потребительство. И масса идей светского гуманизма, толерантности, которая губитсама себя. И подспудно правящая элита, верхушка богатейших людей мира, но всеже и значительная доля демократии. И левые идеи, коммунистические, люди,которые как раз и пытаются воплотить наши идеалы на практике - но являясь приэтом, к сожалению, атеистами... Это пирог, Кейта, это настоящий салат. Но егонесложно перекомпоновать, дарайцам в одиночку ничего не стоит это сделать. Чтокасается остального мира, он слаб. За исключением, может быть, ислама, которыйдарайцы тоже поддерживают сейчас тактически. В советские времена мы надеялисьна Россию как альтернативный центр, но сейчас этого нет. По крайней мере, пока.Россия в информационном плане сейчас - часть Запада. Позволить им сделать Западподобием Дарайи, сделать мир однополярным - это приведет к уничтожению или необратимомупреобразованию церкви. Кей, это преобразование идет, уже давно! Оно бы давнослучилось, если бы церковь Тримы не была многоплановой, если бы не допускаларазные мнения и возможности. Мы не можем допустить такого преобразования Тримы.Это сделало бы бессмысленной всю нашу борьбу. А ведь наши аналитики давнопросчитали, сколько времени понадобится Дарайе, чтобы в одиночку полностьюпреобразовать Триму. И если мы уйдем, вообще никто не остановит их также и отпрямой колонизации, прямого вмешательства. Как Лей-Вей. Такие планы у них есть,по сообщениям наших агентов, и эти планы серьезно рассматриваются...
Эльгеро и сам был убежден, что Триму нельзя отдавать, и инструкции на этот счетполучил совершенно четкие. Но ответить на такой прямой вопрос непросто.
--Хорошо, я задам вам вопрос. В случае вывода наших войск с Тримы - планируете ливы прямое вмешательство в здешнее общество? Готовы ли вы дать гарантию, чтотакого вмешательства не будет? - спросил он дарайца.
Тот покачал головой.
--Я не уполномочен говорить о планах нашего правительства в отношении Тримы.Вероятнее всего, воздействие останется лишь фантомным. Но мы не исключаем такжегуманитарной помощи... ведь вы в курсе, что часть населения Земли по-прежнемуживет на грани нищеты, что люди продолжают умирать от голода. Разве вас это небеспокоит?
--Я вынужден выразить опасение, что под видом оказания гуманитарной помощи будетосуществлено прямое вооруженное вмешательство Дарайи на Триме и контроль надосновными триманскими правительствами. Ведь именно такую операцию вы провели наЛей-Вей. В результате Лей-Вей сейчас по большей части населен дарайцами, аместное население играет в обществе вспомогательную роль, поставляя, например,вангалов...
Усмешка тронула тонкие губы дарайца.
--Вам ли говорить об этом, иль Рой? Разве Дейтрос не рассылает свои миссииповсюду? Разве ваши хойта не проповедуют в Килне, Руанаре, Лайсе, дажесобственно в Лей-Вей? Разве вы не воздействуете на Килн и не оккупируете егофактически? Дейтрийская прозелитическая идеология куда агрессивнее и активнеераспространяется по миру. Но не будем заниматься взаимными упреками. Выспросили об условиях мира - я назвал эти условия.
--Я понял вас, спасибо. Что ж, конечно, об односторонней безоговорочной капитуляции,которую вы требуете, мы говорить не можем. Поймите, у нас нет гарантий, чтоприобретя Триму, вы не продолжите агрессию в отношении Дейтроса. Ведь нашиидеологические подходы, как мы уже говорили, остаются противоположными. Но, -Эльгеро сделал паузу, - может идти речь о поэтапных одновременных уступках и овзаимной договоренности о нейтралитете и самостоятельности Тримы.Самостоятельность Тримы устроила бы нас полностью. Вам Трима не может угрожать,и она малоинтересна как сфера влияния. Прошу вас передать вашему правительству,что Дейтрос готов полностью прекратить любые действия в отношении Дарайи иЛей-Вей, включая отказ от миссионерства, если вы выразите согласие на поэтапноевзаимное предоставление Триме полной самостоятельности.
Столы вынесли на улицу, и половина двора тут же присоединилась к празднику.Дети Ивик унеслись вместе с остальными ребятишками качаться на канатах. Маркпоодаль болтал с Вэйном, младшим братом Ашен - он единственный в семье оказалсяне гэйном, стал инженером-машиностроителем. Кажется, Кейта была этим довольна.Вэйн и его девушка, как бишь ее зовут - сидели рядом с Марком, что-торассказывали, Марк заливисто хохотал. Кажется, он так любит меня... и детитоже... но ведь вот - не сидят здесь рядом, хотя времени так мало, и скоро яопять уйду, думала Ивик с легким удивлением. Нет, это не обижало ее. Что ж, удетей своя жизнь... и у Марка - у Марка тоже она по сути своя. Может, он и нетак страдает без нее, как это кажется? Мы ведь совсем, совсем разные люди, подумалаИвик.
Она доела свой пирог. Взглядом разыскала Дану. Дэйм сидел неподалеку от нее,держал на руках своего младшенького, Шанора, в белом крестильном платьице,виновника торжества. И занят был, кажется, исключительно ребенком - покачивалего на руках, говорил с ним, играл. Старшие дети - Рейн и Лита - умчалисьвместе со всеми. Дана болтала о чем-то с Кейтой, сидевшей напротив. Почти всесемейство собралось, только Эльгеро не хватает, подумала Ивик. Она посмотрелана Дану и в очередной раз поразилась изменениям.
