все было благополучно.
--Ты правда, не думаешь, что я урод?
--Кель... я тебе уже сказала, и скажу еще тысячу раз. Ты самый лучший. Я виделамного гэйнов, все они хорошие люди. Мужественные, сильные. Но ты... ты напорядок просто отличаешься от остальных. Я думала - только в том опыте.. в том,что тебе пришлось пережить, что ты выдержал. Но и во всем остальном ведь тоже,- Ивик помолчала, сдерживая сердцебиение. Она уже очень, очень давно неговорила так откровенно, - ты очень сильный. Ты все можешь, все умеешь. Ты...ты очень красивый, честно. И ты добрый. Ты все понимаешь. И с тобой оченьхорошо, надежно, и... ты не давишь. Ты никогда ничего из себя не корчишь,просто очень хорошо работаешь. У тебя вообще нет недостатков. У тебя толькоболи внутри много, и... Знаешь, если я когда-нибудь, не дай Бог, услышу о тебечто-то дурное... пусть меня посадят, расстреляют, но я этого человека простоубью на месте.
--Обо мне же говорят дурное, ты знаешь, - Кельм и правда выглядел теперь лучше.Бодрее как будто, - наверное, есть за что.
--Честно - вообще не понимаю! Серьезно, Кельм. Даже врубиться не могу - ведь тыже абсолютно, совершенно правильный человек, у тебя же ни одного недостаткадаже нет. Но с другой стороны, вспомни, как ненавидели Христа, а Он былбезгрешный, что же тут удивляться? Люди всегда такие. Чем ты лучше, тем хуже будуто тебе говорить.
Ивик почувствовала, что Кельму действительно стало лучше. Легче. Как будтопоставили укол, и прошла мучающая его боль. Он расцвел. Даже слегка улыбался.Даже лицо будто помолодело. И от этого Ивик самой стало радостно и легко.
--Ох, Ивик ты, маленькая Ивик, - он протянул руку и взъерошил ее волосы. Ласковосмотрел в глаза, - какая же ты девчонка удивительная. Откуда только такиеберутся?
--Из квенсена Мари-Арс, - серьезно сказала она.
Очень хотелось прильнуть щекой к его твердой, сухой ладони. Нестерпимохотелось.
Ивик отвернулась к монитору и всмотрелась в окна. Кельм встал, слегка обнял ееза плечи.
--Пойду лягу, Ивик, ласточка... мне вставать в пять утра.
--Спокойной ночи, - отозвалась она.
Кельм долго не возвращался. Тьма давно уже окутала питерские улицы. Ивик гналатревогу - все же нормально. Не так уж поздно - девять вечера. Придет. Всенормально. Предчувствие просто очень нехорошее.
Она смотрела в экран. Штопор медленно шел по 4й Советской, совершенно пустыннойв этот час, заметенной снегом - за день нанесло сегодня. Жаров трудолюбивострочил сценарий. Юлия писала. Да, она писала свой роман дальше, прихлебывая изстакана несладкий чай. Научилась пить без сахара. Ивик мысленно погордиласьсобой. Юлия делала успехи, она сбросила уже несколько килограммов. Чувствоваласебя явно лучше. Легче справлялась с жизненной ношей. И роман ее новый Ивикочень нравился. Внезапно шевеление в окне Штопора отвлекло внимание гэйны.
Рок-музыкант был окружен со всех сторон. Гопота. Человек шесть. Ивик резковстала. Конечно, может быть, и ничего страшного. Немного побьют. Не обязательновмешиваться. Один из гопников толкнул Штопора в плечо. Тот что-то сказал, невынимая рук из карманов. Ивик сунула ПМ в кобуру. Шлинг. Надела бронежилет,сверху куртку. "В тот же вечер окрыленного Карла поджидала у домаурла..." - вспомнилось почему-то. Ничего, ничего, повторяла Ивик. Надопросто наблюдать, держась рядом. Ему ничего не сделают. С чего бы? Грабить тамнечего, врагов у него нет. Внезапно Ивик прошиб холодный пот, и ноги ослабели.Ивик переключила окна на централь - пусть отдадут кому-нибудь пока. Это можетбыть провокация дарайцев, которые ведь пасут Штопора. "Очевидно, онпопытается убрать тебя, Ивик". Провокация Василия... "Действуй поинструкции. Ничего не бойся", - так сказал Кельм. Но он не Господь Бог, ине может все контролировать. Но он прав, другого выхода у нее нет. Она взяламобильник и продиктовала краткое сообщение Кельму. Включила келлог и перешла вМедиану. "Его долго пинали ногами в живот, и если он чудом остался живой,то виной тому Бог..." Господи, как идти-то не хочется! Но даже если этопровокация дарайцев... а скорее всего так и есть - что это меняет? Шендак,сказала Ивик вслух. Вскочила на созданную наспех "лошадку",понеслась, поглядывая на келлог, только ветер засвистел в ушах. Может быть,обойдется...
Господи, как не хочется вообще лезть туда, вступать в драку. Так все былохорошо, мирно. Драться, получать в морду, может, пристрелить придетсякого-нибудь... Господи, как не хочется-то... А если это дорши на самом деле,может случиться все что угодно, самое страшное... Но некуда деваться. Это твояработа. Это, шендак, твоя трижды проклятая работа, и тебя здесь не для тогодержат, чтобы ты, шендак, рассиживалась за монитором в свое удовольствие...Ивик соскочила на землю и движением руки уничтожила "лошадку".Настроила визор и увидела то, что происходило на Тверди.
