Пришла ночь, в небе загорелось множество больших звезд, и хемуль еще сильнее полюбил свой парк. Парк — дикий и загадочный, с заросшими травой Таинственными путями, — теперь стал его домом.
Хемуль не переставал удивляться. Он нашел старые фруктовые деревья. Яблоки и сливы лежали в траве. На мгновение хемуль даже подумал: «Какая жалость! Мне же не съесть даже половину из них. Но…» Но потом он забыл свои планы, очарованный тишиной одиночества.
Он был хозяином этой земли, залитой лунным светом. Он полюбил прекрасные деревья. Хемуль даже сплел венок из листьев и повесил его себе на шею. И только тогда он уснул спокойно.
Утром хемуль услышал звон колокольчика у ворот. Он забеспокоился. Кто-то пришел и хотел войти. Хемуль осторожно прокрался в траве. Колокольчик снова зазвонил. Вытянув шею, хемуль разглядел за воротами очень маленького хумпера.
— Уходи, — беспокойно сказал хемуль. — Это частные владения. Я здесь живу.
— Я знаю, — ответил маленький хумпер.
— Хемули послали меня отнести вам обед.
— Вижу, — согласился хемуль. Он отпер ворота и забрал у хумпера корзинку. Потом вернулся в парк и снова запер ворота. Хумпер ничего не сказал, но остался стоять на своем месте.
— Чего тебе надо? — спросил хемуль.
— Нам плохо, — искренне признался хумпер. — Нам всем очень плохо. Тем, кто маленький. У нас больше нет парка с аттракционами. Так обидно.
— Да, — ответил хемуль, уставившись в землю. Он не хотел думать о мрачном, но его с детства приучили до конца выслушивать собеседника.
— Вы тоже наверное опечалены? — жалостливо предположил хумпер. — Вы ведь раньше пробивали дырочки в билетах. Если у малыша был старый билет, вы иногда пробивали его два раза. Мы все использовали билеты по два, по три раза.
— У меня плохое зрение, — фыркнул хемуль. — К тому же, тебя, наверное, ждут дома?
Хумпер кивнул, но остался стоять на месте. Он маячил у самых ворот.
— Хочу вам сказать, — прошептал он. — У нас есть секрет.
Хемуль отшатнулся. Ему не нравились чужие секреты, но хумпер жалостливо продолжал:
— Мы кое-что спасли и спрятали в сарае у Филифёнки. Вы не поверите, как много мы сделали. Спасали и спасали. Мы пробирались ночами под дождем, выуживали вещи из воды, снимали с деревьев, сушили и ремонтировали их. Теперь они в порядке!
— Что, — переспросил хемуль.
— Я об аттракционах! — продолжал хумпер. — Все, что мы смогли выловить, мы отремонтировали! Великолепно, не правда ли!? И если теперь хемули все отстроят заново, вы вернетесь пробивать билеты?
— Ах, — пробормотал хемуль и поставил корзинку на траву.
— Тогда все в порядке! — воскликнул хумпер засмеявшись, замахал руками и исчез.
На следующее утро хемуль беспокойно ждал у ворот. Когда хумпер принес корзинку с едой, хемуль спросил:
— Ну, как мои родственнички? Что они вам сказали?
— Они не хотят, — удрученно ответил хумпер. — Они хотят построить каток, а многие уже отправились спать на зиму.
— Плохо, — решил хемуль, почувствовав облегчение.
Хумпер ничего не сказал. Он передал корзинку и ушел.
«Бедные дети, — подумал хемуль. — Хорошо. Хорошо». Как и планировал, он отправился строить хижину на руинах бабушкиного дома.
Хемуль работал весь день и получил огромное удовольствие. Он остановился лишь тогда, когда стало совсем темно и пошел спать, усталый и довольный. Он проспал до утра.
Когда он пришел на обед, хумпера уже не было. В корзинке он обнаружил письмо, написанное детскими корявыми буквами:
«Дорогой контролер. Вы — хороший, потому что всегда справедливы. Может вы поможете нам?»
Хемуль до конца не понял смысла письма, но у него зародилось ужасное подозрение.
А потом он увидел. За воротами дети оставили все, что им удалось спасти из парка с аттракционами. Много всяческих штуковин. Некоторые вещи оказались сломанными, порванными и неправильно отремонтированными. Все это выглядело очень странно. Разнообразная коллекция досок, брезента, проволоки, бумаги и ржавого железа. Все это выглядело печально и неожиданно для хемуля. В панике он бросился прочь.
Потом хемуль снова занялся своей хижиной.
Он работал и работал, но ничего не получалось. Его мысли блуждали где-то далеко. И все кончилось тем, что крыша его почти построенной хижины провалилась.
«Нет, — сказал сам себе хемуль. — Я не хочу. Я должен сказать „нет“. Я — пенсионер. Я хочу делать только то, что мне нравится, и больше ничего».
Он повторил это несколько раз, все более и более угрожающе, а потом встал, вернулся к воротам и начал втаскивать спасенный детьми хлам в свой парк.
Дети расселись на высокой ограде парка хемуля. Они напоминали серых воробьев, но вели себя совершенно спокойно.
Иногда кто-нибудь их них шёпотом спрашивал:
— Что это он теперь делает?
— Ш-ш-ш, — отвечали остальные. — Он не любит, когда болтают попусту.
