Вскоре у обладательницы экзотического имени появилось невероятное число поклонников. Среди них были и члены царствующих фамилий, и министры, и генералы, и великие композиторы Массне и Пуччини… Но были и другие — не с такими громкими именами, но с куда более толстыми кошельками.
Невиданное зрелище — восточные танцы, к тому же со стриптизом, — потрясло предвоенную Европу. Париж, Вена, Берлин, Амстердам, Рим, Монте-Карло лежали у ног Мата Хари. Деньги текли рекой, и она покупала виллы, ценные бумаги… Потом, правда, запуталась в долгах, пыталась поступить в гастролирующую по Европе труппу Дягилева, но безуспешно.
Видимо, сочетание таких разных качеств — таинственность, красота, связи в самых высоких кругах, нужда в деньгах — и привлекли к ней внимание разведок.
Но неизвестно, была ли она шпионкой на самом деле, и если была, то чьей и когда. Точно так же неведомо, снабжала она своих хозяев действительно ценной информацией или только числилась по «шпионскому ведомству» и получала деньги?
Если бы ее спросили: «На кого вы работаете?», она бы, пожалуй, честно ответила: «На себя», и была бы недалека от истины. Версии существуют разные. Попытаемся понять, кем же была Мата Хари. Хотя бы попытаемся.
Версия первая. Мата Хари стала немецкой шпионкой еще задолго до Первой мировой, сразу после развода с капитаном Маклеодом — когда ей понадобились собственные средства, хотя бы скромные. В пользу этой версии говорит то, что у немцев она числилась «агентом Н-21», а буквой «Н» обозначались лишь довоенные агенты.
Версия вторая. В июле 1914 года, за несколько недель до начала военных действий, Мата Хари выехала из Парижа в Германию, где ее и застала война. В день объявления войны она завтракала в ресторане с главой берлинской полиции (об этом есть письменные свидетельства). Впоследствии именно эти свидетельства позволили утверждать, что тогда она и была завербована. Сама же Мата Хари объясняла это так: «В Германии полиция имеет право цензуры театральных костюмов. Меня находили слишком обнаженной. Префект зашел посмотреть на меня. Тогда же мы и познакомились».
Можно добавить, что глава полиции, человек в городе уважаемый, вряд ли стал бы показываться в обществе известной многим женщины, если бы она была его агентом. К тому же полиция всегда была далека от шпионажа, тем более военного.
Версия третья. Мата Хари завербовал уже во время войны германский военный атташе в Мадриде Ганс фон Калле — она была какое-то время его любовницей. Эта версия хоть немного похожа на правду — позже именно из Мадрида шли роковые для Мата Хари шифровки. Более того, существует вариант, в котором участие в вербовке принимал будущий адмирал Канарис, в то время скромный капитан подводной лодки, а впоследствии — руководитель военной разведки гитлеровской Германии. Правда, по другой версии Мата Хари в Мадриде завербовал барон фон Мирбах.
Версия четвертая (ее Мата Хари сама представила во время следствия прокурору Бушардону в присутствии начальника французской контрразведки капитана Ляду). Девятнадцатого января 1915 года в ее дом в Амстердаме явился консул Германии в нейтральной Голландии Карл Крамер. Такого гостя хозяйка, конечно, не могла не принять. Крамер согласился выпить чаю, поинтересовался ее успехами, впечатлениями о визите в Париж. Разговор был приятным. Консул был в курсе денежных затруднений Мата Харри, и она приняла предложенные ей десять тысяч франков в качестве компенсации за ее имущество, конфискованное в Германии. Уже прощаясь, Крамер попросил ее во время очередной поездки в Париж проинформировать его о своих впечатлениях, в частности об экономическом положении страны, о настроениях в высших сферах, о прогермански настроенных высокопоставленных лицах и так далее, для чего вручил ей пузырьки со средствами тайнописи и объяснил, как ими пользоваться. После ухода гостя Мата Хари, недолго думая, выбросила пузырьки в окно. Не зная об этом, довольный Крамер в тот же день направил в Берлин шифровку, в которой с гордостью сообщил, что им завербована «сама Мата Хари» и ей присвоен номер Н-21. Эту телеграмму перехватила и расшифровала французская разведка, которая к тому времени знала от английской разведслужбы и о контактах Мата Хари с германским консулом в Мадриде. Во всяком случае так утверждал впоследствии капитан Марсель Ляду.
Есть и другие версии. В конце концов, важно не то, кто ее завербовал, а то, какую пользу она принесла Германии и какой ущерб нанесла Франции.
Пока позволим себе некое романтическое отступление. Мата Хари, познавшая множество мужчин, опустошавшая их кошельки, вдруг… влюбилась! Предметом ее страсти стал русский аристократ, офицер русского экспедиционного корпуса во Франции, капитан Первого русского особого императорского полка Вадим Маслов. Позже она напишет, что он стал для нее любовником, ради которого она «была готова пройти сквозь огонь». «Это был единственный человек, которого я когда-либо любила», — говорила она на суде. Он тогда прибыл с фронта и находился в отпуске. Его полк стоял близ Шампани. Ночь они провели вместе, а 3 августа снова встретились в Париже, где Вадим находился на излечении после отравления горчичным газом, в результате чего у него была обожжена гортань и ухудшилось зрение (левый глаз стал видеть хуже).
