В Мехико Рик познакомился с очаровательной Росарио — атташе по вопросам культуры в посольстве Колумбии. Образованная, милая и хорошо воспитанная Росарио покорила сердце сорокалетнего ЦРУшника. Она тоже была платным агентом ЦРУ.
Они полюбили друг друга, решили жить вместе, но для Эймса это стало серьезной проблемой: предстоял бракоразводный процесс. Его финансовое положение было плачевным, он влез в долги. Все чаще его терзала мысль, что он располагает богатейшим источником, черпая из которого, сможет обогатиться. Эймс гнал эту мысль, но она возвращалась снова и снова.
Но кроме финансовых проблем его беспокоило и другое — нереализованность своих возможностей, то, что на службе его постоянно недооценивают. Он был блестящим аналитиком, а его пытались использовать как посредственного оперативника-вербовщика. Сильным ударом по самолюбию стал случай, когда он заглянул в досье своего любимого и уважаемого, тогда уже покойного отца. В нем значилось: «Карлтон Эймс не представляет никакой ценности для разведки и абсолютно бесперспективен». Ему было очень обидно за отца, и простить это своей конторе Эймс не мог.
И он сделал свой выбор. Может возникнуть вполне резонный вопрос: как он мог свободно, не боясь слежки, зайти в советское посольство, а после неоднократно встречаться с советскими разведчиками? Все дело в том, что и первый визит, и последующие встречи были совершенно легальными — он занимал должность руководителя контрразведывательного подразделения советского отдела ЦРУ!
Некоторое время Эймс работал «под крышей» посольства США в Анкаре, а потом — в центральном аппарате ЦРУ в Вашингтоне. Как сотрудник советского отдела он неплохо изучил русский язык, имел прекрасную репутацию. Несколько лет Эймс жил в Нью-Йорке, где работал с советскими дипломатами, например с заместителем генсека ООН, который сам предложил американской разведке свои услуги.
В 1985 году, когда Эймс уже был советским агентом, он снова оказался в Вашингтоне. Занимаемая должность давала ему возможность знать обо всех операциях, направленных против СССР и советской разведки, проводимых в разных странах мира. Кроме того, он сам принимал участие в проверке агентов, заподозренных в связях с иностранными разведками.
С июня 1986 по июль 1989 года Эймс работал в Риме — там, по его собственному признанию, он передавал советской разведке секретные документы целыми сумками.
После возвращения в Лэнгли Эймса направили в контрразведывательный отдел ЦРУ — в то самое подразделение, которое должно было пресекать попытки агентов внедряться в управление. Он получил должность в советском отделении аналитической группы, писал научные работы об операциях КГБ, и советская разведка имела теперь возможность не только читать доклады ЦРУ, но и напрямую влиять на содержание и выводы докладов, касающихся КГБ. Эймс имел доступ к строго секретным базам данных, содержавшим, помимо всего прочего, информацию по двойным агентам; мог просматривать секретные файлы.
Все детали оперативной работы Эймса как советского агента вряд ли когда-нибудь будут известны. Американские источники, к примеру, утверждают, что Эймс помог сорвать ряд крупных операций американских спецслужб, направленных против СССР, а потом и России, в период с 1985 по 1992 год.
Какие же наиболее ощутимые потери понесли американские спецслужбы в результате деятельности Эймса?
Это, например, «сдача» более десяти ценных агентов ЦРУ. Среди них были:
Сергей Моторин, сотрудник КГБ, третий секретарь консульского отдела советского посольства в Вашингтоне. Завербован под угрозой раскрытия его связей с проститутками и торговых махинаций; он передавал американцам сведения о сотрудниках и агентах КГБ в посольстве. В конце 1984 года Моторин вернулся в Москву, через полгода Эймс выдал его, и агент был обезврежен.
Адольф Толкачев, сотрудник чрезвычайно засекреченного НИИ, передал американцам, в частности, сведения о системе «свой — чужой». Завербован в Москве — он не был удовлетворен ни своими доходами, ни служебным положением. Расстрелян 24 сентября 1986 года.
Валерий Мартынов, сотрудник КГБ, третий секретарь советского посольства в Вашингтоне. Завербован совместно ФБР и ЦРУ. Отозван в Москву, судим и расстрелян 28 мая 1987 года.
Владимир Поташев, специалист по проблемам разоружения. Снабжал ЦРУ информацией, работая в Институте США и Канады. Арестован 1 июля 1986 года, осужден к тринадцати годам лишения свободы. В 1992 году Поташева амнистировали, и он уехал в США.
Борис Южин, офицер КГБ, работавший «под крышей» ТАСС в Сан-Франциско. Был завербован в 1978 году. В 1986 году арестован в Москве и приговорен к пятнадцати годам лишения свободы. В 1992 году амнистирован и ныне живет в США.