Хемуль повесил несколько лент и бумажных роз на деревья, а потом исчез из виду. Он отправился мастерить площадку для игр, но никак было не найти подходящего места.
— Невозможно, — наконец объявил хемуль. — Вы видите! Я ничего не могу выбрать. Мне нужен ваш совет.
Перешептываясь, малыши слезли с забора. Они вели себя очень тихо.
Хемуль, наконец, решил устроить площадку для игр неподалеку от развалин своей хижины. Он расставил в траве лошадок, деревянных лебедей опустил в пруд. Но он все время прислушивался.
«Кукольный домик! — с горечью думал он. — Похоже это и впрямь мишура. Но больше никакого шума и грохота!..»
Осмотрев свою работу, он обратился к малышам:
— Что уставились? Сбегайте к хемулям и скажите им, чтоб больше обедов не присылали. Пусть лучше пришлют мне гвозди, молоток, свечи, канаты и двухдюймовых реек. И пусть поторопятся.
Дети засмеялись и убежали.
— Мы не говорили ему, чтоб он работал, — объявили хемули и принялись колотить друг друга по спинам, трясясь от хохота. — Нет, если он хочет, то пусть строит парк с аттракционами. Ведь у бедных малышей должен быть такой парк.
И хемули послали ему в два раза больше того, что он просил. И еще: продуктов на неделю, десять метров красного вельвета, золотой и серебряной бумаги в рулонах и орган в коробке.
— Нет, — категорически объявил хемуль. — Никаких музыкальных инструментов!
— Конечно, — кивнули дети и оставили орган за воротами парка.
Хемуль тем временем работал, строил и конструировал. Постепенно ему понравилось трудиться. Высоко в деревьях засверкали тысячи осколков зеркал, покачиваясь вместе с листвой на ветру. У подножья деревьев хемуль расставил маленькие скамеечки и мягкие пуфики. Там можно было сидеть и пить сок или даже чуток вздремнуть. А в густой листве он спрятал качели.
Постройка американских гор оказалась самой трудной задачей. Горы получились очень маленькими, потому что большую часть конструкций смыло. Но хемуль был доволен: на таких горах пассажиры меньше станут вопить. А в конце трассы пассажиров сваливали в пруд. Это всем дико понравилось.
Но строительство американских гор оказалось для хемуля очень тяжелой работой. Когда он устанавливал часть конструкции справа, что-нибудь слева падало. Тогда хемуль воскликнул:
— Помогите! Не могу же я один скреплять десять деталей одновременно.
Дети спрыгнули с ограды и бросились помогать.
Наконец, горы поднялись во всей своей красе. Вот радость-то!..
Хемуль дал детям поесть. Ведь они же не ходили домой обедать!
Вечером дети разошлись по домам, но с рассветом снова были у ворот. Как-то утром они привели на поводке аллигатора.
— А вы уверены, что он хочет в парк? — с сомнением спросил хемуль.
— Совершенно уверены, — ответил хумпер. — Он не говорит, но он так спокойно себя ведет, к тому же он соскучился по остальным своим головам.
Однажды сын Филифёнки в фарфоровой печке обнаружил растягивающийся канат. Его тут же отнесли в бабушкин парк.
Каждый, нашедший что-нибудь забавное, тащил в парк с аттракционами. Приносили даже такие вещи как корзинки, чайники, оконные рамы и ириски. Всем вещам находили соответствующее применение. Хемуль же разрешил приносить в парк все, что не шумит.
И он никогда не пускал в парк, кроме детей.
Парк становился все более и более фантастическим. В центре его располагался дом хемуля — а внутри него игровая площадка. Немного аляповатый, он внешне походил на перевернутую коробку из-под ирисок. Внутри его украшали бумажные розы и красные ленты.
В один прекрасный, совершенно обычный вечер строительство закончилось. На мгновение сердцем хемуля завладела печаль.
Он зажег все свечи и вместе с детьми долго стоял, любуясь парком.
Зеркала, серебро и золото сверкали в кронах темных деревьев. Все было готово и замерло в ожидании: пруды, лодочки, туннели, стойка с соками, качели, деревья для лазанья, коробки с яблоками.
— Все готово, — объявил хемуль. — Но помните. Это не парк с аттракционами. Это Парк Тишины!
Дети, которые помогали строить, лишь подталкивали друг друга локтями. Наконец, хумпер шагнул вперед и спросил:
— А вам надо предъявлять билеты?
— Нет, — ответил хемуль.
Он ушел в свой дом и зажег по пути луну над Домом Миражей. Потом он залез в гамак, который подарила ему Филифёнка, и через дыру в потолке стал смотреть на звезды.
Снаружи царила тишина. Хемуль не слышал ничего, кроме журчания ручья и шороха ночного ветра.
Внезапно хемуль забеспокоился. Он сел, прислушиваясь. Ни звука.
«Наверное, никогда нельзя быть совершенно счастливым? — подумал он с беспокойством. — Может статься нельзя быть счастливым, если кто-нибудь не шумит под ухом. Может, дети ушли домой?»
Хемуль вылез на чердак и высунулся наружу. Нет, дети не ушли домой. Весь парк шуршал, наполненный затаенной и счастливой жизнью. Вот всплеск, смешок, стук, кто-то пробежал. Дети веселились.
«Завтра, — решил хемуль. — Завтра я разрешу им смеяться и немного, в меру, шуметь. Но не более. Вот так-то».