— Не бойся, к нему я не пойду. Но все-таки интересно, что там происходит — хотя бы вокруг посмотрю…
Урсула Браун из башни прошла прямо к себе в комнату, а через несколько секунд к ней в дверь уже постучали. Это был журналист Фрэнк Данбар. Она ничуть не удивилась.
— Рада, что ты здесь, Фрэнк. Джерри довел всех нас чуть ли не до нервного срыва. Тут он, я бы сказала, со временем к лучшему не изменился. Даже наоборот.
Данбар привычной походкой вразвалку направился к стулу у окна, сел, закурил сигарету, немного помолчал и сказал:
— Что меня удивляет — как ты могла с ним тогда встречаться и даже, больше того, несколько месяцев здесь прожить.
Урсула погладила медальон на груди:
— И я не понимаю. Но все-таки он очень изменился. Это было лет двадцать назад.
— Странно: послушать его, так это ты была тигрица, которая с ним забавлялась.
Урсула пожала плечами:
— Мало ли, что он тут наговорил — ты же понимаешь. На самом деле это он играет с нами, играет на наших нервах, и бог еще знает, как этот вечер закончится. Я его убью, придумав и выполнив какой-то хитрый план? Чушь! Но свернуть ему шею я бы очень хотела.
Данбар попытался улыбнуться:
— В каком-то смысле ситуация даже забавная. Ведь если с ним действительно что-то случится, что чем более невиновной ты будешь казаться — например, если у тебя будет прочное алиби, — тем больше твои поступки будут соответствовать его словам, и ты окажешься под подозрением…
— По-твоему, это смешно?
— Нет. Честно признаюсь, смеяться мне совсем не хочется. Да мне уже давно не хочется смеяться. Урсула…
Чтобы доставить себе больше удовольствия, Урсула повернулась к большому стенному зеркалу в золоченой раме — проверить, не растрепалась ли прическа.
— А собственно, зачем ты сюда приехал? — спросила она. — Почему принял приглашение Джерри?
— Как ты догадываешься, не для того, чтобы с ним познакомиться, хотя приглашение было очень любезное. Нет, я решился потому, что понял из его письма: ты тоже здесь будешь. А ты?
Урсула обернулась и медленно подошла к бывшему жениху. Подняв на него сине-зеленые глаза, она прошептала:
— Еще не догадался?
Выйдя из гостиной, Блейк и Халлахан увидели в конце коридора, в проеме открытой двери доктора Джерролда, который курил, сосредоточенно погрузившись в созерцание темного дворика.
Два друга подошли к нему. Какое-то время слышался только стук дождя по камням.
— Мерзкая погода, — заметил психиатр.
Блейк без церемоний спросил его, что он думает о Пирсоне.
Джерролд ответил: пока он воздержится от каких бы то ни было суждений. По какой причине он принял его приглашение? И тут он предпочел бы пока промолчать. Близко ли они знакомы? Нет, он никогда раньше Пирсона не видел.
— Иными словами, — сказал Блейк, искоса поглядывая на доктора, — история, которую он про вас рассказал, — чистая ложь?
— Конечно. Впрочем, не исключено, что я поступил так, о том не ведая, то есть поместил в лечебницу девушку, которая действительно была его невестой. А он потом придумал всю эту драму и вообразил, что мой поступок был продиктован местью. Вы же понимаете: за время моей практики я имел дело с очень многими. А поскольку этот случай произошел уже много лет назад, если он вообще происходил…
— Вы так много людей поместили в психушку? — шутливо осведомился Халлахан.
Доктор Джерролд и не подумал улыбнуться в ответ.
— О таких вещах никому не рассказывают — само собой разумеется. Но это случается чаще, чем думают.
— Я полагаю, не так-то просто определить степень тяжести состояния и принять решение?
— Это действительно нелегко, — вздохнул психиатр.
— Каждый из нас по-своему сумасшедший, не правда ли?
— Вы совершенно правы. В каждом человеке дремлет безумие…
Его слова прозвучали в мрачной тишине, которую тут же вновь нарушил вой шквалистого ветра.
— Что вы думаете о Пирсоне? — повторил вопрос Блейк.
— Вы уже спрашивали об этом, — холодно заметил психиатр.
— Но вы не ответили.
Джерролд ненадолго задумался, глядя на башню, почти невидимую во тьме.
— Я думаю, этот человек ставит некий опыт.
— Какого рода?
— Опыт по человеческому поведению. Но больше я вам пока ничего не скажу.
— Хорошо, — произнес Халлахан. — Только я хотел бы задать еще один, последний, вопрос о нем. По вашему мнению, вполне ли наш хозяин здоров психически?
Джерролд невозмутимо достал новую сигарету и ничего не ответил.
— Так или иначе, — сказал Блейк своему другу по дороге обратно в гостиную, — доктор, кажется, тоже не слишком спокоен. Вы видели: он не сводил глаз с башни…
Халлахан кивнул.
— Черт побери, не будем же мы здесь сидеть и ждать сложа руки! Я тоже пойду к башне, посмотрю, что там, только со стороны моря.
— Будьте осторожны, ведь тьма кромешная! Наша фея Моргана уже чуть было не свалилась в океан!
