сволочью, чтобы причинить ему боль. Если бы он хоть раз в жизни повел себякак-то не так. Если бы он хоть немного был похож на других мужей, о которыхсплетничали подруги... Если бы она видела от него когда-либо хоть что-то, кромеабсолютной и самоотверженной любви и преданности - и еще ведь, сволочь такая,не ценила, еще и раздражалась на него!
Ведь он даже это понял бы... Наверное. Даже с этим мог бы смириться. И вотименно то, что - мог бы - действовало на Ивик как ледяной душ.
Она не думала, что какие-то монахи могут ей помочь. Пусть даже очень хорошие.Очень хороший монах или священник отличается от плохого тем, что не толькоправильно говорит, но и правильно живет. Но она, Ивик, не может, не умеет житьправильно, и нотации ей тут не помогут.
Монаха звали Аллин. Когда-то он учился с Кейтой в квенсене и был ее братом,тоже носил имя иль Дор. Кейта рассказывала, что Аллин давно ощущал призваниехойта, но его не пускали в монастырь - видимо, оттого, что он был слишком ужталантливым. И сейчас продолжал писать стихи. Кейта даже дала Ивик почитать этистихи, они и в самом деле были прекрасны, хотя касались исключительно одной -религиозной - темы. Аллин был хорошим, сильным гэйном. В одном из боев он былранен, лишился ступни, в результате ему все-таки разрешили уйти в монастырь.
Аллин оказался совсем маленьким и щуплым. Ростом не выше самой Ивик - а онабыла невысокой среди дейтринов. У него были огромные серые глаза с длиннымиресницами. Но не такие, как у Марка - у Аллина глаза были глубокие и оченьпронзительные, как будто он все-все в мире понимает.
Они бродили с Ивик по монастырскому саду, среди лета, лайского жаркого лета,сверкающего золотом и огнем. В Лайсе растения не зеленые - странная модификацияхлорофилла, они там всегда огненно-рыжие. Золотая трава ложилась под ноги.Листва блестела миллиардами рассыпанных золотых монет. К этому надо былопривыкнуть, но Аллин-то вырос в Лайсе, как и все старшее поколение - он давнопривык. Он был уже совершенно седым - в отличие от Кейты, которая красилаволосы, и коротко стрижен, как гэйн, хотя большинство монахов носили волосы доплеч. Под ослепительно белым хабитом - и чем они только стирают? - тело егоказалось щуплым и узкоплечим.
--Ну и прекрасно, - сказал Аллин, - надо благодаритьБога за этот прекрасный дар. Это способ любить Его еще больше, любить Его ещеновым способом.*
Ивик слегка открыла рот и не нашлась, что сказать. Аллинпродолжал.
- А так как он мужчина, естественно, что вы имеете икакие-то оттенки этого чувства, которые кажутся вам недолжными, вроде какизменой. Но изменой может быть только такое же чувство, просто направленное надругого. Любая наша любовь - это ведь и страдание. Если душу свою не растить.не кормить таинствами, не отдавать Христу все. что имеешь, то можно найтиповоды для страдания и ревности даже и в такой любви - разрываясь между мужем идрузьями, скажем илимежду мужем и ребенком. ИЛи ревновать ребенка к мужу. Или жену к подругам.
Просто это неправильно, это осквернение чего-то хорошего ичистого - как насекомые-паразиты, которые живут только на хорошем и благомзвере, а сами по себе жить не могут
это дрянь. которая заводится на нашей любви. как болезнь накоже, как блоха на собаке, как плесень на хлебе... Это не причина не иметькожи, убивать собак, выбрасывать заранее хлеб... Это причина их беречь истараться правильно и по-Божески с ними обращаться...
*Реплики Аллина написаны Антоном Дубининым ОП (АланКристиан).
Ивик наконец разлепила губы.
--То есть вы хотите сказать, что... если это не физически.Если люди удерживаются...
Аллин тряхнул маленькой седой головой.
- О да... Целомудрие возвращает нас к реальности. Дает понять, что те, когослучилось полюбить - это не звезда и не кусок мяса, а такой же человек, как ты,несчастный и хороший и слабый... И еще - это Бог дает вам увидеть его своимиглазами... ОН же всех нас так видит. такими прекрасными. Он вот так же страннои удивительно в нас влюблен - в каждого! Вот почему мы такие драгоценные...
Он помолчал и добавил еще:
--Если Бог дает нам любовь к кому-то, Он хочет, чтобымы за этого человека много молились.
Ивик почувствовала, как ей хочется плакать. Привычнымусилием сдержала слезы.
--Отец Аллин, я... вы знаете, я очень редко молюсь,если честно. Вообще редко. А за кого-то молиться совсем не умею. Знаю, что такположено, но не могу. Получается неискренне. А с ним... у меня первый раз,наверное, такое - что мне правда очень хочется молиться. За него. Чтобы Бог емупомог. Ведь ему же тяжело очень.
У нее все-таки перехватило дыхание, и она говорила струдом.
