Дежурные ПВО удаляли из чердаков деревянные перегородки и удаляли всякую лишнюю древесину и тут же пропитывали суперфосфатом деревянные конструкции, чтобы не воспламенялись огнем, а тлели в случае попадания зажигательных бомб на чердак.
Однако окончание перевозок наступило раньше, чем было перевезено все. Когда немецко-фашистские войска начали наседать на Стрельну и пути по суше к Ленинграду были отрезаны, у нас были еще не отправлены многие предметы из мебели Большого дворца, вещички из Коттеджа и т. п. Теперь мы для эвакуации их стали пользоваться порожними баркасами, доставившими по воде в Петергоф суперфосфат для нужд нашей группы ПВО. Грузили на баркасы навалом, без всякой упаковки. Но скоро и эта возможность прекратилась. Бои перенеслись почти к опушке Александрии. Работы пришлось прекратить, спрятав не отправленные вещи Коттеджа в др. в парке. Тов<арищу> Виноградову пришлось свое хозяйство захоронить. На грузовике, оставленном для последних перевозок, отправили в Ораниенбаум кое-что, что не успели спрятать. Туда же посадили несколько человек, которым было трудно ходить. Остальные отошли в том же направлении после того, как ушли органы власти и штаб, а парк стал передним краем боев. Но все же в подвалах Большого дворца и в убежище, построенном в 1-м Министерском корпусе, осталось много народа, преимущественно жителей города, не связанных с дворцами-музеями и парками по работе и не успевших или не сумевших уйти.
На долю пишущего эти строки, кроме других дел, выпала задача выбирать места захоронения парковой скульптуры и других материалов и нанесение на план парка этих мест и ориентиров для их нахождения. Я бы здесь не стал об этом упоминать, если бы с ним не был связан один, если можно так выразить, счастливый случай. Дело в том, что когда Петергоф был освобожден, то почему-то не отыскался уже упомянутый план мест захоронения. В Ленинграде не оказался также и А. М. Архипов, который мог знать эти места по памяти. Я в это время находился в Татарской АССР, куда меня эвакуировали из Ленинграда в начале 1942 г. в очень плохом состоянии. И вот я получаю из Петергофа письмо с просьбой прислать туда план мест захоронения, если бы он у меня находился. Плана этого у меня не было, но, к счастью, у меня нашелся чистый экземпляр <плана> петергофских парков. На него я и нанес по памяти мною в свое время выбранные места захоронения и ориентиры к ним и отправил этот экземпляр в Петергоф. Как я потом узнал, по этому плану было найдено все, кроме трех статуй, стоявших на перегородках Вольера. Я позабыл, где мы их закопали (возможно, что тут же, у Вольера). Теперь, наверное, и они найдены.
Коллектив петергофских работников в 1941 г. своим самоотверженным трудом спас почти все ценности Петергофских дворцов-музеев и парков. Может быть, это нельзя бесспорно назвать подвигом. Но неоспоримо то, что этим петергофцы тех суровых дней внесли большой вклад в дело защиты нашей Великой Социалистической Родины, ее богатств.
Нельзя также не отметить честность и патриотизм товарищей, оставшихся в оккупированном Петергофе и сохранивших в тайне скрытые ими несметные сокровища Петергофа.
М. Ребанэ, Персональный пенсионер
Приложение 2Меморандум, составленный секретарем Государственного научного восточно-карельского комитета Куста Вилкуна по заказу Ставки. 18.08.1941[774]
В освещении и описании истории формирования финского племени Восточная Карелия – это то место, откуда берет начало подлинная «калевальскость».
Образ старой Восточной Карелии и ее человеческого капитала можно лишь искусственно сохранить в музеях, архивах и в избранных памятниках на местах. Именно сейчас ожесточенная война велит нам истребить все это огнем. Но гражданская обязанность Финляндии в том, чтобы немедленно защитить все то наследие старины, которое пощадила война.
Ближайшие задачи таковы:
1. При сохранении вещественных памятников следует обращать внимание на то, что старые предметы не во всех случаях можно в нетерпении начинать собирать для научной работы. Если предмет сохраняется для музея, необходимо получить точные сведения о его бытовании, наименовании, назначении и т. д. Нельзя все собирать для музеев, сбору подлежит лишь столько, сколько может иметь значение для пополнения коллекций Национального музея и те предметы, которые достаточно представительны и хороши для коллекций будущих музеев Беломорской и Олонецкой провинций. Для последних уже имеется хорошее начало, поскольку предметы сохранились, в Петрозаводске, где в бывшем дворце губернатора находится Государственный музей Карелии. Кроме того, собранные предметы открывают и иные возможности для местных музеев, которые уже имеются в Шелтозеро и Лодейном поле. Образование музея в Шелтозеро особенно важно, поскольку это единственный в мире вепсский музей, и это начинание соответствовало научным методикам. Советская власть благосклонно относится к музеям, поэтому значительная часть неграмотного населения приобщилась к культуре под руководством талантливых гидов, на наглядном материале в музеях.
Сбор предметов с самого начала следует со всей поспешностью дополнить фотофиксацией, выполнением обмерных чертежей и иных памятных записей… сейчас уже имеются военные фотографы и прочие сотрудники, командированные для выполнения этой работы. <…>
3. Исторические здания Восточной Карелии и недвижимые памятники описаны в самой незначительной степени, хотя здесь для исследования имеется множество разнообразных церквей, старых монастырей (Соловецкий, Мурома), красивых деревянных часовен, скитов и прочих, насчитывающих много веков, памятников православной религии, которые в целом изучены много меньше, чем католические. Все они, сохранившиеся во время войны, должны быть немедленно взяты под охрану, так же как и старинные мирские постройки, из которых большинство находится в Петрозаводске и некоторые – в Кеми. Из всех них должно получиться великолепное художественное собрание чертежей для архива Национального музея, где характерных предметов из Восточной Карелии ничтожно мало.
