– И никто не заподозрил подмены. – Панфилов покачал головой. – Это нормально, в общем…
– Никто. – Майя подняла на них взгляд. – Все отнеслись ко мне с большим сочувствием. Татьяна Васильевна мне много помогала. И я начала строить свою жизнь заново. Как могла, понимаете? Я решила: пусть Артему и Кате остаются все деньги, дома, раз они готовы ради них пойти на любую подлость, на любое преступление. Леня очень любил Артема, растил его, гордился им, а у того не хватило порядочности уважать его последнюю волю. Я решила – мне ничего не надо. У меня есть память, счастливые пять лет жизни – и хороший урок: никогда не раскисать и никому не доверять. Вот и вся история, собственно.
– Ужас какой-то. – Лидия Матвеевна подошла к Майе и обняла ее. – Коля, ты слышал? Как же так? Как это можно?
– Ну, полно, Лидуша. Ничего уже не исправить, и все позади. – Николай Владимирович горько улыбнулся. – Максимка, знай: обидишь Майю – выдеру. Отцовской рукой.
Максим молча сжал руку Майи.
Это его женщина, всецело его. И он не даст ее в обиду никому.
10
– Дикая история. – Панфилов сосредоточенно вел машину. – Паш, что ты думаешь?
– Ясно одно: сегодняшние неприятности никак не связаны с убийством Марьина и покушением на его жену.
– Так я и думал. – Панфилов вздохнул. – Как же противно все знать…
– Мне бы, Михалыч, твое чутье и мой опыт…
– Не надо, ты бы тогда захватил весь мир. – Панфилов коротко засмеялся. – Она когда о хлопке сказала, я сразу понял. Какой там воздушный клапан…
– Да чего ж тут не понять, дело известное. Закладывается небольшой заряд в точку схода лавины – и хватит мощности взрыва петарды на определенной глубине, чтобы лавина сошла. Специалисты умеют это. – Павел очень хотел выругаться, но он никогда не ругался на людях. – Понятно, что Марьиных собирались убить обоих сразу. То-то пасынок приехал с ними проститься, сукин сын, он все уже знал. Вот ведь люди есть на свете…
– Сам не понимаю. Неужели деньги имеют такое значение? И ни привязанность, ни благодарность ничего не значат?
– Ты знаешь, я всегда презирал таких людей. – Олешко думал о том, что встречал подобных слишком много. – Несчастные, ущербные какие-то. Нет, я и сам люблю деньги и тратить их люблю, но есть же что-то выше? Майя это поняла, потому и ушла. Не потому, что испугалась – хотя, конечно, испугалась, хотя в тот момент могла не уйти, а вернуться и плюнуть в их поганые рожи. Но она ушла – противно ей было с ними рядом находиться. Кстати, я тут пробил этого Возницына. Он женат на Екатерине Дробышевой, младшей дочери Василия Дробышева, кличка – Математик, бывшего когда-то одним из больших авторитетов в среде рэкетиров – еще в девяностых. Потом Вася остепенился и пустил честно награбленные деньги в дело, и поднялся неплохо – банк «Лотос» ему принадлежит, несколько сетей магазинов по всей стране. Рыбешка, конечно, помельче, чем покойный Марьин, но ненамного, а вот по ментальности – бандит бандитом. Марьин же был человеком совсем иного склада и, конечно, никаких общих дел с Математиком иметь не хотел, а тот хотел, и очень. Думаю, весь план с устранением Марьина – плод его гения. Когда Ирина выжила, он притормозил, но ненадолго. Ему нужно все, частями он взять был не согласен. Не знаю, как они поладили с Возницыным, но, думаю, милейший Артемий Анатольевич не раз и не два проклял ту минуту, что свела его с Катей Дробышевой.
– То есть ты хочешь сказать, что Возницын был просто статист?
– Я хочу сказать, что если бы все это задумывал Возницын, закончилось бы крушением самолета, например. Марьин не зря упрекал его в черствости. Артем известен своим сволочным характером и жестокостью, один Марьин, бедолага, считал его неплохим парнем, потому что любил его как сына и многое ему прощал. Тот пользовался этим напропалую, а сам… Но об этом позже, пока много неясностей.
– Темнишь ты, Паша.
– Михалыч, информация должна созреть, тогда от нее будет польза, а у меня только разрозненные факты и догадки, которые я собираюсь подтвердить, мне нужно время. Теперь будет легче, потому что Майя рассказала часть истории, и я сделал выводы, подтверждающие мои догадки и позволяющие копать дальше. Только вот что интересно: для Возницына живой Марьин был выгоднее, чем мертвый, но, думаю, понял он это слишком поздно. Потому что пока Марьин был жив, его приемный сын был защищен от происков Математика. Да, любовь зла… Но это все лирика, Михалыч. А сегодняшние неприятности Майи – это то, что произошло совсем недавно.
– Я тоже так думаю. – Панфилов задумался. – Пожалуй, у нас снова проблемы, Паш. Недолго музыка играла…
– Разрулим, не в первый раз. Я хочу глубже покопаться в этом деле, есть несколько зацепок, но полиция сильно усложняет работу. Ладно, прорвемся.
– Не хочешь рассказать?
– Пока только догадки. – Павел устало откинулся на сиденье. – Ты сегодня в Питере ночуешь или дома?
– Дома. Со мной поедешь обратно?
