Ах. Да, ещё кое-что. На льду ещё оставались анчоусы. Она взяла парочку, разморозила их и подошла к большому котлу, на котором вчера сама же написала мелом "Не Трогать!". Она сняла с котла крышку и заглянула внутрь. В ответ на неё уставился своими стебельчатыми глазами краб, которого Истина Плоскодонка дала ей прошлой ночью. Казалось, это было очень давно.
— Я вот думаю, — сказал она, — что будет, если я не закрою крышку? Как быстро учатся крабы?
Она бросила анчоусов в котёл, что вызвало полное крабье одобрение. Покончив с этим делом, Гленда встала посреди кухни и задумалась, что бы ещё такое почистить. Чугун никогда не блестит, но все рабочие поверхности были уже отмыты и высушены. Тарелки сияли, хоть ешь с них. Если хочешь сделать что-то как следует, делай это сама. Джульетта почитала чистоту следующей добродетелью после благочестия, то есть чем-то, что встречается редко, крайне нерегулярно и с трудом поддаётся пониманию.
Что-то коснулось её лица. Гленда рассеянно отмахнулась и обнаружила, что держит в руке чёрное перо. Ах, да. Эти твари, что обитают среди труб. Кому-то следовало заняться ими. Гленда взяла самую длинную метлу и постучала ручкой по трубам под потолком.
— Кыш! Убирайтесь отсюда!
В темноте раздался шорох и тихое "Ак! Ак!"
- 'звините, мисс, — раздался голос от входа в кухню.
Гленда обернулась и уставилась прямо в бесформенное лицо… как бишь его? Ах, да.
— Доброе утро, мистер Цемент.
Она не могла не заметить коричневых потёков под носом тролля.
— Не могу сыскать мистера Трева, — объявил тролль.
— Всё утро его не видела, — ответила Гленда.
— Не могу сыскать мистера Трева, — повторил Цемент, уже погромче.
— Зачем он тебе? — спросила Гленда.
Насколько её было известно, свечной подвал в руководителе почти не нуждался. Достаточно велеть Цементу оплывать свечи, и он будет этим заниматься, пока свечи не кончатся.
— Мистеру Орехху плохо, — сказал Цемент. — Не могу сыскать мистера Трева.
— Отведи меня к мистеру Орехху немедленно! — крикнула Гленда.
Грубовато, конечно, называть кого-то "обитателем", но обитатели свечного подвала подходили под это определение тютелька в тютельку. Подвал был, фактически, их логовом. Если вы встречали их где-то в подземных лабиринтах университета, они стремительно убегали прочь, но в своём подвале они жили, спали и работали практически круглосуточно. Орехх лежал на старом матрасе, крепко обхватив себя руками. Гленда взглянула на него, повернулась к троллю и велела:
— Немедленно приведи сюда мистера Трева.
— Не могу сыскать мистера Трева, — снова повторил тролль.
— Продолжай искать! — Она опустилась на колени рядом с Ореххом. Его глаза закатились. — Мистер Орехх, ты меня слышишь?
Кажется, он очнулся.
— Вам надо уйти, — сказал он. — Это будет очень опасно. Дверь откроется.
— Что ещё за дверь? — спросила Гленда, стараясь, чтобы её голос звучал весело. Она посмотрела на других "обитателей", которые взирали на неё с тихим ужасом. — Эй, можете найти, чем его укрыть?
Простой вопрос заставил их в панике разбежаться.
— Я видел дверь, значит, она скоро опять откроется, — сказал Орехх.
— Лично я никакой двери не вижу, мистер Орехх, — заявила Гленда, озираясь.
Глаза Орехха широко распахнулись.
— Она у меня в голове.
Уединения в свечном подвале не существовало. Он представлял собой просто расширение коридора. Мимо всё время ходили люди.
— Я думаю, ты просто устал, мистер Орехх, — сказала Гленда. — Ты всё время работаешь и волнуешься обо всём, вот и заболел от этого. Тебе надо отдохнуть.
К её немалому удивлению, один из обитателей подвала вернулся и принёс простыню, которая даже сохранила гибкость в некоторых местах. Она укрыла Орехха, и как раз в этот момент прибыл Трев. Собственно, у него не было особого выбора, потому что Цемент тащил его, ухватив за воротник. Трев взглянул на Орехха, а потом на Гленду.
— Что с ним стряслось?
— Не знаю.
Она молча покрутила пальцем у виска, универсальный жест, означающий "с катушек съехал".
— Вам надо уйти. Здесь будет очень опасно, — стонал Орехх.
— Пожалуйста, скажи нам, что происходит, — взмолилась Гленда. — Пожалуйста, скажи мне.
— Не могу, — ответил Орехх. — Не могу произнести слова.
— Что это за слова? — спросил Трев.
— Слова, которые не желают произноситься. Очень сильные слова.
— Мы можем помочь? — настаивала Гленда.
— Тебя мутит? — допытывался Трев.
— Нет, мистер Трев. Сегодня утром желудочно-кишечный тракт исполнил свои функции вполне адекватно, — это было произнесено в привычной педантичной манере Орехха, но всё равно как-то странно.
— Может, в голове помутилось? — в отчаянии предположила Гленда.
— Да. В голове, — неожиданно согласился Орехх. — Тени. Двери. Не могу рассказать.
— Кто-нибудь может излечить твою болезнь?
Орехх помолчал, а потом сказал:
— Да. Вы должны найти для меня натурфилософа, прошедшего обучение в Убервальде. Они умеют приводить в порядок чужие мысли.
