— А мне вообще везет, — усмехнулся Петер. — Слушай, надо снять дом снаружи. Подожди пару минут, — бросил он и исчез за углом.
Парковка возле торгового центра перед универмагом «Обс» пустовала. «Через пару недель здесь будет не протолкнуться», — подумал Кнутас, сидевший за столом в своем кабинете. Он только что разговаривал по телефону с женой, которая в красках описала ему, как принимала утром роды, — родились близнецы. Это привело ее в полный восторг — она и сама была мамой близнецов. Ее радость передалась и ему, но ненадолго. Тепло, которое он ощущал во время разговора с женой, снова сменилось тревожными мыслями об убийстве Хелены Хиллерстрём.
До этого события ситуация на Готланде оставалась спокойной. С 1950 года на острове произошло около двадцати убийств, десять из них — в 90-е годы. Этот всплеск преступности очень волновал его. Почти все убийства произошли на почве бытовых ссор, обычно в рамках семьи. Ревность, пьяные драки. Два убийства остались нераскрытыми: пожилую женщину забили палкой до смерти в ее доме во Фрёйеле в 1954 году, второе произошло в отеле Висбю в декабре 1996-го, была убита женщина-портье, по всей видимости в связи с ограблением. Это случилось, когда Кнутас уже возглавлял городское управление криминальной полиции. Хотя с самого начала к делу подключилось Центральное управление и трое сотрудников оттуда проработали на Готланде почти полгода, раскрыть это дело так и не удалось.
Оно отложилось где-то в глубине сознания, как заноза, но он старался не думать о нем. Убийство в отеле и так стоило ему многих бессонных ночей.
Он достал трубку и стал тщательно набивать ее.
И теперь вот это. «Тут дело совсем иного рода, — подумал он. — Молодая женщина убита зверским способом, да еще эти трусики!..»
Утром прибыли два следователя из Центрального управления, они уже провели первое совместное совещание. Шумный комиссар Мартин Кильгорд, громогласный и общительный, держался как-то даже слишком по-приятельски. Его Кнутас знал только понаслышке — о нем говорили как о профессионале. Однако Кнутас пока чувствовал себя с ним несколько скованно. Он надеялся, что это со временем пройдет. Помощник Кильгорда, инспектор Бьёрн Хансон, производил впечатление человека строгого и основательного. Это больше устраивало Кнутаса.
Тем временем тело Хелены Хиллерстрём было отправлено в отдел судебно-медицинской экспертизы в Сольне. Однако перед тем судмедэксперт осмотрел тело на месте. Для следствия это было важно. Опыт подсказывал Кнутасу, что шансы раскрыть преступление повышаются, если судмедэксперт обследует тело на месте преступления. Кроме того, сразу после обнаружения тела огородили значительную территорию. Этому он тоже научился с годами. Чем большую территорию сразу удается огородить, тем лучше.
Серьезной проблемой являлось отсутствие свидетелей. Никто ничего не видел и не слышал. На побережье в этом месте нет никакого жилья. Все немногочисленные дома расположены гораздо выше.
Орудие убийства не найдено. Никаких других следов, важных для следствия. Почти ничего конкретного — пара окурков, которые могли оказаться на этом месте и раньше, и следы кроссовок. Все, что им известно об убийце, — что у него большой размер обуви.
Все участники вечеринки, кроме Кристиана Нурдстрёма, уже допрошены. Ничего примечательного эти допросы не дали. Кнутас был почти на сто процентов уверен в невиновности Бергдаля. За долгие годы работы полицейским он провел достаточно много допросов, чтобы доверять своей интуиции. В поведении Пера Бергдаля было нечто бесхитростное и откровенное. Царапины, судя по всему, были получены им от Хелены, а судмедэксперт обнаружил у нее на щеке и за ухом следы удара, нанесенного ей перед смертью. С другой стороны, известно, что они поссорились. Легко понять, почему Бергдаль сразу в этом не признался. Однако теперь надо найти что-нибудь новое — и срочно.
Кнутас покрутился на стуле и посмотрел в окно. День выдался серый и унылый. Пока лето совсем не ощущалось. Вчерашнее солнце показалось ненадолго. Сегодня все снова заволокло облаками.
Карин Якобсон и Томас Витберг уже прибыли в Стокгольм. Карин звонила ему в первой половине дня. Они допрашивают людей, окружавших Хелену Хиллерстрём, и, скорее всего, пробудут в Стокгольме еще несколько дней. Когда Карин не было рядом, Кнутасу очень ее недоставало. Само собой, у него сложились прекрасные отношения и с другими членами группы, но к Карин он все же относился по-особому. С первых дней, как она пришла на работу в полицию Висбю после нескольких лет практики в Стокгольме, ему было как-то легко говорить с ней. Она сразу вызвала доверие. Поначалу ему даже казалось, что он влюблен в Карин, но примерно в то же время он встретил свою будущую жену и был ею совершенно очарован.
У Карин не было друга, — во всяком случае, Кнутас ничего об этом не знал. Хотя они тесно общались по работе, разговор о личной жизни как-то не заходил.
