а идея вернулась ко мне, когда сегодня после обеда я заметил в балке над окном крепкий крюк. Тут я понял, что на верном пути.
Не была ли веревка уже привязана, когда мнимый Джерри Пирсон, а на самом деле Горацио, просил нас осмотреть комнату? Это вполне вероятно: ведь за окно никто не смотрел, да за железной решеткой и не разглядел бы. Только просунув руку, можно было бы тронуть веревку: она тянулась прямо по наличнику и была прибита к стене или зажата в щели наличника, чтобы мы ее не увидели. Веревка, думаю, была двойная, то есть наброшена на крюк за середину, так что убийца, спустившись, мог забрать ее, просто потянув за один конец. Еще на ней должны были быть узлы для удобства спуска и кольцо на уровне окна, чтобы преступник без особых усилий мог продержаться там какое-то время…
— Согласен, — нетерпеливо произнес доктор Джерролд. — Он воспользовался веревкой, это ясно. Но нас интересует, что было дальше…
— Я вам и это расскажу, — ответил Билл, лукаво прищурившись, — но только отчасти.
— Как это «только отчасти»? — недовольно переспросил психиатр.
— Сначала я должен рассказать это кое-кому одному… по личным причинам. Но не волнуйтесь, доктор, долго я вас ждать не заставлю.
Мэйдж перехватила взгляд Билла и поняла: он намекал на свое обещание прежде всего все объяснить ей. Она и сама начала получать удовольствие от того, как доктор Джерролд все время подгоняет ее жениха, как ему не терпится, как он сердится. Уж больно непривычно ему, что кто-то другой обошел его в решении психологической задачи!
— Пусть так, — проговорил психиатр сквозь зубы. — Но продолжайте.
— Итак, вскоре после того, как мы вышли из комнаты, убийца подошел к стене, взобрался по веревке, повис напротив окна, прикрепившись к решетке поясом с крепким кольцом, как делают, к примеру, альпинисты. После этого он подал знак своему сообщнику внутри комнаты. Этот сообщник и был жертвой…
— Вот тут я ничего не понимаю! — опять перебил доктор. — Ведь человек, которого мы оставили в запечатанной комнате, которого принимали за Джерри Пирсона, и был сам Горацио, разве нет? А теперь вы нам говорите, что он залез на стену по веревке? Это либо он, либо нет — не мог же он раздвоиться!
— Конечно, в какой-то момент человек в комнате был подменен.
— Когда мы еще там находились?
— Да, вероятно, тогда, когда мы ее осматривали: между прочим, по его же совету. Мы были заняты этим, а освещение там неважное: вспомните — маленькая масляная лампа да наши штормовые фонари. Предположим, сообщник поднялся вслед за нами по потайной лестнице и ждал возле двери. Улучив момент, Горацио выскользнул в дверь, а его место занял сообщник.
— Но мы же потом его видели! Он говорил с нами, он дал нам воск для печатей! Не кто иной, как он!
— Голос? Я помню, что он то и дело прокашливался, причем в тот момент был очень занят разжиганием камина. И вы забываете одну вещь, Джерролд: мы имели дело с людьми театра, с актерами… Никаких доказательств у меня, конечно, нет, но почти наверняка сообщник тоже был из психов, с которыми Горацио познакомился в лечебнице, и тоже имел сценические способности. Не один из них играл роль другого, а оба они играли Джерри Пирсона, которого никто из вас толком себе не представляет. А они, конечно, воспользовались некими общими заметками, чтобы изобразить его в совершенстве. И в самом деле, разве мы не обнаружили уборную с полным набором гримировального материала? Я даже удивлен, доктор Джерролд, что вы упустили из виду этот момент! Мы стали жертвой спектакля, безумного театрального представления, поставленного безумным актером с болезненно вывернутым рассудком…
— Это верно… — прошептал пораженный Джерролд. — Болезненно вывернутый рассудок — именно так…
— Он просто играл с нами. Мы были покорными марионетками, а он являлся, как deus ex machina — безмятежный, сияющий, полный хозяин положения — и, к своему величайшему удовольствию, претворял средневековую комедию в жизнь. А как он сыграл роль инспектора Роя? С каким мастерством! Я сам, как дурачок, поплелся по его слову в деревню искать полицейский участок, которого там нет!
— Самое невероятное, — сказал Халлахан, — что он даже вел нас по верному пути. Когда мы были в библиотеке, он сам обратил наше внимание на артуровские легенды…
— И, как я понимаю, даже сделал акцент на стружке у сверлильного станка. А это — я вам объясню, когда придет время, — решающая улика. Да, играя эту роль, он направлял наше расследование в правильную сторону. Какая дерзость! Какое удовольствие для его поврежденного мозга — так нами манипулировать! А еще я забыл про накидку, пропитанную спиртом. Ведь это он, не правда ли, обнаружил следы горючего? И это была правда, потому что именно он это и сделал! В какой-то момент безумец стянул вашу накидку, мисс Браун, и окунул в спирт!
Теперь вернусь к своим комментариям. Вот он у окна. Сообщник полностью ему доверяет, исполняет малейшие прихоти и ни о чем не спрашивает, когда ему велят подойти к окну и повернуться спиной. Он с силой втыкает ему меч между лопаток и держит, как цыпленка на вертеле. Затем достает из кармана смоченный спиртом кусок материи, прикладывает к лицу жертвы и поджигает. Иначе он поступить не мог, а то бы мы при осмотре трупа наверняка заметили, что внешность убитого изменена искусственно. После этого он толкает тело внутрь комнаты.
