режиссером. И работа эта удручала.
ВДарайе тоже существует развлекательная индустрия, в год выпускаются сотнифильмов, которые легко побили бы голливудские, в особенности, по технике испецэффектам. И ведь кто-то это все сочиняет... чаще всего это переложения икомпиляции старых сказок, легенд, старых книг, и своих собственных, иТриманских, а иногда и дейтрийских... Но бывает, что сочиняют и оригинальное.Вот только те, кто это сочиняет - Огня лишен. Иначе их заставили бы производитьмаки.
Ведь можно писать, можно творить и без всякого Огня - только это уже неназывается "творить", а называется "работать". Производитьпродукт, нужный обществу, и получать за него деньги. Не вопрос, можно получатьденьги, имея Огонь - эти два факта меж собой не так уж и связаны.
Но Ивик видела, что Жаров уходит. Он садился за компьютер. Открывал файл с"Корпорацией тени", задумывался... досадливо морщился. И лез винтернет, в какие-то склоки по поводу авторских прав, выяснения, кто истинныйписатель, а кто графоман, в бесконечные игры-стратегии... Ему стало скучноработать. Он уже месяц не писал ни строчки. Да и до того - очень мало. Егоувлекли другие процессы.
Вот так это и бывает. Ты теряешь Огонь, а почему - не знаешь. И временами тыеще останавливаешься, замираешь, и что-то ноет внутри, ты понимаешь, чтопотерял что-то важное... без чего казалось невозможным даже существовать...что-то прекрасное, чего не могут заменить тебе скучные песни Земли. Тытоскуешь. Но суета снова увлекает тебя... Так гибнут многие и многие. Они будутжить еще много лет, растить детей, работать, приумножать богатство, только безОгня, без неуловимой сути гэйна внутри.
Ты продал эту суть, Жаров. И рано или поздно начальство прикажет куратору снятьс тебя наблюдение.
Ивик ощущала беспомощность и тоску.
Она ничего не могла сделать. Она бы сражалась за писателя, если бы сейчас нанего напали дарайцы. Вступила бы в бой и, если надо отдала бы жизнь за него.Она придумала бы - и уже придумала - сотни уловок, наталкивающих его на мысль отворчестве. Но она ничего не могла сделать, если он сам, добровольно решилиначе.
Ивик переключилась на окно Штопора. Здесь все было сложно. Во-первых, емупришлось искать другую работу - это Ивик сделала еще до отпуска. Работой Штопорбыл доволен - три дня в неделю посидеть в библиотеке и привести в порядокнесколько тамошних компьютеров. За это он получал сумму, достаточную дляскромной жизни, благо, комната в квартире старшего брата ему досталась понаследству, с жильем проблем не было.
Во-вторых, непонятно, что со звукозаписью... Василий с момента неудачногопокушения не появлялся. Но пару раз говорил со Штопором по телефону, и студиейгруппе пользоваться разрешали. Однако, надо добиться независимости от Васи.Раньше как-то выкручивались - на Крестовском у них был знакомый звукорежиссер, разрешалпо ночам работать за небольшую мзду. Наверное, восстановят контакты...
Ачем занята Юлия? Ивик улыбнулась. Юлия писала роман. Она выглядела гораздолучше. Сбросила уже восемь килограммов. Щеки слегка опали. Программа Ивикдействовала. И главное, похоже, Юлия сама поняла, что надо делать, и ни в коемслучае не хотела возвращаться к старому депрессивному состоянию. Вот только чтоу нас будет с изданием? Ивик перебрала в уме контакты, через которые стоило быпопробовать пристроить этот новый роман. Очень интересный, между прочим.Альтернативная история Советского Союза. Пара идей - как издать роман - у нееуже была. Помогать в издании все-таки разрешалось. Жаль только, что с Женей досих пор ничего так и не получилось...
Ачем занята сама Женя?
Ивик тоскливо вздохнула. Девушка работала.
Унее испытательный срок. Но это не так важно - в "Синем цвете" вообщепринято работать с утра до ночи. Это не значит, что они трудоголики - во времярабочего дня половина людей сидит в интернете или гоняет пасьянсы. Ноотсиживать надо даже не 9, а 10-11 часов. Ежедневно. Вдобавок постоянныепридирки начальства по пустякам... Женя сидела перед монитором и старательносоставляла какой-то очередной, никому не нужный список. Письмо Дамиэлю висело всоседнем окне.
"...так все осточертело, Дам. Времени нет ни на что. Домой придешь -голова раскалывается... ни читать не могу, ничего. Ты говоришь - когда пришлюпродолжение, а думаешь, я вообще его пришлю? Я не в состоянии ни о чем думать,кроме этого офиса. Но давай будем реалистами - это жизнь. На той работе былокуда спокойнее, но... мне тоже нужны деньги. Во-первых, я больше не могу жить вэтом гадюшнике, мне надо сваливать. Снимать квартиру - сам знаешь. Во-вторых...Да, может быть, это пошлость, но я тоже хочу жить как человек, я хочунормальную косметику, нормальное барахло. Собаку хочу завести. В конце концов,часто хочется помочь кому-то. Больным детям собирают на операцию какую-нибудь,и тоже хочется дать, а с чего мне?"
Ивик нахмурилась. С этой работой придется что-то делать. Да, Женю жалко. Еевообще хронически жаль - ей очень не везет в жизни... и опять не повезет. Ноиначе суета затянет, через полгода-год Огня уже не будет... вернется ли он -большой вопрос. Да, с работой надо что-то придумать.
