порадовать. Разве что тем, что главный участник той стороны мне знаком смолодых лет.
--Это малоинтересно, я уже понял, кто это... Вот адрес квартиры для вас, Игорь.Снято на ваше имя. Все оплачено.
Кельм сел вертикально, все еще вслушиваясь в неясные голоса в наушниках. Двоедарайцев прощались. Что-то новенькое... Этого Игоря он уже засек - один изсвязных, очевидно. И вот выясняются крайне интересные вещи. Переговоры? Какие?Кельм задумался. Надо вначале выяснить все, а потом делать выводы.
Игорь там, в здании напротив, вышел из кабинета редактора. Кельм бросил взглядна пишущее устройство - лазер старательно считывал колебания оконного стекла вредакторском кабинете. За это время Кельм выяснил много интересного о взглядах,литературных, религиозных и особенно политических пристрастиях Василия. А воттактически полезной информации было мало. Кельм потянулся к мобильнику и выбралномер "Штирлица".
--Дмитрий? Новый объект для вас. Задача такая...
Василий тем временем быстро набирал текст для колонки в раздел"Православная семья". Он писал, временами слегка задумываясь,поглядывая в окно. Возвращался и перечитывал строчки. Он наслаждался процессом,как наслаждается творчеством гэйн.
"Еслижена нарушает волю мужа, а значит, и Бога, то это означает, что она себязаявляет в качестве мужа, в качестве - главы. Но мужчиной она всё равно никогдане станет! Прыгнуть выше, чем можно, - невозможно! Но, устремляясь к обладаниюправами мужа, жена навлекает на себя ответственность мужа и обязанности мужа. Аони - не по силам женщине. Многие из них даже непонятны женщине. Это примерно,как дети, видя права родителей, завидуют взрослым"*
Василий вздохнул.
Ему нравился этот мир. Ему здесь было хорошо - гораздо лучше, чем дома. И ондокажет, что может работать здесь!
"..без отца сын уже никогда не будет полноценным мужчиной, а тем более- мужем! Без отца - дочь тоже не будет настоящей женщиной, а тем более - женой.Такие мужчины довольно значительно инфантильны и безынициативны в семейнойжизни. Такие женщины - очень строптивы и самоуверенны в семейной жизни, чтозначительно приближает их по некоторым качествам к нечистой силе".
Василий с наслаждением перечитал последний абзац.
Подумал о перспективах внедрения в Саудовскую Аравию. К сожалению, с этимпридется подождать. Он столько сил положил, чтобы попасть работать на Триму.Придется довольствоваться хотя бы Россией.
Василий подчеркнул слова "к нечистой силе". И выделил их италиком.
*Автор текста - протоиерей Иоанн Клименко, кандидат богословских наук
Снег окончательно улегся и слепил взгляд нестерпимой белизной, опушенные ветвидеревьев застыли неподвижно, а полянка, к счастью, была хорошо вытоптанаспортсменами и собачниками. В этот предвечерний час, в будний день здесь былопусто, дейтринам никто не мешал тренироваться. Ивик рядом с Кельмом занималасьс небывалым энтузиазмом - его энергия заражала. Казалось, он наслаждается самимдвижением, усилием. Да и вообще, усилия ли это? - он будто играл, только лицо иоткрытая шея заблестели от пота.
Жальтолько, что редко удается тренироваться вместе, подумала Ивик.
Начали спарринг. Ивик понимала, что темп для Кельма слишком медленный. Что онподстраивается. Работали в неполном контакте, и все же пару раз Кельм пробилзащиту и ударил чувствительно - по ключице и в живот. Ивик хорошо выдержалаудары, но самой ей ни разу не удалось достать противника. Бой казалсябесконечным. Она устала. Даже радость от близости Кельма потухла, егонеутомимость начинала раздражать. Наконец Кельм резко махнул руками, обозначаяконец тренировки.
--Все... молодец, - похвалил он, - если еще потренируемся с тобой, сможешьвангала завалить.
--А ты заваливаешь? - Ивик присела на корточки. Зачерпнув снега, прихватила егогубами. Кельм усмехнулся.
--Было дело как-то... Пошли?
Кельм и бежал быстрее, чем Ивик казалось комфортным. Сама она любила бегать, нонеторопливо, не напрягаясь (этот медленный кросс, впрочем, здешним спортсменампоказался бы похожим на бег легкоатлета на средние дистанции). Кельм же нессявперед большими скачками... И вроде не настолько уж он крупнее Ивик, и ноги нев два раза длиннее. Но она едва поспевала за ним, и почти сразу сбилосьдыхание. И болела ключица. Наверное, будет синяк. В городе, впрочем, Кельмсбавил темп. Ивик мучилась, но не позволяла себе отстать, сказываласьприобретенная в квенсене привычка - там отставать не позволяли. И в общем...это ведь правильно, - даже мысли Ивик скакали отрывисто, в такт быстромудыханию, - ведь... иной раз... может жизнь зависеть... от того, как бегаешь...но шендак, он же как машина...
Он и через ступеньки прыгал, как будто вовсе не тренировались до этого двачаса. Ивик уговаривала себя, что вот только еще подняться на лестницу... ивсе... еще немного. Щелкнул ключ в замке. Из комнаты соседей донесся ритмичныйстук молотка - там что-то ремонтировали. Ивик сразу, ещё не раздевшись,потянулась запустить компьютер. Пусть пока загружается.
