговорились? Если вы заедете за мной, мы сможем прибыть туда вместе. Я скажу, что вас интересует сцена. Вы умеете петь?
–Нет. Совсем не умею.
–Ну, играть-то вы, конечно, сможете! По крайней мере, ваша мама так говорит. Недавно она рассказала Джошуа о некоторых ваших приключениях, а он – нам. Нам всем было очень интересно, и мы, конечно, остались впечатлены.
–О господи,– отшатнулась Шарлотта. Она знала, что Кэролайн не всегда одобрительно относилась к ее участию в делах, которыми занимался Питт. Как же изменилась мама – по крайней мере, на первый взгляд,– если теперь развлекает своих новых друзей рассказами о ней… Как она отвергает себя прежнюю, чтобы доставить удовольствие другим… Однако думать об этом очень неприятно, и Шарлотта решительно отбросила такие мысли. Для них сейчас не время.
–Я считаю ваши приключения очень волнующими,– продолжала с энтузиазмом Клио.– В них гораздо больше драматизма, чем в том, что мы играем на сцене, потому что это сама жизнь. Помните, что вам надо одеться не слишком модно, хорошо? Вы же провинциальная кузина.