В 1904 году черные лебеди были выпущены на свободу около Оксфорда, в Темзу. Они жили там несколько лет, устраивали гнезда, но никогда не размножались. В Швеции, однако, в 1944 году одна одичавшая пара черных лебедей вывела двух птенцов.
В настоящее время на полной воле нет в Европе черных лебедей, но как парковые, полудомашние животные живут они сейчас во многих странах Европы. У нас тоже.
Утка-мандаринка. Гнездятся эти изумительной красоты утки на Дальнем Востоке: в бассейне Амура и Уссури, в Приморье, в Северном Китае и Японии. В Европе впервые увидели их на свободе в начале XVIII века. С тех пор завозились неоднократно, особенно в Англию. И только здесь обосновались во многих местах большими колониями. Около тысячи диких мандаринок живут сейчас в Англии. На континенте Европы утки-мандаринки лишь парковые птицы. Не раз улетали они отсюда и пытались обосноваться в разных других прудах и реках, но жили без охраны недолго: рано или поздно охотники (по ошибке) и браконьеры (сознательно) их уничтожали.
Удачная акклиматизация мандаринок в Англии особенно ценна тем, что у себя на родине эти утки, можно сказать, вымирают и как редкий, исчезающий вид занесены в «Красную книгу». Добыча их в СССР запрещена. В наших зоопарках живет не менее шестидесяти мандаринок:
«Больше всего этих уток в Аскании-Нова, в Харьковском и Московском зоопарках» («Красная книга СССР»).
В неволе они отлично размножаются, так что есть надежда, что великолепием своего оперения они будут радовать и наших потомков.
Фазан.
«Лишь только край неба загорелся пурпуром… взошли аргонавты и сели за весла, по два на каждую лавку» («Одиссея»).
Плыли долго, чудес повидали немало. Весело провели время на Лемносе, где «всех мужей перебили лемносиянки за их измену». Сразились с шестирукими великанами на Кизике, освободили (одним лишь прибытием!) несчастного Финея от гарпий. Царь бебриков Амик, «непобедимый кулачный боец», пал от кулаков Полидевка, и воины его были рассеяны. Через страшные Симплегады вошли в Черное море, Понт Эвксинский, и благополучно прибыли в Колхиду, потеряв в пути лишь Геракла и Полифема — дела задержали их в Мизии. Из Колхиды привезли золотое руно (для чего и кому — не совсем ясно), Медею (на горе Ясону) и… фазанов, на радость всей Греции. С той поры судьбы чудесных птиц сплелись с человеческими.
В Колхиде, в Грузии, на реке Фазис, ныне Риони, была у греков колония того же названия — это факт уже достоверный, не легендарный. Многоцветных длиннохвостых птиц, которые водились здесь, греки переселили на родину, в Элладу, и назвали фазанами. В «золотой век» Перикла (IV век до нашей эры) по всей Греции уже разводили фазанов. Римляне среди других военных «призов» получили из покоренной Эллады и фазанов. В разных странах империи устроили фазанники, даже в Британии; тысячами подавали жареных фазанов на пирах. Даже львов кормили в зверинцах!
Пала империя, к другим завоевателям перешел колхидский приз. Фазан, птица вкусная, полюбилась рыцарству и в жареном и в живом виде — как охотничья дичь высокого класса. Подавали фазанов на серебре, в золотых ожерельях с жемчугами, под громкие звуки рога и торжественную риторику герольда. Фазан стал символом высшего благородства. Клятва фазаном была самой верной у рыцарства:
— Клянусь перед дамами и фазаном, что не буду открывать этого глаза, пока не увижу сарацинского войска!
— Клянусь фазаном, что не буду спать на постели, есть на скатерти, пока копьем не напишу свое имя на воротах Иерусалима и т. д.
Клятвы разные, нередко странные и забавные, но фазан в самых торжественных из них часто упоминался.
Позднее, когда географические открытия широко распахнули «окна» и «двери» дальних стран, завезли в Европу из Азии и других фазанов, не кавказских. Впрочем, того же вида, только подвиды и расы иные. Особенно ценились японские, потому что не таятся перед легавой, сделавшей стойку, а взлетают и легко попадают под выстрел. Поэтому почти все европейские фазаны — гибридные, разномастные, кто с полным, кто с неполным белым кольцом на шее, а кто и без него. Очень редко один подобен другому.
Интересно, что по этому белому «кольцу» или «ошейнику» не трудно узнать, откуда фазан родом: с запада своей обширной родины или с востока. У кавказских, североиранских фазанов сине-зеленый глянец на шее не отделен белым кольцом либо полукольцом от оперения иных тонов ниже на шее и груди.
Чем дальше к востоку, тем яснее обозначается белое кольцо. Сначала прерванное или узкое спереди (среднеазиатские фазаны), затем широкое и полное — амурские, китайские и корейские.