--Так ведь это же очень хорошо, - тихо сказал Аллин, -Больше узнаешь о Боге. Не вопрос. И да, это очень больно. Понимаете теперьлучше, почему любовь имеет форму креста? И почему Дунс Скот, франциканский богослов,писал, что Распятие было бы и без первопадения - просто потому, что этологичный исход любви...Любовь имеет форму креста. Ничем другим Его любовь к нами кончиться не могла! Тот, кто вот так благословенно, и неуместно, и нелепо, ибольно влюбился в другого, и нечего тут взять для себя, и дать тоже не умеешь -такой человек получил от Бога дар стать ближе к Нему, немного больше понять,что Он к нам всем испытывает, каково оно...
Ивик несколько раз глубоко вздохнула. Не хватало все-такиеще тут разреветься. Это все очень хорошо звучало. Очень правильно. Но онавспомнила главное, о чем нужно было спросить.
--А как же мой муж? - спросила она, - как же Марк? Онже... он же очень хороший, и я... мне кажется, что я его люблю недостаточно. Тоесть не кажется, а точно. Я ведь замуж вышла... ну он предложил, я и вышла. Мнеего жалко, понимаете? Он правда очень хороший, и меня любит, и детей. А я... онмне никогда не говорит ничего, не упрекает. Но я сама знаю, что не ценю еготак, как он заслуживает, что не даю ему... мало слишком, что не так я себя сним веду. И не могу иначе... а теперь вот еще это.
--Ивенна, - сказал монах, - а как насчет молитвы?
Она пожала плечами. При чем тут это?
--Молитва - это же не игрушки. Вы любите своего мужакак можете - и если вы знаете и видите. что ему чего-то от вас нужно, чего увас нет, вы можете молиться, чтобы это у вас было. Потому что это - оно Божьедело, и дает его Бог. Так сказать, любит нас друг через друга Своей любовью..
Молиться, чтобы Христос дал Марку больше своей любви черезвас, через ваше тело, ччерез ваши эмоции и чувства - которые тоже в Его руке. Увас есть главная составляющая любви к мужу (и любой другой) - составляющаяволи. А остальное от нас не настолько зависит. Значит, о других составляющихможно молиться. Их можно вымаливать, как кусок хлеба. Правильная интенция - этоне полдела, но, скажем, треть. Все-таки когда в Писании говорится о сердце -надо помнить, что иудеи имели в виду. Сердце равнялось воле. Чувственность иэмоции обозначались словом "почки".
Он помолчал.
--Стало быть. вам нечего стыдиться! Вы можете любитьМарка всем сердцем и просить о том, чтобы Господь наполнил любовью к нему иваши почки. Но высшее и главное в человеке - это ведь сердце.
Ивик покрутила головой. Как-то странно все получалось уэтого хойта.
--Как-то странно получается, - честно сказала она, -все-таки можно любить двух мужчин сразу?
Аллин засмеялся.
--А то! Можно хоть десять! Просто как мужа - толькоодного! И пока есть на свете люди разных полов, их любовь взаимная почти всегдабудет хотя бы отчасти окрашена эросом. Но это же просто способ любить...
Ивик подумала. Ей казалось, что надо сейчас быстро-быстровспомнить и изложить все свои проблемы - чтобы не осталось недоговоренного.Потому что в другом месте она такого не услышит.
- Знаете, у меня сложно все с этим. Ведь тут еще в чемдело... У меня как бы два существа внутри. На работе... я на Триме работаю...там я один человек, нормальный, сильный, и так же я чувствую себя, когда пишу.А дома другой... дома я становлюсь женщиной. И вот тот человек, который наработе - он любит Кельма... А когда я женщина... - она умолкла.
--Так вы же и есть женщина! - ответил Аллин, - не так,что вы с мужем женщина, а на работе гэйн. Творите как женщина, нашасексуальность - это огромная сила к творчеству Это я вам как бывший гэйн искажу. Общайтесь как женщина, это ваша сила и ваше достоинство. Оно должнопомогать вам, а не мешать. Вот посмотрите на святую Деву. Она всегда женщина, оналюбит как женщина, действует как женщина, скорбит ак женщина - и в этом ее силаи ее величие, ведь человеку нужно двое родителей, и Господь в ней даровал намто, чего так не хватало ветхозаветным людям...
Ивик посмотрела на монаха. Это опять был тот каменьпреткновения, который всегда не давал ей приблизиться к Церкви. Святая Дева? Ейведь не приходилось стрелять, бить в нос кулаком, падать в грязь или снег,выслеживать противника... да и виртуальных образов она не создавала. Бытьженщиной, как Святая Дева - просто занимаясь детьми и хозяйством - Ивик неотказалась бы, но ведь это было никак невозможно. А что такое - тогда -женщина? Если женственность ее не заключается в определенном роде занятий иопределенной общественной роли?
И все же Аллин был прав. Потому ведь она и полюбила Кельма,что она и гэйной-то была - женщиной. И писала книги она тоже - как женщина.
Монах вдруг сказал задумчиво.
--И все-таки, Ивенна, будьте осторожны. Путь этот -принятия любви, от Бога пришедшей и к Богу возвращаемой - он очень узкий иболезненный, очень опасный, потому что много дает, и дьяволу это не по нраву,он всегда претендует на самое лучшее в нас. Тут очень много силы нужно, аоткуда нам силу взять? Силы у нас своей нет, только та, которую Он нам дает.Тут без Христа ни шагу, без постоянных обращений к Нему, без молитвы, даже еслиона кажется пустой - это опять-таки молитва сердца.
И она была осторожна, и у нее все получалось. Все было так,