— Так, как ты помог Треву? — спросила Гленда. — Ты объяснил ему, что он на самом деле думает насчёт отца и всего прочего, и он стал от этого гораздо счастливее. Ведь правда, Трев?
— Да, — подтвердил Трев. — И нечего толкать меня локтем в бок. Мне действительно стало лучше. Тебя можно загипнотизировать? — спросил он, обращаясь к Орехху. — Я видел однажды в театре, фокусник просто покачал перед публикой блестящие часы на цепочке, и люди стали такое вытворять! Даже лаяли, как собаки.
— Да. Гипноз — важная часть методики, — ответил Орехх. — Он расслабляет пациента и даёт ему шанс расслышать собственные мысли.
— Ну и отлично, — сказала Гленда. — Тогда почему бы тебе не сделать всё самому? Что-нибудь блестящее я для тебя найду.
Трев вытащил из кармана свою любимую жестяную банку.
— Та-дам!! Кусок бечёвки у меня тоже где-то тут есть.
— Всё это прекрасно, но я не смогу задать сам себе правильные вопросы, если буду под гипнозом. Критически важно, чтобы формулировки были предельно точными, — сказал Орехх.
— Я всё предусмотрел, — успокоил его Трев. — Просто прикажу тебе сделать всё как надо. Ты ведь знаешь, какие вопросы надо задавать, если речь не идёт о тебе самом?
— Да, мистер Трев.
— А вот с Тревом ты говорил без гипноза, — справедливо напомнила Гленда.
— Верно, однако его мысли были скрыты неглубоко. Боюсь, до моих будет сложнее добраться.
— Тебя что, и правда можно загипнотизировать до такой степени, чтобы ты начал сам себе задавать правильные вопросы?
— В книге "Путь к Обману" Фарсбиндер изложил методику самогипноза, — ответил Орехх. — Так что это вполне возможно… — его голос затих.
— Тогда давай приступим к откровениям, — предложил Трев. — Моя бабуля всегда говорила: коли приспичит, не сдерживайся, лучше снаружи, чем внутри.
— Возможно, это не такая уж и мудрая идея.
— Мне она ещё ни разу не навредила, — заметил Трев.
— То, чего я не знаю… То, чего я не знаю… — бормотал Орехх.
— Чего ты не знаешь? — спросила Гленда.
— То, чего я не знаю… — сказал Орехх. — …спрятано за дверью. Мне кажется, я поместил туда всё это, потому что сам не хотел знать.
— Но это значит, что ты знаешь то, чего не хочешь знать? — удивилась Гленда.
— Да.
— Ну, и насколько оно скверное? — поинтересовался Трев.
— Вероятно, очень скверное, — сказал Орехх.
— А что бы ты посоветовал в таком случае, например, мне? — спросила Гленда. — Я хочу знать правду, и немедленно.
— Ну-у… — протянул Орехх, слегка запинаясь, — Полагаю, я сказал бы, что вам следует заглянуть за дверь, чтобы встретить то, чего вы не знаете, лицом к лицу, и чтобы мы вместе могли справиться с этим. По крайней мере, фон Кладполл в своей "Doppelte Berührungssempfindung" советовал поступать именно так. Фактически, подобные действия являются основой данного метода лечения.
— Тогда приступим, — сказала Гленда, поднимаясь на ноги.
— Однако что же такого плохого может быть у вас в голове, мисс Гленда? — Орехх умудрился проявить галантность даже в совсем неподходящей для этого зловонной обстановке свечного подвала.
— О, кое-что есть, — заверила его Гленда. — Невозможно прожить жизнь, не подцепив какую-нибудь гадость.
— Этой ночью у меня были сны, — сказал Орехх.
— Ну и что, у каждого порой случаются кошмары, — утешила его Гленда.
— Это были не просто кошмары, — ответил Орехх. Он поднял вверх и показал им свою руку.
Трев присвистнул.
— Ох, — сказала Гленда. А потом: — Это нормально?
— Не имею представления, — признался Орехх.
— Тебе было больно?
— Нет.
— Ну, может, у гоблинов с возрастом всегда так бывает? — предположил Трев.
— Да, может, им нужны когти, — поддержала Гленда.
— Вчера всё было так хорошо, — пожаловался Орехх. — Я стал частью команды. Команда была вокруг меня. Я был счастлив. А теперь…
Трев продемонстрировал ему помятую банку на куске грязноватой бечёвки.
— Может, тебе лучше бы разобраться во всём?
— Возможно, я ошибаюсь, — добавила Гленда, — но если ты не захочешь узнать о том, чего ты не хочешь знать, то в результате этого самого "чего ты не хочешь знать" станет больше, а потом ещё больше, и ещё, и так пока у тебя голова не лопнет.
— В ваших словах есть здравое зерно, — неохотно признал Орехх.
— Тогда помоги мне уложить его на кушетку, — сказал Трев. — Смотри-ка, он весь в поту, это нормально?
— Не думаю, — ответила Гленда.
— Мне будет гораздо спокойнее, если вы обмотаете меня цепями, — предложил Орехх.
— Что? С чего ты взял, что нам следует так поступить? — возмутилась Гленда.
— Я думаю, вам надо проявить осторожность. Через дверь кое-что просачивается. Это может быть опасно.
Гленда ещё раз посмотрела на когти. Они оказались чёрными, блестящими и по-своему даже изящными, но, честно говоря, трудно было вообразить, что подобные орудия предназначены для рисования картин или, скажем, приготовления омлета. Это же когти, а когти нужны, чтобы когтить, верно? С другой стороны, перед ней лежал мистер Орехх. Даже с когтями, он всё равно оставался Ореххом.