Дмитрий Поляков, один из самых ценных агентов ЦРУ за всю историю Генштаба. В контакт с американцами вступил в 1961 году по собственной инициативе. В течение ряда лет снабжал ЦРУ данными о советских стратегических ракетах. За время работы на американцев выдал девятнадцать советских разведчиков-нелегалов, более ста пятидесяти агентов из числа иностранных граждан, раскрыл принадлежность к ГРУ около полутора тысяч действующих офицеров разведки. Передал фотокопии документов, свидетельствовавших о расхождении позиций Китая и СССР (это помогло Никсону в 1972 году наладить отношения с Китаем). В 1971 году Поляков получил звание генерал-майора. В конце 1986 года его арестовали. При аресте было изъято шпионское оборудование. В начале 1988 года он был приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 15 марта 1988 года, официально о его расстреле объявили в 1990 году. Директор ЦРУ Джеймс Вулси утверждал, что из всех советских агентов, завербованных во времена «холодной войны», Поляков был «настоящим бриллиантом».
По американской версии Олдрич Эймс попался на том, что его расходы значительно превосходили официальные доходы. Что ж, многие «горят» на деньгах.
Разработка Эймса началась в 1990 году, длилась почти четыре года и завершилась его арестом 21 февраля 1994 года. Суд, как говорилось выше, вынес приговор 28 апреля того же года. Документально было доказано, что он получил от советской разведки не менее полутора миллионов долларов — значительные суммы хранились на его счетах в банках.
Росарио, жена Эймса, была приговорена к шестидесяти трем месяцам тюрьмы «за недоносительство».
После вынесения приговора один из сотрудников ФБР задал Эймсу вопрос не для протокола: «Что бы вы сделали, если бы представилась возможность вернуться в прошлое и вновь встать перед выбором — ЦРУ или КГБ?» Эймс якобы ответил: «Я бы повторил свой путь».
Уважаемый читатель может с удивлением спросить, почему книга рассказывает о совершенно неизвестных людях и не повторяет всем известные истории, не вспоминает того же Конона Молодого, к примеру. Ответ понятен: зачем в очередной раз пересказывать версию, которая может быть бесконечно далека от истины и при этом повторяться из одной книги в другую? Вторым может быть вопрос, а почему, собственно, здесь рассказано только о тех, кто в разное время шпионил на Советский Союз? Даже если мы не упомянем еще раз Пеньковского, вполне достаточно сказать, что подобная информация смело может быть названа закрытой не только на территории бывшего Союза, но и вообще во всем мире.
Процитируем одного из ветеранов советской разведки: «Самый успешный разведчик тот, чье имя никогда не становится известным».
Еще раз повторимся: по сути это книга о лузерах, о тех, кто проиграл. Те же, кто выиграл, неизвестны. И, скорее всего, останутся неизвестными еще очень долго. Если не всегда. А теперь продолжим.
Прекрасные и безжалостные. Знаменитые шпионки и разведчицы
Есть любовь, как пламя, есть любовь, как ржа. Но самая чистая, святая любовь — это вожделение.
Нельзя дважды повторить одну и ту же хитрость. Луиза де Беттиньи
Первое августа 1914 года. Страшное слово «Война!» потрясло мир. Великие армии великих держав сошлись в смертельной схватке.
Самые драматические события происходили в Бельгии и Северной Франции. Надеясь спастись от наступавших немецких армий, которые уже захватили Бельгию и вторглись во Францию, десятки тысяч мирных жителей в панике устремлялись к Ла-Маншу, чтобы занять места на отходивших в Англию судах.
Чудовищные очереди выстроились на пунктах проверки. Военная полиция опрашивала каждого — и для идентификации личности, и для получения хоть какой-то информации о противнике. Большинство ничего не знало. Несколько офицеров, окружив молодую красивую француженку, задавали ей вопросы. Небольшого роста, миловидная, с красивыми каштановыми волосами и сверкающими карими глазами, она отвечала легко и подробно. Она начала по-французски, но потом перешла на английский, причем говорила на нем так же бегло, как и офицеры. А те были потрясены качеством и количеством информации, которую она сообщила, — профессиональный разведчик вряд ли мог собрать информацию более квалифицированно, чем эта простая беженка.
Офицеры с нарастающим интересом слушали ее.
— Но все это мог разузнать только человек, хорошо владеющий немецким! — воскликнул один из них.
— Я владею им, — сказала девушка.
— Кто вы?
Девушку звали Луиза де Беттиньи. Она родилась в Северной Франции, ее дом находится в Лилле, а там теперь немцы. Она надеется пробраться в Сент-Омер, где живет ее мать. Луиза гордилась знатным происхождением и образованием, но была бедна. До войны она служила гувернанткой в богатых и титулованных семьях, однажды даже отказалась работать в семье наследника австро-венгерского трона. Она была из аристократов, поэтому наниматели относились к ней как к равной, предоставляли ей возможность совершать дорогостоящие поездки по Европе, приглашали играть в бридж с коронованными гостями. Но теперь она осталась без работы.
Офицеры шепотом посовещались и попросили Луизу повременить с поездкой к матери — британская секретная служба будет благодарна, если девушка задержится на пару дней для консультаций. Луиза согласилась и вскоре узнала, чего хочет от нее секретная служба.