Ис этим Дамиэлем тоже. Ивик пыталась познакомиться с ним через интернет - но оннигде не светился, а писать ему прямо на мейл - опасно, не стоит раскрываться.
Однако понятно, что дело здесь нечистое. Ивик открыла его последнее письмо...
О"серебряном мире" Дамиэль упоминал только штрихами. Можно быловообразить что-то вроде Соединенных Штатов в их традиционном имидже - богатая,благополучная, сильная страна, гуманизм, свобода, процветание (об интервенцияхи экономической агрессии против всех остальных государств Тримы - умолчим).Однако Жене этого было достаточно, в ее глазах Серебряный мир выглядел краемсвободы и счастья.
ОКрасном Дамиэль писал много и подробно, Ивик этот стиль был знаком до боли,запомнился с детства, с прочитанной некогда дарайской брошюрки "Письманезнакомому брату". Красный мир выглядел ужасно. Это был, конечно, несовсем Дейтрос. Отдаленно похоже.
Мир Идеи. Жесткий милитаризованный мир. Население проживало исключительно вказармах, работа - наравне с армейской службой. В Красном мире все жилипримерно так же, как в Дейтросе живут только в квенсене да в боевых частях (ито - в частях куда посвободнее). Жизнь впроголодь, в исключительно спартанскихусловиях, тюрьмы, расстрелы и террор.
Причем складывалось впечатление, что население чуть ли не специально держат втаких условиях.
Ивик в свое время, прочитав однобокое описание Дейтроса, тоже решила"бороться против диктатуры". К счастью, ее не только наказали, но ихорошо объяснили, с чем связана относительная бедность Дейтроса, почемуподросткам приходится воевать и так далее. Дейтрос просто слишком мал.Катастрофически мал по сравнению с Дарайей, после гибели целой планеты с двумямиллиардами людей. Если бы у них не было такой организации, способности жить влишениях - они не выжили бы вовсе.
Но Красный мир Дамиэля не был так уж мал, и казалось бы, все возможности длятого, чтобы нормально кормить людей и позволить им больше свободы -существовали. Вот что раздражало Ивик в этой истории - полное отсутствие логики...
Инепонятно, зачем Дамиэль все это рассказывает. И кто он такой... ничего неясно.
Ивик покрутила в пальцах камешек янтаря на цепочке, подаренный Кельмом. Она неснимала его и на ночь. Янтарь, казалось, был теплым и грел кожу.
Дверь щелкнула. Ивик напряглась. Не дожидаясь пароля, не раздумывая, вылетелаиз-за компа - в коридор. Лишь по дороге сообразила, что это, скорее всего,соседи, для Кельма слишком рано.
Вкоридор вдвинулось разлапистое, зеленое, ледяное... Елка! И под ветками онаразглядела счастливое, улыбающееся лицо Кельма.
--Коля! Ну ты даешь...
--Иди на место, Ирка, - сказал он строго, стараясь сдержать улыбку, - что еще задела? Ты же работаешь, или как?
--Ты что это притащил...
--А что? Новый год будем отмечать? Я специально сегодня пораньше, можем инарядить вместе.
До Нового Года оставалось шесть дней. Католическое Рождество. Христианскиепраздники дейтрины отмечали по возможности по своему календарю, иначезапутаться недолго. А в Дейтросе теперь лето... Ивик старалась не задумыватьсяо смысле всех этих дат, иначе голова идет кругом... в Новом Дейтросе и вовсе вгоду 318 дней. Зато дни чуть-чуть длиннее. Самую малость...
По сравнению с Килном - разница с Землей совсем незначительна.
Ивикпосматривала на монитор, вынимала из ящика игрушки и раскладывала их на диване.Кельм и целый ящик игрушек приволок, оказывается. Вчера еще - он поздновернулся, Ивик спала и не заметила ничего.
Но интереснее смотреть на Кельма. Как он прокладывает гирлянду на ветках -быстро и надежно, по-умному. Пальцы хирурга, делающего десятитысячную по счетурутинную операцию. Обрубки левой руки подворачивают веточку, и два пальцаправой формируют петельку, которая скользит, скользит и цепляется за зелень хвои.Точно выдерживая расстояние между лампочками. В Дейтросе такого обычая нет. НаРождество комнаты украшают серебряными гирляндами, бумажными фонариками,свечами. На севере, где живет Ивик, у Майта - тайга, там много хвойных, почемубы и не принести домой зеленое деревце? Они там другие, конечно, но какаяразница. Ивик рассказывает Кельму о своих трансляторах - привычно. Каждый деньчто-нибудь новенькое. Мелочи. Так жена рассказывает мужу о детских шалостях ипроисшествиях за день. Рассказывает о Женьке. Задумчиво замолкает, вертит впальцах матовый красный шар.
-Я бы не стал ждать, - говорит Кельм, наворачивая новую петельку.
--Прямо сейчас? Перед праздником? - Ивик сдвигает брови.
--Логично сделать сейчас. Решение очевидно, затягивать смысла нет. Ее отсутствиеперед праздником, в напряженное для фирмы время вызовет требуемую реакциюначальства.
Ивик опускает голову. Он прав, конечно. Вообще жаль, что с ним нельзясоветоваться постоянно... Он всегда прав. Но как не хочется об этом думать... Шендак,