Недвижимых памятников старины в Восточной Карелии довольно много. Всему миру известны обнаруженные в 1930-х годах в связи со строительством канала имени Сталина великолепные доисторические наскальные рисунки, равные которым имеются лишь в Южной Швеции и Швейцарии. Иные предпринятые в советское время археологические раскопки показали, что в окрестностях Онежского озера скрываются под землей исключительные по своей ценности сокровища, извлечь которые следует финским ученым.
Очерченные выше задачи следует, прежде всего, осуществлять таким образом, чтобы штаб Восточно-Карельского военного управления распорядился бы, чтобы временно этим заведовали энергичные этнографы, которые должны быть также сведущими в собирательской и музейной работе. Этим «восточнокарельским антикварам» было бы поручено исполнять обязанности, сходные с теми, которые у нас официально связаны с Археологическим комитетом и частично с университетским библиотечным управлением и управлением государственной архивной службы, а кроме того, они должны отвечать также, например, за неофициальные связи и отношения с различными научными обществами, от которых можно было бы получать экономическую поддержку и специалистов.
Хельсинки, 18 августа 1941.
Приложение 3Оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга 3.12.1941Рабочая группа Ингерманланд, в наст. вр. Рига[775]
Данный отчет основывается на собственных наблюдениях и фактах, установленных рабочей группой (д-р Вундер, Штеве, д-р Эссер, д-р Шпеер, фон Крузенстьерн) в период с 21 по 28 ноября 1941 г. Из бывших царских дворцов большевики сохранили в качестве музеев прежде всего Царское Село, Гатчину, Павловск, Петергоф и Ораниенбаум. Во дворцах остались также библиотеки и предметы искусства. Во время экскурсий с пропагандистской целью указывалось на то, что эти сооружения построены потом и кровью народа, злодеяния и безнравственность царей сильно преувеличивались, однако в остальном экскурсии были выдержаны в абсолютно традиционном духе, что нам неоднократно подтверждали. Из упомянутых дворцов Ораниенбаум еще находится на территории, занятой Красной Армией; Петергоф и Царское Село располагаются совсем вблизи, но позади наших передовых, Павловск и даже Гатчина – до сих пор в руках врага.
В Большом Екатерининском дворце мы обнаружили на постое артиллерийское подразделение войск СС (майор Бок), взвод Службы Безопасности рейхсфюрера СС (гауптштурмфюрер Пехау), а также размещенные здесь два батальонных медпункта. Комендантом является гауптштурмфюрер Пехау. Забота о пока еще сохранившихся предметах внутреннего убранства поручена дворцовому архитектору Ивану Дмитриевичу Ермошину, который состоит на этой службе уже 30 лет.
Дворец в целом сохранился, за исключением Тронного зала, куда попал артиллерийский снаряд прямым попаданием. Поскольку временная защитная крыша, сооружение которой наверняка планируется, еще не построена, этот зал и все, что по соседству, находится под серьезной угрозой снега и непогоды.
Наиболее ценные произведения искусства большевиками спрятаны и перевезены в Исаакиевский собор в Петербурге, отчасти также в царский собор Петропавловской крепости. Мраморные статуи дворцового парка были закопаны в парке; план ям находится в руках службы безопасности СД, поскольку они у архитектора Ермошина. В связи с тем, что дворец беззащитен по отношению к войне и непогоде, к военным действиям и грабежам, самые ценные из оставшихся сокровищ искусства были извлечены и вывезены уполномоченным армии графом Сольмсом. Янтарная комната Берлинского дворца, которая в свое время перевезена была Петром Первым в Россию, демонтирована; при этом речь здесь может идти скорее не о произведении искусства, а об исторической достопримечательности, которая при разборке на составные части потеряла значительную часть своей привлекательности; фрагменты янтаря находятся частично в коллекциях произведений искусства Кенигсбергского дворца. Среди спасенных таким образом произведений искусства находятся также полотна из Рафаэлевой комнаты. Царская библиотека, в которой прежде всего стоит отметить прекрасные экземпляры 18 века, по большей части прибрана к рукам группой Кюнсберга для Оперативного штаба Розенберга и частично переправлена в Ревель, частично же лежит в Сиверской, запакованная в ящики для транспортировки. Оставшиеся книги, среди которых еще достаточно произведений 18 в., ценных для библиофилов и историков, перенесены Ермошиным в помещения т. наз. музея Пушкина внутри дворца и сравнительно хорошо там размещены. Впоследствии их рекомендуется вывезти. Покои императрицы Екатерины II находятся пока в сравнительно хорошем состоянии, с архитектурно-строительной точки зрения дворец сохранился, частично сохранился даже настенный штоф и некоторые предметы мебели. Мебель и ткань со стен брали солдаты и офицеры для обустройства их жилья и квартир, и таких случаев очень много; что ж, сражаясь в зимнее время, войска имеют на это полное право. Однако сверх этого они растаскивали картины и другие произведения искусства, некоторые из них усилиями Ермошина были найдены и возвращены назад. Все это усугубляет картину существенной разрухи. Дворец и его окрестности находятся в эпицентре ежедневной артиллерийской дуэли. Александровский дворец, жилище последнего царя, пострадал от нескольких прямых попаданий, от изъятия предметов обстановки и от аварийного отапливания помещений. В подвальн