Штопора уже начали бить. Прижали к стене. У кого-то в руке блеснул нож. Ивиквздохнула. Придется вмешаться. Она скользнула на Твердь, воспользовавшисьмикровратами от "поводка", навешенного на Штопора.
-Стоять! - звонко крикнула она, выхватывая ПМ. Нападающие обернулись к ней.Местные. Явно местные, ничего страшного. Может, все обойдется.
--Оружие на землю, руки вверх! - велела Ивик. Кажется, голос опять звучитнедостаточно убедительно. М-да... Один из парней шагнул ближе.
--Ты че, сука, б..дь, - начал он, Ивик немедленно выстрелила ему под ноги. Гопникосекся и замер.
--Следующий раз стреляю на поражение, - сообщила она. И в ту же секунду - грохот,страшный удар в грудь, в глазах помутилось, через мгновение Ивик пришла в себя,лежа в хлюпающей ледяной жиже, в районе грудины - страшная боль, кругом - гогочущиерожи, и кто-то наступил ей на запястье... на правую руку, в которой только чтобыл пистолет. Ивик изогнулась, нанесла удар ногами в пах тому, кто оказалсярядом, и перекатившись, вскочила. Увидела, как сверкнули яркие серебряные - нис чем не спутаешь - петли шлинга. Она попыталась еще уйти, но второй шлингблеснул справа и знакомо сжал плечи и грудь, захлестнул руки.
--Штопор, беги! - крикнула она. Оказывается, он и не подумал драпать. Он темвременем сцепился с одним из местных гопников, и они тихо тузили друг друга устены. Остальные не обращали на них внимания. Столпились вокруг Ивик, ужепрочно связанной шлингом. Их теперь было значительно больше... и это быливангалы - не перепутаешь. У лица Ивик мелькнул кулак размером с половину ееголовы, и врезался в лицо, сминая, окрашивая все вокруг кровавой пеной,одновременно резкий пинок под колени, секундная попытка сохранить равновесие -и спеленутая петлями, Ивик повалилась в снежную жижу. Лед принес короткоеоблегчение горящему лицу, и тотчас пинок по ребрам заставил ее взвыть искорчиться. И еще удар. И еще. Ивик били недолго, и после очередного удара поголове окружающий мир неторопливо померк.
Ивик очень хотелось повыть, поскулить тоненьким собачьим голосом. Но во-первых,это было бы некрасиво и недостойно гэйны, во-вторых, она подозревала, чтооблегчения это не принесет. Боль от этого никуда не денется. А болело все.Десять лет назад, после тяжелого ранения в Медиане, и то так не было. Особенноболели ребра, и дышать можно только поверхностно. Очень поверхностно. Пол, накотором она лежала, был холодным и омерзительно жестким. От него пахло какой-тодрянью. Еще пахло кровью. Понятно - нос, видимо, разбит.
Теперь на ней не было шлинга, но руки сильно завернуты за спину и крепкосвязаны. Они затекли и тоже страшно болели. И ноги ей связали прочным шпагатом,не расшевелить никак. Куртку и броник с нее сняли. И внутри она не ощущалаоблачного тела.
Шендак, и это ведь только начало, мелькнула мысль, и от этой мысли Ивикзаледенела.
Господи,ужас какой... какой ужас...
Да, она, конечно, знала, что такое случается. Что она рискует именно этим. Чтоуже со многими такое случалось. Вот например, с Кельмом - но живым после этогоостаться шансов почти нет, один на тысячу. И как умирают попавшие в плен, онатоже знала. Но почему-то никогда не верила, что это случится именно с ней.
Просто не думала об этом.
Иеще ее мучил стыд. Нестерпимый, безжалостный стыд. Что со Штопором? Вот так -делаешь все по инструкции, как положено, в результате транслятор скорее всегоубит, ты в плену. Не уберегла Штопора и сама как идиотка вляпалась. Разведчик.Ничего она не умеет! Какого шендака ее вообще понесло на Триму...
Она проиграла. Бесповоротно и окончательно проиграла. Ивик всхлипнула.
Правабыла мама... Ну хорошо, ее убили не в квенсене, она прослужила чудом какое-товремя. Но все равно мама была права - она ничтожество. Она не справилась...провалила дело и провалилась сама.
Ичто теперь будет?
Ивик знала - что. Догадывалась. Но об этом тоже лучше не думать.
Она вдруг представила детей. Так нестерпимо ярко и близко, как никогда. Миари сее пухлыми щечками. Спокойный увалень Шет. Живчик Фаль с блестящими глазенками.Из глаз Ивик полились слезы. Она шмыгнула носом и застонала от боли, похоже,что нос сломан. Мои любимые, подумала она. Все. Теперь уже окончательно все.Она никогда не любила их так, как в эту минуту. И ничего ей не было так жаль -даже себя, предстоящую свою судьбу, хуже которой быть не может, она забыланачисто, ей только нестерпимо хотелось обнять детей... какая же она быладура... как же она не понимала самого главного...
Дверь впереди распахнулась. Ивик замерла. Перестала плакать, напряглась, сновастав гэйной.
Вошедшего она узнала сразу - это был мнимый православный редактор журнала,дарайский офицер-разведчик Василий Полянский.
За ним следовали двое вангалов. Ивик всегда поражалась, видя вблизи этих людей- их интеллект был искусственно снижен, все инстинкты притуплены, иначе вангалыне шли бы так спокойно на смерть в Медиану. И все же они могли по крайней меревоспроизводить маки - образцы виртуального оружия, которые запоминали дома натренировках. Значит, они мыслят, они чувствуют что-то, за этими нависшими