Вот, как Афанасий характеризует в этом отношении свое время: «Издавна демоны, – говорит он, – сеяли раздор и войны между людьми, чтобы они, занятые взаимной борьбой, не обратили своей ненависти против них. Теперь их (демонов) опасения сбылись; ученики Христа живут в мире между собою, но зато их вражда обратилась против диавола. Ныне христиане нравами и добродетельною жизнью ополчаются против демонов и преследуют их и смеются над вождем их, диаволом, потому что в юности они целомудренны, в искушениях воздержаны, в трудах терпеливы, оскорбляемые переносят обиды, лишаемые пренебрегают этим и, что всего удивительнее, презирают смерть и делаются Христовыми мучениками»117.
Наряду с этим св. Антоний внушал постоянно монахам, что боязнь демонов не прилична христианину. Беcсилие демонов для Антония было в то время ясно уже из того, что демоны не могли воспрепятствовать возраставшему тогда распространению христианства, которое завоевывалось непрестанными подвигами и мученичеством во имя Иисуса Христа. Самые явления демонов с целью устрашить праведника служили Антонию неопровержимым доказательством их слабости.
Указывая на это обстоятельство, проф. И. В. Попов в своем исследовании об Афанасии не без основания замечает, «что действительная сила не кричит о себе».
Это и подтверждается тем, что мы видим теперь, когда нравственная жизнь человека находится в умалении и когда мистическая темная сила торжествует. Теперь, как мы в этом убеждаемся, эта сила действительно умеет себя скрывать и замалчивать.
Из других примеров прямого соприкосновения подвижника со злою силою в первые века христианства, весьма интересным представляется описание столкновения с этой силой св. Мартина Турского. Мартин, епископ Турский, жил во 2-й половине IV века.
Подвижническая жизнь св. Антония влияла на многих его современников. Сведения об его подвигах передавались из уст в уста. Это было время перелома язычества в христианство. У св. Антония было много последователей.
И, вот, сказания о подвигах Антония дошли до некоего Мартина, итальянца родом из города Тицино (ныне Павия). У него зародилось стремление к христианству и подвигу, хотя он и избрал себе сначала военное поприще. Он был офицером римских войск, стоявших в Галлии.
С годами стремление к христианству у Мартина усиливалось. Наконец он решил принять крещение и сделаться христианином. Он бросил военную службу и отправился на родину к отцу своему в Италию, чтобы и его обратить ко Христу.
Как видно из жизнеописания Мартина, из него потом и выработался выдающийся подвижник. В этом жизнеописании, как оно изложено в Четьи-Минеях, мы между прочим имеем два рассказа об особых случаях, когда Мартина явно атаковала темная сила. Об этих случаях мы и сообщим в настоящей книге.
Мы упомянули, что Мартин, оставив службу в Галлии, двинулся в дальний путь на родину, чтобы увидеть своего отца.
Путешествие это было тяжелое. На перевале через Альпы Мартин попал к разбойникам, но христианство спасло его. Мартин, воодушевленный учением Христа, повлиял Христовым именем и на разбойников. Одного из них он даже обратил в христианство; его отпустили. Наконец, миновав Альпы, Мартин вступил в пределы Италии. Мартин был в глубоком христианском настроении. Он верил в свою будущую миссию.
Но, здесь – в Италии у него произошла первая знаменательная встреча с темной силой. Выписываем эту встречу, как она изложена в Четьи-Минеях.
В хронике говорится, что «продолжая свой путь среди многих испытаний и трудностей, Мартин встретил крайне отвратительного и страшного по виду человека, который спросил его, куда он идет». «Я намереваюсь идти, – отвечал Мартин, – куда призывает меня Господь».
«Хорошо, – сказал незнакомец, – но помни, что куда бы ты ни пошел и что бы ты ни предпринимал, я всегда буду твоим противником»…
«Господь со мною, – отвечал Мартин, – я не боюсь того, что может человек сделать мне»…
После этих слов произошло нечто, поразившее Мартина: собеседник его внезапно исчез. «Тогда, – говорится в хронике, – Мартину ясно стало, что то был диавол, принявший образ человеческий»118.
Прошло несколько лет. Мартин был уже настоятелем одного монастыря, который он сам основал. Слава о Мартине распространилась. Все считали Мартина за святого. Обольщение духовной гордостью начинало грозить ему… И, вот, темная сила опять атаковала Мартина.
Хроника говорит, что сатана попытался обмануть и прельстить святого принятием вида ангела светлого. Однажды он предстал Мартину во время молитвы, предшествуемый и окруженный пурпуровым светом, облаченный в царскую одежду, украшенный короной из жемчуга и золота, в сандалиях, покрытых золотом, с веселым и радостным видом. При виде этого необыкновенного явления, Мартин пришел в сильное смущение и оба они долго хранили молчание. Наконец дух сказал:
«Узнаешь ли, Мартин, кого ты ныне видишь. Я – Христос. Прежде, нежели снова явиться для своего второго пришествия, я восхотел открыться тебе».
Святой молчал. Он не дал ответа.