Надо же, а в квенсене казалось - Дана не жилец на этом свете. Маленькая,хрупкая, экзотический цветок, и шейка так беззащитно торчит из воротакамуфляжа. Слишком талантливая. Слишком тонкая и необыкновенная. Огромныечистые глаза. Дитя не от мира сего. Неудивительно, что Дэйм так долго иромантично любил ее. Будь Ивик мужчиной, обязательно влюбилась бы в Дану.
Ивот прошло десять лет - и Дану невозможно узнать. Она располнела. Не то, чтобысовсем уж безобразно, но вместо хрупкого цветка - широкобедрая, плотная матронас наметившимся даже двойным подбородочком. Уверенная в себе, вполне земная.Заливисто смеется. Вскакивает и тащит еще миску салата с кухни. Потчуетгостей...
Она была самой перспективной в квенсене, у нее огромный талант, высочайшеесродство к Медиане. Ивик до нее далеко. Да и всем далеко. Но Дана почти сразупосле квенсена родила дочку, Литу, и с тех пор уже не воевала больше. Потомродился Рейн, потом она занедужила - то какие-то проблемы с суставами, топоджелудочная железа. Ничего по-настоящему страшного, но в патрули она помедицинским показаниям больше не ходила. А теперь, кажется, и болезней никакихнет, просто Дана уже вработалась в штабе, и никто не думает гнать ее в Медиану.И сама она никогда не рвалась.
Это в свое время удивило Ивик. Когда Дана очередной раз объяснила, что у неепроблемы то ли с поджелудочной, то ли с печенкой, "да и вообще, - пожалаона плечами, - честно говоря, и ладно. Я что, ненормальная - рваться впатруль?"
Вобщем-то да, в патруль может рваться только ненормальный. Там тяжело. Тамбывает опасно и очень опасно. Но ведь это Медиана. Это - возможность играть...
Дана работала в штабе, диспетчером, сидела на циллосе и распределяла связь. Эторабота для гэйн-вэлар. Сможет ли Дана сейчас хоть защитить себя в Медиане?
Ведь она и на скрипке совсем перестала играть. Это особенно поражало. Ведь Данабыла талантлива. Очень. Даже гениальна. Она была музыкальным вундеркиндом, жиламузыкой, дышала музыкой. Взрослые преподаватели уже ничего не могли ей дать. Еедаже распределили в Лору, потому что здесь рядом - филармония, здесь Дана моглаиграть в оркестре, и начала было уже, ее сразу взяли первой скрипкой.
Апотом, после беременности, и это сошло на нет.
"Ты знаешь, дети, семья... Как-то не хочется. Не до того".
Она бросила работу в филармонии.
Ивик вспомнилась Юлия. Та еще полнее Даны. Замотана борьбой за существование.Одинока. Еле движется. Но ведь пишет, черт возьми, ведь пишет! Ивик тоже моглабы бросить, давно уже. И была бы, наверное, даже счастлива. И Дане, вероятно,хорошо. Ивик думала о том своем счастливом времени, когда Миари была совсеммаленькая, когда родились близнецы. В ее жизни никогда не было времени лучше.Она никогда не чувствовала себя так спокойно, так наполненно. Вокруг былостолько любви... Маленькие детки, Марк. И тогда она перестала писать.
Может, кому-то тяжело с маленькими детьми, дома, в одиночестве - а Ивик толькоэто и нужно. Только тогда она и была счастлива. Но если бы предложили вернуться- а возможность такая ведь есть - ни за что. Да, тело хочет этого. Чтобыникакого напряжения, чтобы комфорт - физический и душевный. И вкусная еда,сколько душе хочется... Ивик так испугалась вдруг, что вскочила из-за стола. Несъела ли она уже слишком много?
Засмеялась, осознавая свою глупость. Но и правда - что сидеть-то? Ивикосмотрелась.
Здесь все, как в детстве. Дом двухэтажный, благоустроенный, не тот барак, вкаком она когда-то жила. Но такой же длинный, с подъездами и лавочками, и рядом- просторный двор. Сарайчики, качели, белье на веревках. Пронзительно-синеенебо. Гвалт ребятишек. Дворовый пес лакает воду из лужи - недавно прошел дождь.Светло и щемяще. Почти до слез. Это ведь и есть Родина. И люди эти - неуловимопохожие, родные, все до одного, какими бы они ни были. Ивик заметила Ашен ипошла было к ней, но приостановилась - Ашен была не одна.
Подруга уже заметила ее и махала рукой. Ивик двинулась дальше. Что ж, в самомделе, не уединяться же они сюда пришли.
Ашен тоже изменилась. Видела ее Ивик всего с полгода назад - будто другойчеловек. Помолодела, выглядит как девочка сразу после квенсена. Серые глазасияют. Ивик залюбовалась - ну что за красавица! Жених, на голову выше Ашен,обнимал девушку за плечи. Как его зовут-то? Тай, Тайкин - а дальше как? Ивик непомнила. Знала только, что он офицер третьего отдела шематы Тримы, боевогоотдела. Зеннор, как и сама Ашен. Огромный, широкоплечий. Вместе они выгляделичудесно. Ивик вдруг вспомнилась старушка в Питере: "Прямо светитесь оба!Дай Бог вам любви и согласия!" Она смутилась.
Протянула руку жениху Ашен.
--Ивенна.
--Тайкин, - представился он, - Ашен о тебе много говорила.
Он смущенно скосил глаза на невесту.
--Ну о тебе Ашен тоже много говорила, - засмеялась Ивик, - в последнее время