В половине одиннадцатого тишину разорвал отчаянный вопль. Все услышали его — кто громче, кто тише, — и через пару минут уже толкались в маленьком дворике. Блейк убежал, потом вернулся со штормовым фонарем — лица собравшихся в его свете казались растерянными и встревоженными.
Слышались бессвязные фразы:
— Какой кошмар, никогда не слышал ничего подобного!
— Наверняка это он кричал!
— Билл, ты слышал? Ужасно!
— Успокойся, Мэйдж, прошу тебя…
— Это предсмертный вопль! С ним что-то случилось!
— Скорее, скорее наверх, нельзя терять время!
С этим были согласны все, хотя кое-кому понадобилось набраться немало смелости, чтобы переступить порог башни. По темной винтовой лестнице на верхний этаж последние в цепочке поднялись почти вслепую: через узкие амбразуры не пробивалось ни лучика света.
На верхнем этаже Блейк, взяв на себя роль главного, стал колотить в дверь и звать хозяина. Ответа не было. Тогда поэт повернул дверную ручку — ничего, принялся звать с удвоенной силой — напрасно. Все гости толпились на маленькой лестничной площадке.
— Черт побери, с ним что-то стряслось! — проревел Блейк. В свете фонаря было видно, что он все больше тревожится. Поэт наклонился посмотреть, где замочная скважина, но с наружной стороны в двери была только ручка. — Похоже, делать нечего: нужно выломать дверь!
— Печати! — воскликнул стоявший рядом Халлахан. — Не забудем проверить!
Фонарь поднесли к веревочкам, привязанным к ручке и с обеих сторон припечатанным воском на косяке. Все казалось нетронутым, внимательный осмотр (особенно приглядывались те, кто прикладывал к воску свои вещи) подтвердил, что печати не нарушены. Блейк — здоровенный детина — взялся высадить дверь плечом. Это было тяжело, тем более что ему негде было разбежаться, и лишь после нескольких попыток дверь зловеще треснула и подалась.
Увиденное заставило их замереть на месте. Гэйл, влетевший в комнату по инерции, резко затормозил, раскрыл рот и не смог издать ни звука.
Справа хлопало на ветру распахнутое окно. При мирном треске дров в камине еще удивительнее казалось неподвижное тело, распростертое на полу возле сундука. Его голова была закрыта обгоревшей тлеющей тканью, от которой шел тошнотворный дым. А в спине торчал меч.
И этот меч, как родной брат, оказался похож на тот, что был воткнут в скалу, — на меч короля Артура.
Глава 8
Доктор Джерролд опустился на колени, затем встал и покачал головой.
— Он мертв, никакого сомнения. Смерть наступила совсем недавно, тело еще теплое. Убит, по всей очевидности, этим мечом. Что же касается тряпки…
Он указал на полусгоревшую темную ткань, закрывавшую голову трупа. Блейк поспешно отбросил ее в угол.
Труп лежал ничком, как собака на лежке, ногами возле сундука, а головой, повернутой налево, у камина. Одна рука была подогнута под живот, другая вытянута вправо. Еще страшнее, чем меч, глубоко воткнутый в спину, был вид мертвого лица: горящая ткань сильно его обожгла. С опаленными волосами, со множеством язв и волдырей оно стало почти неузнаваемым.
— Убит? — почти беззвучно выговорила Мэйдж, стоя за спиной у Билла.
Доктор Джерролд взглянул на нее:
— В этом, мне кажется, тоже нет ни малейшего сомнения.
— А это действительно… он? — спросила Урсула Браун, вцепившаяся в журналиста.
Равнодушно-исследовательский взгляд психиатра опять обратился к мертвому телу.
— Одежду легко опознать: его вельветовая куртка, его галстук… Черты лица, правда, стали неотчетливыми, но тоже кажется, что это он. Тело, лежащее перед нами, может принадлежать только нашему хозяину — Джерри Пирсону. Это совершенно очевидно.
— Значит, его все-таки убили… — простонала Мэйдж, не сводя с трупа широко раскрытых от страха глаз.
— Ясно, что меч, так глубоко застрявший в спине, категорически исключает версию о самоубийстве или несчастном случае. Что же касается убийства… — Доктор Джерролд задумчиво обвел глазами комнату. — Каждый согласится, что за последний час человек из плоти и крови, включая самого Пирсона, никак не мог переступить порог этой комнаты: мы видели, что печати целы. К тому же дверь была заперта изнутри на прочный засов, который задвинул сам Пирсон. Кроме того, в комнату можно попасть только через окно. Оно открыто, но находится за прочной решеткой, которая, судя по первому впечатлению, тоже цела. Как же вошел убийца? И больше того — как он вышел? Когда мы осматривали все углы этой комнаты, его здесь не было — да тут и нет места, где мог бы спрятаться человек. В сундуке только старые деревянные игрушки, и он слишком мал. А каминная труба не только узка, но и перегорожена двумя прочными железными бал- ками.
— Не говоря уже о мече, — заметил Халлахан, осматривая окно. — Это тот самый меч из скалы. Я точно узнал метку, которую поставил на нем. Гэйл тоже, не правда ли? — Блейк кивнул. — А вы, мистер Пейдж?
Билл подошел к мертвецу, поправил очки, вгляделся в рукоять меча и подтвердил:
— Совершенно точно.