Современный ареал фазана втрое больше его первоначальной родины. Это почти вся Европа, на западе — до Ирландии, на севере — до Осло в Норвегии, Уппланда в Швеции, юг Финляндии, у нас на севере — до Ленинграда и Прибалтийских республик, на востоке Азии — до Японии, на юге — до Северной Бирмы и Ханоя. В Европе южная граница — острова Кипр, Сицилия. Завезен фазан и на Мадейру, остров Святой Елены, на Гавайские острова, в Новую Зеландию и Австралию (здесь занимает лишь юг штата Виктория), в Чили — здесь жил на воле некоторое время, потом исчез. То же случилось и на некоторых островах Полинезии.
В Северной Америке распространен ныне почти по всем США и на юге Канады.
Кроме обыкновенного[7], или охотничьего, фазана пытались акклиматизировать в Европе и другие виды: золотого, серебряного и алмазного фазанов.
Золотой фазан еще во времена Римской империи привезен в Европу, серебряный — в XVII столетии, а алмазный — в начале прошлого века.
Выпущенные на волю, они прижились лишь в немногих местах. Например, в Ирландии (серебряный и алмазный), Шотландии и Англии (те же виды).
Во Франции перед последней войной жили кое-где дикие золотые фазаны, но неизвестно, есть ли они теперь. Серебряные фазаны как парковые животные в этой стране не редки.
В ГДР и ФРГ золотые фазаны местами содержатся в обширных лесных угодьях, огороженных, однако, высокой сеткой.
Так же, в полувольном выпасе за сеткой, живут все три вида упомянутых фазанов в Венгрии, Чехословакии и Румынии. Жили и на воле, не за решеткой, но, уцелели ли и поныне, неизвестно.
Банкиевский петух. Дикие куры, по существу, украшенные гребнями фазаны. Где-то между моналами и серебряными фазанами их место в научной системе пернатого мира. Они, бесспорно, выделяются из типичного ряда, но остаются в общих рамках, объединяющих всех птиц подсемейства фазанов.
Прямой родоначальник всех пород домашних кур — банкиевский петух и в наши дни обитает в сырых и сухих горных и низменных лесах — от Гималайских гор, Восточной Индии, через весь Индокитай, Бирму и юг Китая до Суматры и Явы. На деревенских петухов их дикий родоначальник очень похож, но поменьше, с тетерева. Кукарекает! Только последний слог в «ку-ка-реку» короткий. Весной петухи токуют порознь в частных своих владениях, собирая вокруг себя около пяти кур.
Этих-то «дикарей» тоже пытались акклиматизировать в Европе. Но трудности для такого дела явились совсем с неожиданной стороны! Привезенные во Францию в 1930 году банкиевские куры и петухи, выпущенные на волю, вскоре породнились с домашними своими потомками: скрещивались с ними и вскоре потеряли весь свой первобытный колорит. Для продолжения опыта потребовался новый завоз чистокровных, то есть диких, банкиевских петухов. Эти эксперименты были прерваны второй мировой войной.
Война окончилась, и вновь французы принялись за свое неоконченное дело. Достать в Юго-Восточной Азии диких кур не удалось, привезли только петуха. И тут решили прибегнуть к поглотительному скрещиванию: отобрали в зоопарках домашних кур с наиболее дикой окраской и стали раз за разом подливать им и их потомкам кровь дикого петуха.
Успех был полный: уже во втором поколении получили птиц, и видом и повадками не отличавшихся от диких предков (они даже летали великолепно!).
Их выпустили на волю, в леса. Что было дальше, до сих пор не знают.
В Англии такой же опыт проделали в 1947 году. Шесть куриц и четырех петухов, взятых из зоопарков, выпустили на свободу в лес. Те плодились усердно. Через два года в лесу было 208 банкиевских кур, петухов и цыплят разных возрастов.
Казалось бы, все хорошо. Но тут помимо кошек, лис и ворон новые неожиданные враги появились у заморских птиц. Цыгане! Поблизости был их поселок. Они быстро переловили всех кур, так что через полгода от 208 уцелела только одна курица, дальнейшая судьба которой неизвестна.
В Германии только однажды пытались последовать примеру французов и англичан — в 1938 году. Выпущенные в лес банкиевские куры вроде бы неплохо там устроились, но в последнюю войну погибли все.
«В конце прошлого столетия в немецких охотничьих и орнитологических журналах часто обсуждался вопрос, способны ли домашние куры одичать» (Гюнтер Нитхаммер).
Многие в этом сомневались. Приводили пример из жизни кур у некоторых племен Африки. Они, казалось бы, совсем одичали. Живут и размножаются в кустарниках вокруг деревень, ночуют на деревьях. Однако бывшие их хозяева время от времени их подкармливают, и «дикие куры» слетаются на корм, как голуби в наших городах.
А вот на островах Гавайи, Святой Елены, Новая Гвинея домашние куры действительно одичали и близко не подлетают к жилищам людей.
Выяснилось также, что и в Европе (в ФРГ, например, и в Австрии) встречаются местами совершенно одичавшие куры. Они не только научились обходиться совсем без человека и переносить холодные зимы без всяких укрытий, но и летать стали отлично. Обнаружилось также, что мясо этих «дикарей» на вкус лучше, чем у домашних кур: похоже на дичь, на рябчиков.
Поэтому и решили: нет смысла завозить диких кур, если домашние могут, одичав, их заменить, чтобы доставить охотникам удовольствие «съесть себя».