— Но этого не может быть! — воскликнул Данбар. — Меч не проходит через решетку!
— И решетка не фальшивая, — поддержал его Блейк. — За это я могу отвечать, я хорошо ее осмотрел!
— Знаю, — сказал Билл, погрустнев. — Но вы забываете: меч-то волшебный! И не упускайте еще из виду, что там был Грааль, а он тоже творит чудеса! Тот самый Грааль, который потом исчез… Но я, кажется, и так уже слишком много сказал. По этим деталям вы непременно найдете объяснение маленького чуда, которое…
Билл вдруг замолчал.
Его слова прервал какой-то глухой звук.
Глава 18
При этом звуке все вздрогнули.
— Ветер опять поднялся… — произнес доктор Джерролд.
— Ветер так не шумит, — возразил Блейк.
— Может быть, что-то упало?
— На упавшую вазу тоже не похоже…
Наперебой посыпались неуверенные предположения:
— Это на улице…
— По-моему, во дворике…
— Нет, наверху…
— А мне показалось, в подвале…
— В подвале! Господи! — воскликнула Урсула. — Там же труп того человека…
— Тогда не стоит волноваться…
Звук повторился, и все собравшиеся опять застыли на несколько секунд.
— Ставни стучат… — сказал доктор Джерролд. — Я же говорил — ветер…
— Думаю, вы правы, — задумчиво произнес Гэйл Блейк, — но лучше бы проверить. Сидите тут, а я обойду кругом…
— Нет, это очень опасно! — вмешался Джосая Халлахан. — Такая темень! Если это уловка убийцы, он очень легко вас заманит.
— Я готов к встрече с ним…
— Лучше бы все-таки посмотреть в доме. Разобьемся на группы и пройдемся по всем этажам.
Предложение Халлахана было принято. Билл вместе с Мэйдж поднялся на третий этаж. Доктор Джерролд, Данбар и Урсула Браун пошли по второму, Блейк с Халлаханом остались на первом.
Через десять минут журналист и Урсула объявили, что нашли те ставни, и теперь они заперты накрепко. Было самое начало девятого. Все эти события крайне утомили Урсулу. Она вернулась в свою комнату, попросив доктора Джерролда дать ей сильное снотворное: хотя она и умирала от усталости, но боялась, что заснуть не сможет. Данбар с пачкой сигарет и бутылкой виски уселся сторожить в коридоре, «и ни на секунду не спускать глаз с двери», — объявил он самым решительным образом.
Остальные вернулись в гостиную. Но вскоре опять что-то хлопнуло. Предположили, что это еще одни незатворенные ставни, снова разделились и стали искать, в чем дело, но на сей раз не так организованно. Только Билл с Мэйдж держались вместе, остальные бродили по этажам поодиночке. В самый разгар поисков замок потряс новый шум. Мэйдж и Билл на первом этаже быстро обнаружили его источник: сильным сквозняком ударило о стену дверцу, выходящую во двор. Тут же явились психиатр, поэт и профессор истории.
— Ужасно дует, — заметил Халлахан и посмотрел наверх. — У меня впечатление, что скоро начнется буря.
Ветер свистел, пронося вдоль крыши замка черные тучи, то и дело закрывавшие луну.
— Согласен, согласен, — нервно произнес доктор Джерролд, закрывая дверь. — Хлопнула она от ветра. Но не ветер же ее открыл!
— Так мы же ее не запирали! — сказал Блейк. — Она выходит во двор.
— Но дело не в засове — я говорю о дверной ручке! Даже самый сильный ветер не мог…
— Значит, кто-то плохо ее закрыл…
— Постойте, господа, — сказал Халлахан, — не теряйте спокойствия. Не верится мне, что это Горацио! Как он может быть повсюду и пугать нас, хлопая то ставнями, то дверьми? И прежде всего — как он мог войти…
Договорить профессору не удалось. По замку пронесся ужасающий зловещий вопль. Мэйдж прижалась к Биллу и тоже закричала.
— Боже мой, — прошептал Халлахан. — Как будто кого-то зарезали…
— Это в подвале, — заявил Блейк. — Пойду посмотрю.
Халлахан хотел его остановить, но напрасно: его друг был уже в другом конце коридора. Тут всеми овладели паника и смятение. Джерролд тоже куда-то делся. Захлопали двери, послышались шаги на лестницах. Каждый метался из стороны в сторону. В какой-то момент послышался звук разбитого стекла, но во всеобщей суматохе никто его не заметил. Потом, немного позже, доктор Джерролд, перекрикивая гвалт, позвал всех в комнату Урсулы. Мэйдж, взбежав по ступенькам старой лесенки, тяжело дыша, ворвалась в помещение. У постели Данбар, Билл и доктор окружили белую, как полотно, Урсулу, которая скорчившись, прижималась к изголовью кровати в одной ночной рубашке. Журналист объяснил: это мисс Браун так завизжала, испугавшись странных звуков.
— Он здесь, он снова в замке… — бормотала она. — Я чувствую… Он тут, совсем рядом… Это он стучал…