— Ась?.. — не сразу поняла я. — Ты это… вообще о чём?
Но Хаято уже мысленно был не со мной. Вернее, тот в шоке чесал затылок и осознавал то, что только что сказал.
— Нет-нет-нет! — Замахала я руками, посмеиваясь при этом. — Всё не так. Это же Хибари! Я и он? Ты хоть сам понимаешь, о чём говоришь? Это нелепо! Ха-ха-ха… — Хаято не спорил и не вступал в спор, но… Одного его взгляда было достаточно, чтобы понять. Он со мной абсолютно не согласен. А вот я уже была в растерянности. — То есть… как? Совсем? — Парень пожал плечами. — Но это же бред. Он меня только злит и выводит из себя.
— Знаешь, я в этой теме не особый советчик, — признался Гокудера, вновь виновато проведя рукой по своему затылку. — Но вот моя старшая сестрица, Бьянки… Помешана на любви. Вечно покупает любовную литературу, смотрит любовные сериалы и передачи, а также слушает соответствующую музыку. Находясь рядом с ней, хочешь — не хочешь, а начинаешь в этом немного разбираться. Вот, например, сколько раз ты в день вспоминаешь Хибари?
— Вспоминаю? В любом варианте? То есть, даже если я при этом мысленно наматываю его кишки на люстру?
— В любом.
— Ну… минимум десять-пятнадцать раз в день, но это же нормально, да? В смысле, мы же работаем вместе и видимся, и общаемся по работе, и… Почему ты так на меня смотришь? У меня что-то на лице?
— Эх… — только и вздохнул парень, прикрывая глаза ладонью.
Сама не знаю как, но мы теперь сидели на ступеньках. Рядом друг с другом. Звонок на урок давно прозвенел, но мы не обращали на него никакого внимания. Впервые я чувствовала себя настолько глупой рядом с Гокудерой. Почему-то он спокойно видел то, чего я никак не могла увидеть.
— Послушай, тебе ведь интересно, что он на самом деле чувствует, верно? — спросил Хаято, и я согласно кивнула. — Есть принцип пяти Миссисипи.
— Принцип Миссисипи? А причём тут река из США? — Ещё сильнее нахмурилась.
— Принцип пяти Миссисипи, — поправил парень, немного злясь, но тут же продолжая: — Всё просто. Возьми его за руку или прикоснись к плечу, или другой физический контакт. А после, мысленно повтори пять раз «Миссисипи». Если за это время Хибари ничего тебе не сделает, не скажет и не сбросит руку… Считай, что ты ему точно не безразлична.
— Ого! — присвистнула я. — Пять раз Миссисипи? Но… Мне кажется, что это слишком долго. Он уже на первом Миссисипи начнёт бросать на меня косые взгляды и задаваться вопросом.
— Хех! — Усмехнулся. — Если такое и произойдёт, то значит, я не прав, и ты ему однозначно не нравишься, но… если я прав… — Парень вновь усмехнулся.
— Хм-м-м… — протянула, задумываясь над словами Хаято. В принципе, это проверить проще простого. Всего-то прикоснуться, но если я ему не нравлюсь, то придётся вновь столкнуться с тонфой. Тот стальной «чмок» я никогда не забуду. Но зато буду знать. — Кстати, а ты?
— Что, я? — поинтересовался Хаято, а после прищурился. — Мне не нравится Хибари, если ты об этом. И да, твои намёки задолбали.
— Да нет, я не об этом. — Тут же отступила. — Просто… тебе кто-то нравится?
— Нет, — спокойно отозвался он.
— Да ну? Что, прям совсем никто?
— Ведьма, я же сказал — нет. Что тут не понятно? — Да, Хаято определённо злился.
— Всё понятно, просто странно… А какого типажа тебе девушки нравятся? — Улыбнулась и подпёрла щёку рукой. — Когда вокруг столько девчонок вьётся, в любом случае, что-то да приглянётся.
— Ошибаешься, — фыркнул парень, явно не желая продолжать этот разговор.
— Ну, так нечестно! — вздохнула я. — Ты обо мне и так всё знаешь, а сам делиться не желаешь? Больше не буду тебе что-либо рассказывать.
— Тц! Бесишь, ведьма! Тут и нечего говорить! Не нравятся они мне, ясно?! — начал повышать тон.
— То есть как? Вообще девушки не нравятся? — Нахмурилась. — Но ведь тебе и парни не нравятся. Тогда кто? Тебя люди вообще привлекают? Или…
— Завали! — бросил он, краснея словно свёкла. — Девушки мне нравятся! Девушки! Но не эти! Ясно? Господи… — вздохнул, опустив голову на ладони. Пепельные волосы закрыли лицо, но обнажили уши. А ведь даже они покраснели у Хаято от смущения.
— А… какие? — всё же не смогла утолить своё любопытство, спросила я. Хотя и шёпотом.
— Ну… мягкие… — ответил он, при этом отвернулся в сторону стенки. Не смотрел в глаза.
— Мягкие? — озадачилась. — То есть, добрые?
— Нет, чёрт возьми! Я имел в виду именно мягкие! — вновь кричал, но после добавил, уже спокойным голосом: — Чтобы можно было… подержать, обнять и… Ну… — Сказать что-либо Хаято не мог. Не получалось. Так что он попытался показать, ладонями. Приподнял их перед собой и насколько раз надавил на воздух, словно перед ним было что-то большое и мягкое.
— О! То есть, тебе нравятся девушки с большой грудью?! Ха! Типичный мужик. — Усмехнулась. — Ну, да. У японок с этим проблемы, хе-хе-хе… Как и у меня… М-да…
— Дура! — вспылил Гокудера, при этом он теперь не просто красный, а багровый. Скоро кровь из носа потечёт от смущения. — Грудь тут не причём! Вернее… не только она, ясно?!