«Почему же сомневаешься веровать в видение? Я – Христос», – продолжал говорить демон.
Тогда Мартин, сказал:
«Господь мой – Иисус Христос не обещал, что он явится в пурпуре и блистательной короне»…
Диавол исчез, как дым119.
Видение это характерно. Ковы злой силы разбились о смирение Мартина, не возомнившего до признания себя достойным такого посещения Христа. Обольстительные чары не увлекли Мартина, не затуманили его прозорливость. Подделка была обнаружена.
Но не всегда атаки горделивого духа кончались так у подвижников. Иногда подделки темной силы и удавались и тогда подвижники падали. Приведем другую, похожую на этот случай, атаку злой силы, атаку, кончившуюся печально, кончившуюся падением подвижника.
Перенесемся в другой мир, в другую христианскую среду и в другие времена подвижничества. Перед нами Киевские пещеры в эпоху XI века. Там спасается Исаакий-Печерский, один из горячих подвижников своего времени.
Исаакий жил одиноко в маленькой пещере; одевался в власяницу и козлиную кожу. Через день съедал просфору и это была вся его пища; такой образ жизни он вел семь лет. Можно лишь удивляться крепости его натуры, это переносившей.
Исаакий был редким подвижником по усердию к молитве; в ней он ощущал великую радость… При такой своей жизни, нетрудно было ему увлечься признанием себя за человека, приблизившегося к Богу.
И, вот, что произошло среди его молитвенных подвигов.
Однажды, повествуется в хронике120, когда настал вечер, Исаакий начал по обыкновению класть поклоны и петь до полночи псалмы. Утрудившись, он погасил свечу и сел на своем месте. Вдруг, внезапно, засиял в пещере яркий свет… и пришли к нему, как говорится в хронике, два беса в образе прекрасных юношей; – лица их сияли, как солнце и они сказали ему: «Исаакий, мы ангелы, а вот идет к тебе Христос с прочими ангелами».
Встав, Исаакий увидал множество сияющих бесов… Один из них сиял ярче всех и от лица его исходили лучи, и сказали они святому.
«Исаакий, это – Христос, припади и поклонись ему»…
Видение это обольстило Исаакия… И вот тогда с Исаакием произошло совсем не то, что мы читали в жизнеописании св. Мартина. Исаакий поклонился ложному Христу и принял в себя не Христа, но злого духа. Восприятие это оказалось для него гибельным. Обольщенный Исаакий потерял равновесие души своей. С этой минуты темная сила охватила подвижника. Началась его душевная болезнь, от которой он потом долго не мог избавиться.
«Бесы тогда подняли громкий крик, – читаем мы в хронике, – и вопили: «Ты наш, Исаакий». И, посадив его, они стали сами садиться около него и видел Исаакий, что вся келья и весь проход пещерный были полны бесов. И сказал один из бесов – мнимый Христос: возьмите дудки, тимпаны и гусли и ударяйте. Пусть Исаакий пляшет для нас».
И тотчас, – говорит хроника, – ударили в дудки, тимпаны и гусли и, взяв Исаакия, стали с ним скакать и плясать много часов, и, обессилив его, оставили едва живым»…
Продолжение этой истории с Исаакием оказалось плачевным. Исаакий после описанного видения был душевно больным в течение трех лет. Сам св. Феодосий Печерский молился над ним день и ночь. Наконец, разум к нему стал возвращаться и понемногу восстановился. Тогда Исаакий опять затворился в пещере. Но бесы ему уже не могли сделать вреда, говорится в хронике, ибо он знал их. В хронике повествуется, что они стремились его устрашить, являясь в образе диких зверей, иногда «как змеи, как жабы, мыши и всякие гады, но ничего не могли сделать ему и говорили: «Исаакий, ты победил нас!» И с тех пор не было ему досаждения от бесов, как сам он поведал».
Эти три аналогичных феномена заставляют нас придти к заключению, что тут не было случайных галлюцинаций, а что здесь было нечто планомерное, что здесь было воздействие особой силы, вовлекавшей святых в тождественный обман, и эта сила была во всех этих случаях одна и та же. Она имела одну цель – цель прельстить подвижника образом ложного божества; причем эта цель в одном случае была даже достигнута. Здесь во всех трех событиях мы видим известную общность действия этой силы. Между тем, явление всякой болезненной галлюцинации, как и явление всякой фантасмагории, исключает представление о какой-либо планомерности, или какой-либо разумной цели, стоящей за галлюцинацией. В таких галлюцинациях мы видим обыкновенно болезненное отражение какого-нибудь факта из жизни больного.
Поэтому мы и не сомневаемся в том, что описанные выше три случая из жизни святых представляют собой факты действительных видений подвижниками злой мистической силы, имевшей известную цель воздействия на них.
Теперь скажем несколько слов о другой стороне предмета.
При видениях темной силы образы ее, запечатлевающиеся в мозгу человека, получают у каждого свой особый стиль, ибо образы эти проходят через призму известной индивидуальности лица. Вообще надо сказать, что всякое подобное видение является результатом взаимодействия дву