– Поеду, но не с тобой, ты же только вечером выедешь, а у меня дел полно. Поеду сразу после обеда. – Олешко прикинул, как спланировать день, чтобы все успеть. – Майя, похоже, в большой беде. И тут или мы ее вытащим, или неведомые злодеи пустят ее в расход. Матвеев этого никогда не простит, да и мне обидно будет – хорошая она баба, со стальным стержнем внутри, я это очень уважаю. И если понять, за что ее преследуют, я бы вычислил, кто. Но кому она теперь-то помешала?
– Может, действительно дело в прежних хозяевах квартиры?
– Вот и я сперва так думал. – Олешко досадливо морщится. – Час убил, пробивая подноготную, в итоге сбросил все Матвееву, чтоб ему не ковыряться, там история по его архитектурной части, никакого криминала. Дома эти строились в сорок седьмом году пленными немцами по проекту архитектора Ивановского. Товарищ был очень средних способностей, без огонька. А тут проект надо сдавать, и оказалось, что дом-то нужен один, два одинаковых рядом стоящих здания в центре города посчитали заурядным решением. Тогда старались украсить жизнь – только-только война закончилась, люди должны были видеть, что мирная жизнь приходит вместе с красивыми новыми зданиями. Ну, и зарубили его проект. И что он сделал? За ночь нарисовал вот эту башенку, соединил дома аркой, и все, не подкопаешься, хотели один дом – вот вам он, хотели с финтифлюшками? Вот она, башенка. Еще одна квартира, живи – не хочу. И жила там потом актриса местного театра, умерла она давно и квартиру передали в городской резерв. Но поскольку для одного там был большой метраж, а для семьи – недостаточный, так она и стояла, пока ее вообще не вывели из жилого фонда. А вот когда Майя приехала, главбух Татьяна Васильевна Клинг нажала на свои многочисленные связи в коммунальной среде, и квартиру выделили Майе Скобликовой. Вернули в жилой фонд, оснастили сантехникой и газовой плитой и выписали все полагающиеся документы. Никакой романтики, бюрократия сплошная, но забавно, Матвееву понравится.
– Да, история занятная. – Панфилов усмехнулся. – А Макс уже нафантазировал… Гений, что с него взять. Думаю, с Майей получится у него неплохая жизнь, еще и ребенка успеют произвести на свет. С Димкой она поладит, у нее та же страсть к порядку, что и у покойной Томки. Вот только сдается мне, Павел, что старая история с покушением еще даст о себе знать, так что не стоит выпускать из виду господина Математика со товарищи.
– Это понятно. – Олешко сокрушенно вздохнул. – Но вот в последних событиях я логики не вижу. Смотри: убили человека, застрелили на детской площадке. Один из двоих убийц был знаком местному бомжу. То есть это жилец одного из близлежащих домов. Убитый – уроженец города Златоуст, Виктор Игоревич Михайлов, тридцати двух лет, проживал в Якутии, в городе Алмазный. Там находится, чтоб ты понимал, одна из крупнейших в стране алмазных копей. И принадлежала она не кому иному, как покойному Марьину.
– Иди ты! – Панфилов от удивления едва руль удержал. – Так, значит…
– Может, и ничего это не значит, но я в совпадения не верю. Ладно, потом подумаю. Отпечатки Михайлова есть в полицейской базе, девять лет назад он привлекался за драку, получил условный срок, более в неприятности не попадал – до той ночи, когда двое неизвестных гнали его через дворы и пристрелили, отобрав портфель.
– А куртку его нашла и подобрала дворничиха Светлана Филатова.
– Вот именно. При этом куртку в ее квартире впоследствии не обнаружили, но то, что она была, – думаю, возражений нет. Если ее не подобрала Майя, не взял бомж, то, кроме Филатовой, некому, стало быть, она ее и прикарманила. А у нее эту куртку забрали те двое парней, что приходили к ней, по словам соседки. Они ей, скорее всего, наплели чего-то несусветного и просто дали денег. И между делом расспросили, не нашла ли она еще что-то. Там могло что-то еще быть, но они не нашли этого ни в портфеле убитого, ни в его карманах, ни рядом с ним. И Филатова указала на Майю – типа, она там была раньше, так, может, она и подобрала. А потом, видимо, что-то насторожило Свету, и она решила предупредить Майю. А эти двое решили, что ей незачем вот так бегать по району, народ баламутить.
– Может быть, и так. – Панфилов въехал в черту города и притормозил у светофора. – А может, тот, кто убил Филатову и участвовал в убийстве Михайлова, живет в подъезде Майи. Там четыре квартиры, и все жилые, Майя жильцов не знает, но, может, стоит их пробить?
– Может, и стоит. – Олешко задумчиво смотрит в боковое окно. – Понимаешь, Михалыч, Майя могла что-то все-таки подобрать тем утром, а мы не спросили.
– Так всегда же можно это исправить. – Панфилов смеется. – Позвони Майе и спроси.
– Знаешь, я так и сделаю.
Олешко достал из кармана сотовый и набрал номер.
– Придержи здесь. – Майя приложила полоску обоев к верхнему краю стены. – Вот так. Смотри-ка, узор красивый! А те медведи и зайцы, что ты сперва хотела, у ребенка бы в глазах рябили.
– Ты права, Майечка. – Ника счастливо вздохнула. – Семеныч говорит, Стефка уже немножко поправилась, даже за сутки! Вот что значит уход для ребенка. Вернется Лешка – поедем к ней. Хочешь с нами?