Ему было сорок пять, ей сорок, и они мечтали создать семью. Но мечта эта так и не осуществилась. Ни знатная семья Вадима, ни местное русское «общество» не допустили бы этого брака. Хотя… Если она разбогатеет и откажется от артистической карьеры… Возможно, став светской дамой, она окажется и невестой такого блестящего жениха.
Но где взять деньги? Полученных ею от немцев было явно недостаточно. И Мата Хари принимает роковое решение: «Если германская разведка ни за что выложила мне такую большую сумму, почему бы не попробовать подоить и французскую?»
И она направляется на прием к начальнику контрразведки капитану Ляду, благо повод для такого визита имелся: ей понадобился пропуск в прифронтовой город Виттель. Туда ее давно приглашал мэр этого города, и к тому же она собиралась встретиться с Вадимом.
Первый разговор с Ляду носил светский характер. Правда, Мата Хари пожаловалась на то, что замечает за собой слежку, которая действительно имела место, а Ляду, с чисто французской галантностью, переложил вину на кавалеров, преследующих прекрасную даму. Пропуск он выдал, но, так как вблизи Виттеля располагался важный военный аэродром, установил за артисткой плотное наблюдение. Ей даже был подставлен «ухажер» из числа местных летчиков. Но она вела себя безукоризненно и после курса лечения вновь явилась к Ляду, чтобы поблагодарить его.
После обмена любезностями Мата Хари прямо сказала, что ей нужно много денег и за них она готова даже проникнуть в немецкую ставку. Так Мата Хари поступила на службу во французскую разведку, не сообщив, конечно, о том, что уже числится в штате германской.
Новоиспеченный агент получила задание отправиться в Испанию, а оттуда — в Бельгию.
При расставании капитан Ляду многозначительно намекнул, что нельзя работать на два фронта, надо выбрать один, иначе это может плохо закончиться. Мата Хари в ответ рассказала витиеватую восточную басню, из которой следовало, что она будет верой и правдой служить французской разведке. Возможно, она была вполне искренна при этом: во-первых, она симпатизировала Франции, а во-вторых, при благополучном исходе дела она могла рассчитывать на финансовую независимость и брак с Вадимом.
Отпуская Мата Хари в Испанию, Ляду действовал почти наверняка: французская разведка знала шифр, с помощью которого военный атташе в Мадриде общался с верховным командованием в Берлине.
И действительно, некоторое время спустя взволнованный офицер принес Ляду расшифрованную телеграмму:
«В Мадрид прибыл агент Н-21. Ему удалось поступить на службу во французскую разведку… Он просит инструкций и денег. Сообщает следующие данные о расположении полков… Указывает также, что французский государственный деятель N находится в близких отношениях с иностранной принцессой…»
В ответной телеграмме германского штаба предписывалось:
«Предложите агенту Н-21 вернуться во Францию и продолжать работу. Получить чек Крамера на 5 тысяч франков на Котуар д’Эсконт».
Как впоследствии выяснилось, не все сведения о французских полках были точны, не вызвало интереса и сообщение о любовных похождениях государственного деятеля. А вот для судьбы Мата Хари эти телеграммы оказались решающими — французская контрразведка получила подтверждение того, что именно она является немецким агентом Н-21.
Но в то же время Мата Хари оказала ценную услугу французской разведке. От своего любовника, германского резидента Ганса фон Калле, она узнала, что немцам известно о намеченной англичанами высадке десанта в марокканском порту с помощью подводной лодки, и германское командование готовит разгром десанта. Она немедленно направилась к французскому резиденту в Мадриде полковнику Данвиню и сообщила ему об этом. Полковник направил шифровку в Париж. Немцы перехватили радиограмму и расшифровали ее. Поняв, откуда «дует ветер», руководство разведки сделало строгий выговор Гансу фон Калле, а тот, в свою очередь, крепко отругал свою возлюбленную. Та, сразу сообразив, в чем дело, сделала правильный вывод и, вновь побежав к Данвиню, поставила его в известность о печальном факте: немцы знают французские шифры и читают французские радиограммы. Одним этим Мата Хари заслужила тот миллион, который обещал Ляду. Но «благодарность», как мы знаем, оказалась совсем иной.
Вскоре после рождественских праздников 1916 года Мата Харри снова в Париже. Этой поездки хотели все — немцам она сулила поступление интересной информации, французы жаждали поймать птичку, которая сама летела в подготовленную западню, а Мата Хари просто надеялась получить заслуженный миллион и встретиться с любимым.
Но 13-го января 1917 года встреча с Масловым едва не убила ее: Вадим заявил, что семья категорически против его женитьбы на ней и что им надо расстаться.