И тут до меня дошло.
— Эм… Хаято, тебе… нравятся пышные девочки?
Хаято после такого вообще перешёл на итальянскую ругань, бубня себе проклятия под нос. Я же еле сдавливала в себе хохот. Кто бы мог подумать, что у этого парнишки такие вкусы? Ох, как же многого теряют девочки, которые сели из-за него на диету. Очень много. Хе-хе-хе… А полных японок в нашей школе я в принципе пока не встречала.
— Ничего. — Похлопала парня по плечу, продолжая сдавливать смех. — Будет и на твоей улице… хе-хе-хе… масленица.
— Заткнись!
— Пхе-хе-хе, — всё ещё забавлялась я, обнимая парня одной рукой за плечи и кладя ему голову на плечо. — Ну-ну, не смущайся ты так. Ты же знаешь, я приму тебя любым, даже если сам станешь румяным колобком, хе-хе-хе!
— Ведьма, я же тебя сейчас… — сквозь зубы начал Хаято.
Но я не могла успокоиться. Как представлю Гокудеру Хаято этаким румяным и добрым молодцем, так аж колики в животе возникают. Так смеяться хочется, что слёзы вышибает. Но сколько я уже держу руку на его плече, а он её не скидывает. Хотя и ворчит.
— Ага, — улыбалась. — И я тебя.
Хотела ещё что-то сказать. Например, предложить как-нибудь поехать со мной в Россию. Ему там точно понравится. И пейзажи, и просторы, и девушки… Но сказать это не успела, так как услышала шаги за спиной. Кто-то появился на вершине ступенек, на которых мы сидели, а мы не заметили.
Обернувшись, увидела Хибари Кёю. Эм… Дежавю?
— Хибари-сан?.. — неуверенно спросила я, теряя любое желание посмеяться. — Я… это… Мы с Хаято…
— Серра, мне всё равно, чем вы тут занимались, — строго произнёс парень, гордо вздёрнув подбородок. — Просто знай, что пока ты не выполнишь полагающуюся тебе работу, так просто домой не вернёшься.
И, только сказав это, он развернулся и покинул помещение, выйдя в коридор. Ого! Он даже на Гокудеру толком не обращал внимания. На этот раз влетело только мне. Вот, блин… А что он услышал? Наверняка понял всё не так, как надо.
— Чего ты сидишь? — шёпотом рыкнул Хаято. — Иди, догоняй и проверяй! Пять Миссисипи, помнишь?
— А? Сейчас? — Желудок тут же завязало морским узлом.
— Нет, чёрт подери, когда вы оба на пенсии будите, тогда и можно попробовать, — фыркнул он, всплеснув руками. — Иди!
И я пошла. Даже побежала. Скорее на бессознательном уровне, чем осознанно, но побежала за Хибари. Он, в принципе, не далеко ушёл. Передвигался всё также гордо, возвышенно, неукротимо и пребывал в ужасном расположении духа. Уверена в этом. Вижу это.
— Хибари-сан! — позвала, догоняя парня. Кёя остановился и бросил в мою сторону испепеляющий серый взгляд.
— Чего тебе, Серра? — спросил он, недовольно скрестив руки на груди, словно воссоздавая между нами невидимую стену.
Тяжёло к нему так подступиться. Как тут прикоснёшься к парню? Как взять за руку, когда он их так прячет? А плечо? Он высокий… Так просто его плеча не коснуться. Так ещё и спина прикрыта этим его вечным чёрным плащом. Ох, простите, гакураном, который висел на плечах.
Хибари Кёя, ты такой сложный! И как к тебе подступиться? Как подойти? Как понять, что на самом деле у тебя в голове? Я теряюсь! Эх, человеческие отношения мне никогда особо не давались… Наверное, я прямо сейчас вновь натворю дел, но… Была — ни была…
Наплевав на весь его неприступный вид, я сорвалась с места, приблизилась к Хибари, приподняла край его гакурана и юркнула туда. Под большую чёрную ткань. Более того, плотно прижалась к спине самого Кёи, обхватив его руками за талию.
Раз Миссисипи…
Он окаменел. Не шевелился и, кажется, даже разучился дышать, а я столкнулась с ещё одной проблемой. Тут за его спиной под гакураном было тепло, темно, спокойно, но вот стальные тонфы, упирающиеся мне в грудь, разрушали всю атмосферу. Но лучше так, чем никак вообще.
Два Миссисипи…
От него так приятно пахло. Я и раньше это замечала, но сейчас, когда ты буквально окутана самим парнем, это ощущалось особенно чётко. Миндаль… Такой нежный и горьковатый. Словно попробовать можно. А ещё… съесть с шоколадом. Да, Хибари с шоколадом был бы очень вку… Эм, что?
Три Миссисипи…
Даже не считая того, что на нём белоснежная ткань. Я прекрасно чувствовала тело парня. Его рельефные мышцы, и то, как они напрягались от моих лёгких прикосновений. Кажется, Хибари боится щекотки. И поговаривают, что те, кто боится щекотки, очень ревнив… Хм…
Четыре Миссисипи…
Я наглая натура. И даже понимая, что нахожусь на грани невозможного, у меня возникает чувство, словно мне этого мало. Недостаточно. Хочется большего, но не до конца осознаёшь, как это «большее» правильно получить. Поэтому… в таких случаях доверяешь тому, что у тебя есть — чутью. Оно хромает на обе ноги, но всё же… Одна рука медленно поползла вверх, касаясь не просто сложенных на груди рук, а забираясь в небольшое пространство между самой грудью и руками. Там уже не просто тепло, а горячо. И сердце… Как же оно бешено стучало, что отдавалось даже в ладонь.