К трем часам дня Юхан и Петер смонтировали и отослали интервью с Эммой Винарве. Гренфорс перезвонил им через десять минут. Похвалил за сюжет, который пойдет вечером во всех программах новостей. Однако шеф, который всегда был чем-то недоволен, хотел, чтобы они побеседовали с соседями убитой. «Все ж таки убийство произошло прямо у них под носом», — заявил он.
— Мы ведь уже побывали там и записали интервью со старушкой из Фрёйеля, — ворчливо возразил Юхан.
Петер сидел в кресле и следил за разговором.
— А на четвертом канале в новостях дали соседей, — заявил редактор.
— И только поэтому они нам тоже срочно понадобились? — раздраженно спросил Юхан.
— Ты же сам понимаешь, как полезно побеседовать с теми, кто живет в двух шагах от места убийства.
— Разумеется, вопрос только в том, успеем ли мы к главному выпуску.
— А вы постарайтесь, — напутствовал Гренфорс. — Если не получится, пустим в самом позднем выпуске.
— Ладно, постараемся.
Они немедленно отправились в путь. Снова доехали до Клинтехамна и свернули в сторону Фрёйеля. С момента убийства миновало всего два дня. Юхану показалось, что прошло гораздо больше времени. «Просто невероятно, сколько всего можно успеть за такой короткий срок!» — подумал он.
Они остановились у первого дома после съезда к пляжу Густавс. Красный жилой дом, скотный двор с курятником. Куры бродили за загородкой, мирно кудахтая. Навстречу им выбежала, виляя хвостом, собака. Чувствовалось, что сторож из нее неважный.
Они позвонили в дверь. Им открыла женщина со светлыми вьющимися волосами и внимательными серыми глазами.
— Добрый день.
Она вопросительно оглядела их.
Пушистая кошка стала тереться об их ноги. Из дома доносились детские голоса.
Юхан представил обоих.
— Мы беседуем с теми, кто живет поблизости. Ну да, об убийстве. Вы знали убитую женщину?
— Нет, лично я с ней не была знакома. Конечно же мы знали их семью, но не общались с ними.
— Что вы можете сказать по поводу того, что произошло?
— Просто страшно подумать, что здесь у нас может произойти такое. Остается только надеяться, что его схватят как можно скорее. Очень неприятно, все время думаешь об этом. И за детьми я сейчас смотрю в оба. У меня их пятеро.
Женщина крикнула что-то детям, закрыла дверь в дом и присела на скамейку на крыльце. Достала коробочку с жевательным табаком, взяла щепотку и привычным движением сунула в рот. Протянула коробочку им. Юхан и Петер вежливо отказались.
— Сегодня ночью мне в голову пришла одна мысль. Полиция приезжала к нам раньше и расспрашивала о всяком разном. Разговаривали в основном с мужем. А сегодня ночью мне не спалось, я вдруг вспомнила одну вещь.
— Какую именно? — спросил Юхан.
— У меня бессонница, я часто лежу ночами и не могу заснуть. Позавчера, то есть в ночь с понедельника на вторник, я слышала, как на дорогу перед домом свернула машина. Здесь по ночам никто не ездит, так что мне это показалось очень странным. Я встала, чтобы посмотреть, куда она поехала, но ничего не увидела. Она как сквозь землю провалилась. А это странно, потому что дорога идет вниз к морю. Я решила выйти и посмотреть. Когда я открыла дверь, то снова услышала шум машины. Она как раз проезжала мимо нашего дома. Но здесь дорога делает поворот, так что я не успела увидеть, что это за машина.
— Ну хоть что-нибудь вы заметили?
— Я обратила внимание на звук. Двигатель у нее… как бы это сказать?.. звучал как-то допотопно. Новые машины не издают таких звуков.
— Может быть, это кто-нибудь из соседей?
— Нет, сегодня я расспросила всех соседей — именно потому, что мне показалось странным, что кто-то ездит здесь среди ночи. Но никто в ту ночь никуда не ездил, впрочем, машины соседей я все различаю по звуку. Нас ведь здесь немного.
— А кто еще тут живет?
— Мы, потом ветеринар в следующем доме. Затем семья Юнсонов — они фермеры и владеют всеми землями, которые вы видите вокруг. Живут они на большом хуторе слева от дороги, чуть вниз, за домом ветеринара. И еще одна семья с детьми, Ларсоны, — их дом стоит по правой стороне ближе к берегу.
— В котором часу вы слышали звук машины?
— Около трех.
— Вы сообщили об этом полиции?
— Да, я позвонила им сегодня утром и все рассказала. Они уже вызывали меня на допрос.
— Понимаю, — сказал Юхан. — Можно, мы зададим вам несколько вопросов перед камерой?
После недолгих уговоров женщина согласилась. Остальные жители окрестных домов решительно отказались от интервью.
Юхан вынужден был признать, что Гренфорс оказался прав: очень полезная идея поговорить с соседями.
Они снова отправились в редакцию и смонтировали двухминутный сюжет, который отправили в Стокгольм за пять минут до выхода в эфир главного выпуска новостей, к величайшему удовольствию редактора.
Кристиан Нурдстрём явился в управление полиции ровно в пять часов вечера, как и договаривались. «Красавчик», — констатировал Кнутас, когда они обменивались рукопожатием. Он решил провести допрос в своем кабинете в присутствии инспектора Ларса Норби.