--Тебе сегодня еще надо работать? - спросила она Кельма. Он аккуратно ставил вшкаф ботинки. Обернулся, помотал головой.
--Я больше сегодня не пойду никуда. Для разнообразия. Посижу здесь, подумаю. Ужиня тоже сделаю, тебе ведь наблюдать надо.
--Ага, - пробормотала Ивик, - это бы хорошо... спасибо...
Она быстренько вымылась у раковины, переоделась. Вода горячая шла еле-еле -прямо как в родном поселке в Дейтросе - так что с душем возиться не хотелось.Да и времени мало. Ивик причесалась, глядя в зеркало. Интересно, а что, если быКельм увидел ее в красивом платье, накрашенную.. на празднике каком-нибудь. НаТриме, конечно, форму не носят, но вся одежда агента - удобная, неброская, непривлекающая внимания. Штаны, футболки, куртки. Все неяркое, серое,зеленоватое, хаки. Ивик внимательно рассмотрела ключицу, которая до сих порныла. Нет, синяка не видно. Или позже появится. Впрочем, и без нового синякавсе выглядит страшненько, половина кожи сожжена, стянута шрамами... Она наделасвою любимую рубашку - в красно-синюю клетку, трогательно обнажающую яремнуюямку. Вспушила волосы. Или она ничего все-таки? Пухлые, чуть капризные губы,глубокие темные глаза... Шендак, никогда в жизни не пялилась так долго взеркало! Ивик засмеялась над собой и вышла из ванной.
Утрансляторов все шло, как обычно. Штопора выпустили вчера. Один из боевыхагентов, который занимался его делом, прочел парню краткую лекцию о вреденаркотиков и предупредил, что в случае повторения приема таинственнаяорганизация по борьбе с наркотиками будет вынуждена принять еще более строгиемеры. Штопор вряд ли собирался повторять. Он сидел тише воды ниже травы.Василий пока не появлялся. Репетиций не было. Друзьям Штопор рассказал ослучившемся, но предпринимать ничего не стал. В данный момент он лежал надиване, гитара на животе, пальцы тихо пощипывают струны...
--Кушать подано, - дверь распахнулась, Кельм открыл ее легким пинком. Ивиквскочила, расчистила на журнальном столике место для подноса.
--Здесь поедим?
--А почему нет? Ты ведь можешь посматривать и есть. .
--Да... спасибо.
Кельм подвинул столик так, чтобы она могла есть, не отходя от компьютера. Ивиксела вполоборота. Кельм - на стул рядом с ней, у торца столика. Привычноперекрестился.
Он ведь здесь будет весь вечер, думала Ивик, торопливо пережевывая картошку.Весь вечер. Она давилась своим неожиданным счастьем. Предстоящий вечер былозарен неземным сиянием, как это бывает на Пасхальной службе - ждешь в темноте,вот вспыхнет свет! Хотя насколько Ивик успела изучить Кельма, это не значитничего особенного. Он сядет рядом с маленьким эйтроном-ноутбуком, будет писатьрассказ или что-то там заносить в таблицу и размышлять. Или пойдет в сеть. Онистанут обмениваться короткими вежливыми репликами по делу. Вот и все,собственно. Но все-таки он будет рядом!
Иеда ужасно вкусная. Удивительно ровно нарезанная картошка, жареная рыба... Толи это он так вкусно готовит, то ли просто все прекрасно, когда он рядом.
Иест он красиво. Он вообще все делает красиво. Жаль только, неловко смотреть нанего все время. Ивик временами взглядывала на руки Кельма. Правая аккуратноподцепляет ломтики на вилку. Левая, покалеченная, подхватывает стакан...все-таки покалечена не сильно, хотя и выглядит страшненько. Несколькодистальных фаланг. Три пальца короче других. Если бы сильнее - его бы списалисовсем из армии. А так... Ивик почувствовала, как жалость снова подкатывает кгорлу. Щиплющая, щемящая. Жалость, похожая на восхищение и преклонение.
--Что у нас с Иваном?
--Со Штопором? Ничего. Дома сидит, в себя приходит.
--Это хорошо. Скоро запоет снова...
...а вот когда говоришь с ним, то совсем исчезают эти чувства. Забываешь о том,кто он и сколько пережил, и весь этот ужас забываешь. С ним хорошо и легко. Онтакой оптимистичный, простой, веселый.
--Конечно, запоет. Коля, а что Василий дальше предпримет, у тебя естьпредположения?
--Конечно. Думаю, они есть и у тебя. Но давай пока не будем об этом. Простодействуй по инструкции, а я, как уже говорил, не допущу того, чтобы случилосьчто-то плохое.
--За тобой как за каменной стеной.
--Служба такая, - сказал Кельм. Они поговорили про контрразведку вообще. Протрансляторов. Ивик рассказала о Жене и ее новом романе.
--Интересно, да. Как они это все чувствуют...
--А знаешь, я часто думаю... вот мы тоже пишем, пишем... а где-то там наверхусидит куратор и контролирует. Пытаешься ты перестать писать - он тебе бац... иустраивает что-нибудь такое. Я часто замечала.
--И про фантомы такие легенды ходят. Говорят, есть миры еще выше Медианы, толькомы туда не попадаем. Впрочем, конечно, есть - ведь где-то же ангелы обитают.Они строят фантомы, а мы транслируем. Пишем, рисуем. Ты сиди, сиди... я сейчасчаю еще принесу.
Кельм утащил посуду. А ведь ему тоже надо работать, подумала Ивик. Но он прав -